Тригей
И я. Ты — вор, обжора и дрянной хвастун!
(Рабу.)
Лупи его! Дубась бахвала палкою!
Раб
Ты бей. А я его из шкуры вытащу,
В которую он под шумок закутался.
Тригей
Тригей и раб бьют Гиерокла. Тот убегает. Они преследуют его и покидают орхестру.
МАЛАЯ ПАРАБАСА
Ода
Первое полухорие
Хорошо, хорошо!
Шлемов больше не видать!
Лука нет, и сыра нет!
Не любитель я войны.
Лучше вечер зимний
С тем, кто мил, с тем, кто друг и сосед,
Проводить у огня, наколов
Жарких и сухих дровец,
Что сушились лето все,
Греть у угольков орешки,
И поджаривать каштаны,
И служанку целовать,
Если дома нет жены.
Эпиррема
Предводитель первого полухория
Что милей всего на свете?
Дни, когда закончен сев.
Небо дождик посылает, и сосед нам говорит:
«Чем бы нам таким заняться, отвечай-ка, Комархид!»
«Выпить хочется мне, вот что!
С неба галет ненастье бог!
Эй, жена, бобов поджарь нам, да побольше, меры три!
И муки прибавь пшеничной и маслин не пожалей!
И Манета пусть покличет Сира с улицы домой;
Все равно ведь невозможно нынче лозы подрезать
И окапывать напрасно: землю дождичек смочил,
Пусть пошлют за перепелкой, двух тетерок принесут!
Молоко найдется в доме и от зайца три куска,
Если только прошлой ночью не стащила кошка их;
Что-то очень уж шумела и возилась там она.
Два куска неси нам, мальчик, третий дедушке оставь!
Мирта ветвь у Эсхинада попроси, да чтоб в цвету!
Заодно и Харинада по дороге пригласи!
С нами пусть он нынче выпьет!
Посылает бог удачу
Нашим нивам и садам».
Антода
Второе полухорие
В дни, когда луг звенит
Песней милою цикад,
Я разглядывать люблю,
Не созрели ли уже
Грозди лоз с Лемноса.
Прежде всех зреет плод этих лоз,
А потом горстку фиг с ветки рву,
Спелость пробую на вкус,
Фиги тают — так сочны!
«Оры милые», — пою я,
И настоечку хлебаю,
И за лето становлюсь
Жирен, гладок и лоснист.
Антэпиррема
Предводитель второго полухория
Много хуже таксиархом [257]любоваться, — чтоб он сдох! —
С гребнями тремя на шлеме, в алом пламенном плаще.
«Крашен плащ, — бахвал клянется, — в сардский пурпур, в чистый цвет».
Но когда придется драться в этой пурпурной красе,
Тут окрасится накидка в самый подлый рыжий цвет.
Первым франт несется с поля, словно рыжий конь-петух.
Я, как птицелов, глазею. А султан его дрожит.
Но зато уж, сидя дома, шутки дикие творят.
В список призывной внесут нас, после вычеркнут опять,
Впишут снова, дважды, трижды. Вдруг кричат: «В поход идем!»
А еды не закупили. Ведь не знали ни про что.
К Пандионовой [258]колонне подлетишь и, тут себя
В призывном увидев списке, с горькой злобою уйдешь.
Вот что терпим мы, крестьяне, терпим больше городских
От трусливых щитобросов — людям и богам врагов.
С ними, если Зевс позволит, расквитаемся за все!
Нам от них беда и слезы,
Львы они в кругу домашнем,
Хитролисы на войне!
ЭПИСОДИЙ ПЯТЫЙ
Тригей выходит из дверей дома, за ним — слуги.
Тригей
Ну-ну!
На свадьбу, на пирушку привалил народ.
Возьми султаны эти, обмети столы,
Ведь ни на что другое не годны они.
Перепелов неси сюда и рябчиков,
Зайчатины и хлеба дай пшеничного.
Собирается народ.
Входят кузнец и горшечник.
Кузнец
Где, где Тригей?
Тригей
Да здесь я! Жарю рябчиков.
Кузнец
Тригей, дружок любезный! Сколько радости
Принес ты нам, вернувши снова мир! Никто
И за полушку кос не покупал у нас.
А нынче за пять драхм я продаю косу.
А тот три драхмы за кувшин с селян берет.
Прими ж в подарок лучшую косу, Тригей,
Кувшин возьми, бери и это! Даром все!
Мы нажились в торговле. И за то теперь
К тебе пришли на свадьбу с приношеньями.
Тригей
Спасибо! Всё сложите и идите в дом!
Кузнец и горшечник уходят. Входит торговец оружием, за ним копейщик, панцирщики другие поставщики военного снаряжения.
Спешите на пирушку! Поглядите-ка:
Подходит оружейник. Он ужасно зол.
Торговец оружием
Ай-ай, Тригей! Меня ты разорил дотла!
Тригей
Чего ты, горемыка? Шлемом рвет тебя?