— Почему нет? Если мы таким образом сможем найти убийцу, то…

— А что делать, если мне десять или двадцать человек расскажут, что они свой крестик заложили, потеряли, продали, подарили или выбросили? Мне их всех, скопом арестовать?

— Возможно, среди них и был настоящий убийца, — ответил Александр, хотя и понимал: комиссар Донати прав.

— Но тоже нет стопроцентной гарантии. В конце концов, хозяином крестика, который подобрала синьора Кильо, может быть не только бывший гвардеец, но и человек, купивший или нашедший его.

— Значит, вы не верите, что владельца крестика, возможно, причастного к убийству священника Доттесио, стоит искать в швейцарской гвардии?

— Ну почему, я уже об этом думал, Александр. Я просто хотел вам объяснить, с какими трудностями связано продвижение дела. Если мы будем принимать сомнительные решения, это нам больше навредит, чем поможет. Но в любом случае такое поведение привело бы только к одному: убийцы тем самым были бы предупреждены и знали бы, что мы вышли на их след.

— Да, если бы мы вышли на их след! — Александр вздохнул и посмотрел вперед, где за развалинами древнего виадука под голубым осенним небом высились зеленые склоны Албанских гор. Там подавали приятное желтоватое «Фраскати» и такие деликатесы как «Кастелли-порчетта», поросенка, зажаренного в духовке с кореньями и пряностями. Там же находился Кастель-Гандольфо, летняя резиденция понтифика, и такие достопримечательности, как Албанское озеро в кратере потухшего вулкана и маленькая церковь, священника которой убили изощренным способом. Все это молниеносно пронеслось в голове у Александра, но, тем не менее, его мысли были о Елене, которая теперь тоже, наверное, путешествовала где-то в горах, только в трехстах километрах севернее. Он не мог этого объяснить, но какое-то тревожное чувство появилось у него в душе. Донати будто прочитал его мысли и спросил:

— А как далеко вы с Еленой продвинулись в расследовании, Александр?

— Я попытался осторожно возобновить свои контакты в швейцарской гвардии. Это, в общем-то, нелегко, потому что многие мои старые товарищи уже ушли. Но я смог разузнать, что в Борго Пио есть один новый кабачок, который недавно стал неофициальным местом встреч гвардейцев. Он называется «Фаме да Люпи». Сегодня вечером я как раз собирался пойти туда. Блудный сын вернется домой и опрокинет пару рюмок, что-то в этом роде. Надеюсь развязать языки своим старым товарищам.

— А с помощью чего же, если не вина и пива, — рассмеялся Донати. — А Елена? Чем она занимается?

— Наш главный редактор отправила ее в Тоскану. Она должна осмотреть одну маленькую горную деревеньку, Борго-Сан-Пьетро. Антипапа, будучи родом оттуда, какое-то время был там местным священником. Я звонил ей вчера вечером. Она познакомилась в гостинице с каким-то немцем, вернее, полуитальянцем, семья которого жила в Борго-Сан-Пьетро. Елена решила присоединиться к нему и посетить деревню под видом простой туристки.

— Елена всегда умеет помочь, — с признательностью произнес Донати. — Там, наверху, в Тоскане, наверняка приятнее, чем здесь, где имеешь дело с убийствами священников.

— Пока не знаю, — с сомнением сказал Александр. — Как только я начинаю думать о Елене, меня охватывает нехорошее предчувствие. Даже не могу понять почему.

— Да ерунда все это! Вы просто ревнуете Елену к ее новому знакомому. Вам было бы намного спокойнее, если бы вы сами ездили с вашей хорошенькой подружкой по Тоскане. Так ведь?

— Может быть, комиссар.

— Называй меня по имени, иначе я чувствую себя настолько старым, насколько действительно выгляжу. Мы обмоем это бокалом хорошего «Фраскати». А что касается Елены, не переживай! Твоя подруга слишком хитра, чтобы совать свою голову в петлю.

Борго-Сан-Пьетро

Елена быстро огляделась по сторонам. Все больше деревенских жителей собиралось на улице, и среди них появились те четверо мужчин, что поджидали их на стоянке. Тип, который только что стрелял, краснолицый лысеющий мужчина, пытался на бегу перезарядить дробовик.

— В лес! — крикнула она Энрико. — На открытом месте у нас нет ни единого шанса уцелеть.

Энрико кивнул, и они бросились в подлесок, продираясь поближе к деревьям. При этом они даже не обратили внимания, в каком направлении бегут. Для них сейчас важнее всего было успеть скрыться. Они слышали шаги преследователей за спиной, их голоса, треск веток и сучьев.

— Быстрее! — подгонял Энрико свою спутницу, когда она осталась за спиной.

Он обернулся и в ужасе заметил, что Елена осталась лежать на земле. Энрико запаниковал, он боялся не только за свою жизнь, но и за жизнь Елены. Он познакомился с ней только вчера, но она уже для него много значила. Она была женщиной, в которую он мог влюбиться, в которую, возможно, уже влюбился.

Когда он приблизился к Елене, она успела встать на четвереньки и быстро объяснила:

— Всего лишь споткнулась о камень, не беспокойся! Побежали дальше!

Как раз было самое время, чтобы продолжить бегство.

Энрико казалось, что он слышит тяжелое дыхание преследователей. Или это просто кровь шумела в его ушах? Елена и Энрико устремились вглубь леса. Ветви снова и снова больно хлестали по лицу и рукам. Теперь и Энрико упал, зацепившись за корень и разбив до крови колено. Он даже не нашел времени, чтобы очистить рану от грязи. В одно мгновение Энрико вскочил и побежал дальше. Стиснув зубы, он старался не обращать внимания на разбитое колено.

Сколько времени прошло? Три, пять или десять минут? Он не знал этого, пока не нашел пару секунд, чтобы взглянуть на часы. Да это и не было важно теперь, когда речь шла о жизни и смерти. Не говоря ни слова, прерывисто дыша и кашляя, они бежали через лес, то и дело нагибаясь, чтобы не задевать сучья и низко нависшие ветки. Немного погодя лес перед ними поредел, стало светлее.

На бегу Энрико показал рукой вперед, где деревья росли не так густо, и, тяжело дыша, прокричал:

— Может, там мы сможем бежать быстрее!

— Но наши преследователи тоже.

Вокруг становилось меньше деревьев. Все чаще попадались странные на вид строения: хижины, фундаменты которых обросли травой и мхом. Они, должно быть, стояли здесь несколько столетий, сопротивляясь лесу. Энрико заметил входы в хижины, но в них не было ни одного окна.

— Что это? — спросила Елена.

— Понятия не имею. Но мы можем спрятаться в одной из них.

— Тогда мы окажемся в ловушке. Наши преследователи наверняка обшарят все эти хижины.

Когда Энрико осмотрелся, было уже слишком поздно. Преследователи показались на опушке леса и увидели беглецов; они не сбавляли скорости, так что теперь Елена и Энрико были в этом лесу, как в ловушке.

— Они догнали нас! — выдавила из себя Елена, в ее голосе чувствовалась паника.

— Назад! — тихо прошептал Энрико и, схватив ее за руку, потащил через бесконечный лабиринт каменных хижин без окон.

— Пойдем медленно, не распаляя их.

Преследователи выстроились полукругом и стали постепенно приближаться к Елене и Энрико.

Елена покачала головой.

— В этом нет смысла, Энрико. У нас единственный шанс — поговорить с ними.

Оба остановились, потому что следующий шаг был напрасной тратой сил. Может быть, Елена права и они смогут найти слова, которые утихомирят гнев жителей деревни? Энрико надеялся, но не верил в это. В глазах людей, окружавших их, можно было прочитать лишь одно — жажду расплаты. Vendetta del sangue — кровная месть. Полетели первые камни, но попали в странную хижину рядом с ними. Елена и Энрико быстро пригнулись. Энрико больше беспокоился о тех людях, в руках которых были дробовики, а не камни. Мужчины из Борго-Сан-Пьетро наверняка были неплохими стрелками. Огнестрельное оружие служило не только украшением домов. Здесь с ружьями выходили на охоту в большие леса, где едва ли можно было встретить представителя властей.

Краснолицый мужчина, который уже стрелял в них, выступил на пару шагов вперед и прицелился. Напрасно думал Энрико, как ему поступить, чтобы спасти Елену. Мужчина был уже слишком близко, а рассеивание выстрела дробовика было слишком велико. Им оставалось только ждать, когда дробь пронзит их. Взгляд Энрико натолкнулся на взгляд краснолицего, и у мужчины дрогнул уголок рта. Трудно сказать, был ли это знак напряжения или триумфа. Они, наверное, никогда об этом не узнают. Энрико в упор смотрел на противника и ждал, когда его палец нажмет на спусковой крючок.