Он вручил их мне. "Они уже остыли. Я принес их вчера, но тебя не было".

"Спасибо… гм… Но зачем?"

"Ну, ты все еще должна мне дюжину до дня Благодарения. Таким образом, я подумал, что если я вручу тебе эти, ты будешь иметь дополнительную обязанность передо мной". Пит сразу же включил свою улыбку" тройная угроза".

"Обязаннось, чтобы сделать, что?" спросила я застенчиво.

Пит наклонился вперед. Его голос был низок, когда он говорил. "Что-то действительно происходит между тобой и тем парнем Кэлби, или вы просто друзья?"

Что-то между нами происходит? Теперь я знала, что обо мне говорили люди.

"Не волнуйся," сказала я, "я даже не думаю, что мы — друзья".

"Хорошо". Он откинулся назад на своих пятках. "Таким образом, эти пончики, как предполагается, заставят тебя почувствовать себя достаточно виноватой, чтобы пойти на Рождество со мной на танцы".

"Рождественские танцы?" О танцах я не думала. Разве люди, которые знают секреты преисподней, идут на танцы? "Мм, да. Я хотела бы пойти," сказала я. "При одном условии".

"Каком?"

"Помогите мне съесть эти пончики, или я никогда не влезу в свое платье". Пит засмеялся. Я открыла коробку, и он взял три пончика.

"Я могу проводить тебя до класса?" спросил он, когда я закрывала коробку в своем шкафчике.

Я улыбнулась. Это было так удивительно, что он спрашивал. "Конечно", ответила я, а затем прижала свои учебники к груди и представила, что я одета в клетчатую коротенькую юбку и оксфордские ботинки. Пит обернул свою руку вокруг моей талии, когда мы шли по коридору. Он кивнул более чем нескольким шутливо-выглядящим людям, когда мы пошли.

Пит казался настолько уверенным, настолько нормальным, настолько хорошим. Он просто то, что мне нужно, подумала я, когда наблюдала за ним — но я не могла не заметить, что кто — то наблюдает за мной.

В СРЕДУ СЛЕДУЮЩЕЙ НЕДЕЛИ, КАК РАЗ ПЕРЕД ОБЕДОМ

Я сидела рядом с Эйприл в художественном кабинете, работая над предварительным эскизом старой фотографии для своего портфолио. Это, в конечном счете, будет портрет Джуда, ловящего рыбу позади каюты дедушки Крэмера.

Мне нравилось, как выцвела с одной стороны фотография, и блестела как ореол над склоненной головой Джуда. Но сейчас, я работала карандашом, изображая схематические основы и определение отрицательных и положительных мест. На картине было больше тени, чем я думала, и графит моего карандаша был стерт до бесполезного куска, но я избегала

точилки позади комнаты, потому что место Даниэля составляло всего три фута от нее.

За несколько минут до звонка, г. Барлоу подошел к столу Даниэля.

"Смотри, как дымится Линн", толкнула меня Эйприл.

Линн Бишоп впилась взглядом в Даниэля, когда г. Барлоу стоял около него, наблюдая, как он рисует. Она смотрела, словно пыталась выжечь дыру в спине Даниэля своими глазами.

"Похоже, что у Барлоу есть новый фаворит. Бедная Линн," сказала Эйприл с притворным сочувствием. "Ты все равно лучше, чем она. Ты должна послушаться Барлоу, и закончить свой эскиз вашего дома, который ты сдала на прошлой неделе". Она указала на мой рисунок и вздохнула. "Мне нравится и этот. Джуд выглядит таким славным на этой картине".

"Хм," сказала я. Я собрала несколько карандашей, и проскочила к точилке, в то время пока Даниэль был занят.

Я положила карандаш в заточку.

"Стоп!" проревел Барлоу.

Я подскочила, и посмотрел позади себя, но Барлоу говорил с Даниэлем.

Даниэль застыл с кистью в руке. Он посмотрел на Барлоу.

"Оставьте это так," сказал Барлоу.

Я наклонилась немного в сторону, чтобы посмотреть на рисунок Даниэля. Это был автопортрет, когда он был ребенком — задание, которое Барлоу назначил для нас ранее в начале года. Пока, у Даниэля был простой фон, красные оттенки и телесные тона для его лица. Его губы были обрисованы в общих чертах бледно-розого цвета. А так как Даниэль всегда в первую очередь делал самые сложные вещи, он закончил глаза прежде, чем что-нибудь еще. Они были темными, глубокими и смущенными какими, я всегда помнила их.

"Но это не закончено," сказал Даниэль. "Все, что я усовершенствовал, это глаза".

"Я знаю," сказал Барлоу. "Это — то, что делает этот рисунок настолько правильным. Ваши глаза — Ваша душа там, а остальное в Вас все еще настолько не определено. Это — красота детства. Глаза показывают все, что Вы видели до сих пор, но остальная часть Вас все еще настолько открыта для возможностей, для того, чем Вы могли бы стать".

Даниэль крепко сжимал кисть своими длинными пальцами. Он посмотрел на меня. Мы знали, чем он стал.

Я отвернулась.

"Поверьте мне," сказал Барлоу. Эскиз тихо зашелестел на столе. Я предполагаю, что он поверил. "Этот рисунок делает большую часть Вашего портфолио".

"Да, сэр,"пробормотал Даниэль.

"Ты что, уснула?" Линн Бишоп стояла рядом со мной с горстью цветных карандашей.

"Извини," сказала я, и отодвинулась с ее пути, со своими тупыми карандашами.

"Я слышала, что Пит пригласил тебя на Рождественские танцы." Линн пихала розовый карандаш в заточку.

"У тебя везде свои уши".

Я услышала, как стул Даниэля, скользнул назад, свирепее, чем звук заточки.

"Да, это так," сказала она, "у меня проверенные источники информации. Теперь понятно, почему он пригласил тебя".

"Что ты имеешь в виду? Пит дружит с моим братом в течение многих лет".

"Хм". Линн вытащила свой карандаш и осмотрела длинный, заостренный розовый наконечник. "Я думаю, что это все и объясняет — акт милосердия для твоего брата. Пит должен попытаться вернуть тебя на землю живых".

Я была уже и так на гране срыва, и не нуждалась в дерьме от королевы сплетен Святой Троицы — своего рода оксюморон, если хотите — но звонок на перерыв, прозвонил, не дав мне сказать ей, что она должна сделать со своим карандашом.

"Не лезьте не в свое дело," сказала я, и ушла.

Эйприл уже взяла свой рюкзак, когда я приблизилась к ней. "Как ты думаешь, есть примечание к книге «Скала» Холли Тринитти?"

"Я сомневаюсь в этом". Я сложила обратно свои карандаши.

Эйприл застонала. "Джуд собирается устроить мне опрос по этой книге после школы, и я как бы сказала, что уже читал ее". Она сжала свой нос и положила книгу в сумку.

"Нн-да!" передразнила я ее. "Ты попала. Скажите до свидания Рождественским танцам. Джуд ненавидит лгунов".

"О, нет. Ты думаешь, что он сильно разозлиться на меня?" Она сделала паузу. "Подожди, ты сказала Рождественские танцы". Она указала на меня. "Он говорил что-то тебе? Он собирается пригласить меня, правильно? Эй, ты не хочешь пройтись по магазинам после школы?"

Я улыбнулась, но я не могла не удивляться тому, что разговариваю с Эйприл о Джуде. Их отношения казалось, закружились кубарем, но я не могла не удивляться внезапному интересу моего брата к ней, был ли это его способ восстановиться — не от других отношений, а от его собственных эмоций. Или возможно это Эйприл, использовала моего брата. Она уверенно преобладала над своей застенчивостью, как раз в то самое время, когда он был настолько уязвим. Но взгляд на лице Эйприл был искренним.

"Разве ты не думаешь, что должна сосредоточиться на изучении английского вместо посещения бутиков?" Спросила я. "Разве твоя мама не запрещала тебе ходить в город?"

"Тьфу. Серьезно, почему она должна была начать интересоваться мной именно сейчас?"

"Эй, Грейс," раздался скрипучий голос за моей спиной.