Ей на самом деле нужна была поддержка Харри, была ли это лишь игра на публику или нет.
Шесть картин были помещены в рамочки и выставлены на позолоченных подставках в гостиной на каминной полке, перед ними стояло шесть стеклянных чаш. Каждому из оставшихся четырнадцати джентльменов, не важно, участвовала его возлюбленная в конкурсе или нет, вручили по новенькой золотой гинее, чтобы он мог положить ее в чашу перед понравившейся ему работой. Три картины с самым большим количеством монет выиграют очки для нарисовавших их художниц, которые к тому же смогут оставить себе деньги. Некоторые из мужчин устроили настоящее представление из выбора, поднимая свои монокли, чтобы изучить произведение искусства, разглядывая акварели с разных углов, рассуждая о мазках, о видении художника, лиризме и перспективе.
Бред сивой кобылы – вот что это, решила Симона, потому что эти важничающие павлины пытались выказать больше вкуса и интеллекта, чем те, кто рассматривал картины перед ними. Знатоки, ха! Банкир, вероятно, покупал любое произведение искусства, которое его поверенный рекомендовал, как хорошее вложение средств, а сэр Чонси Фиппс, который уже проглотил три стакана хереса и Бог знает что еще, признался, что предпочитает, чтобы на картинах было обнаженное тело, а не здания.
Кроме того, все знали, что только четыре из шести картин по-настоящему участвовали в конкурсе, так как остальные представляли собой всего лишь грязные пятна, напоминавшие оползни, а не пейзаж. Все – даже подвыпивший сэр Чонси и угрюмый лорд Джеймс Данфорт, потерявший всякий интерес, потому что его воспитанная в гареме любовница не потрудилась принять участие в конкурсе – точно знали, какая работа лучшая. Они также распознали ее, как принадлежащую Клэр. Это было не просто идеальное изображение особняка Гриффин-Вудс, но к тому же работа, выполненная мастерски и с любовью. Кроме того, акварели, подобные этой, за исключением сезонных отличий, цвета неба и цветов висели почти в каждой спальне.
Шесть джентльменов бросили свои монеты в чашу перед этой картиной.
Две печально-коричневые работы получили по одной монете от верных поклонников художниц, даже при том, что никто, как предполагалось, не должен был знать, кто их нарисовал.
Таким образом, осталось шесть голосов, шесть монет и три картины: Симоны, незаконченный оригинал Элизабет Элторп и француженки. Мадам Лекруа предпочла изобразить особняк на расстоянии, с садами на переднем плане в виде вспышек яркого цвета, представив более современную манеру живописи, чем картина Клэр. Джозеф Гэлоп, ее любовник, корабельный магнат, опустил свою монету в эту чашу, и то же самое сделал мистер Энтони из Ост-Индской компании потому что, как он пояснил, цветы напомнили ему о доме. Виконт мисс Элторп тоже почти положил свою монету туда же, пока женщина не прошипела ему опустить ее в правильную чашу – в ту, что перед ее картиной.
Трое джентльменов все еще не сделали свой выбор. Симона с такой силой вцепилась в руку Харри, что он не смог отойти, чтобы изучить картины или положить куда-то свою монету. Другие мужчины стояли перед камином, так что он едва видел, из чего нужно выбирать.
– Я должен пойти проголосовать, любимая.
Она выпустила его руку прежде, чем он стал отцеплять ее пальцы.
– Я не скажу тебе, которая из картин моя, потому что хочу, чтобы ты сам выбрал ту, что покажется тебе самой лучшей, а не из-за неуместной лояльности или страха перед ответными мерами, если ты этого не сделаешь.
– Я не смогу солгать, – вот и все, что он произнес, когда присоединился к другим мужчинам, изучающим картины. Затем он начал смеяться, и Симона пожелала, чтобы пол провалился под ее ногами и поглотил ее, или чтобы слуга принес ей еще один стакан хереса. Она сделала из себя посмешище. Что еще хуже, ее жалкие потуги сыграли злую шутку с Харри, который пытался сделать хорошую мину при плохой игре. Девушка услышала, как звякнула монета, но не могла смотреть. Затем она услышала, как звякнули еще две гинеи. Голосование закончилось. Она изучала вид за окном.
Харри коснулся ее плеча, а затем поцеловал ей руку, когда Симона обернулась. Он улыбнулся и вручил ей чашу с тремя монетами.
– Три? Я получила три голоса? – Симона произвела торопливый подсчет. Она заняла второе место! Девушка обняла Харри за шею и поцеловала его, прямо здесь, у всех на виду. Метлок разозлится из-за того, что она испортила складки накрахмаленного им шейного платка, но Симоне было все равно. – Ты проголосовал за меня?
– Я отдал голос за то, что мне понравилось больше всего, по всей честности. Я знал, что эта картина должна быть твоей, потому что у кого еще есть смелость, воображение и остроумие, чтобы нарисовать грифона [27]в саду у Горэма, с львиным хвостом, головой орла и всем прочим? Конечно, ты нарисовала и дом тоже, чтобы Клэр не смогла исключить тебя, хотя я готов поспорить, что она пыталась. Ты великолепна, Нома.
Так что она поцеловала его снова, под аплодисменты всей аудитории.
Клэр снова вышла из себя из-за того, что она, победительница, не получала почестей. Хуже того, она выиграла только шесть гиней, когда заслуживала всех двенадцати! Лорд Горэм, не переставая, похлопывал ее по руке и шептал ей, что она – самая лучшая художница, с самой лучшей техникой, с самым прекрасным в идением. И ему нужна еще одна картина с изображением особняка для собственной спальни.
– Он хочет получить вот эту, – прошептал Харри Симоне, – но я сказал ему, что ему придется сразиться со мной за нее.
Виконт мисс Элторп также был рассержен. До него дошел слух о предпринятой ею попытке надувательства, и он посчитал, что это дурно отразится на его собственном вкусе. Сознавая свое высокое положение в обществе, виконт выбрал наименее скандальную любовницу, какую смог найти, самую образованную и несгибаемую – когда она не лежала в его постели, конечно же. Сейчас ее артистический блеск потускнел, а его собственной чести был нанесен урон отвратительными поступками мисс Элторп. Как полагал виконт, они разумно обсуждали сложившуюся ситуацию, как умудренные опытом люди, обладающие интеллектом и манерами. А затем она назвала его кретином.
– И Клэр была права – ты бессердечный, бесхарактерный комок. – Она пнула его в голень для ровного счета, перед тем как отправиться паковать вещи.
Виконт выглядел более смущенным сценой, которую устроила его бывшая любовница, чем обиделся на ее оскорбления. К тому же он, кажется, вздохнул с облечением, а не расстроился. Он подошел к камину, вынул свою монету и вручил ее Симоне.
Это не сделало ее победительницей, но Клэр разозлилась еще больше.
– Когда вы вообще собираетесь выступить для нас, мисс Ройяль? Вы уже выбрали свое развлечение?
Симона попыталась быть дипломатичной.
– Я бы не осмелилась петь, только не после вашего потрясающего концерта. Я прошу вас дать мне еще несколько дней, чтобы выбрать.
– Хмм. У вас кончается время. И у меня кончается терпение наблюдать за вашим важничаньем и любезностями. Вы притворяетесь такой учтивой, словно и воды не замутите, но я вам не доверяю. Вы, мисс Ройяль, появившаяся ниоткуда, чтобы похитить видного покровителя, совсем не та, кем кажетесь.
Горэм вмешался и увел Клэр прочь.
– Пойдем, моя милая, объявим о твоем сюрпризе этим вечером.
Симона смяла рукав сюртука Харри.
– Она знает.
– Нет, она просто теряется в догадках. Не беспокойся. Ты самая обворожительная женщина здесь. Пять повес уже спрашивали о моих намерениях, чтоб узнать, каковы их шансы. Я ожидаю такого же вопроса от бесхарактерного виконта до того, как закончится этот вечер.
Симону не заботили ни другие распутники, ни их неприличные предложения. Ей хотелось знать о намерениях Харри, и только о них. Но Клэр хлопнула в ладоши, чтобы гости замолчали и выслушали, в чем будет заключаться ее сюрприз.
Последний сюрприз, с которым столкнулась Симона, перевернул ее мир вверх дном. К тому же она не могла представить, чтобы Клэр объявила о чем-то приятном, разве только любовница Горэма собиралась сказать им, что выходит из соревнования. Шансы на то, что это произойдет, были такими же призрачными, как и шансы Симоны получить от кого-нибудь благородное предложение.