Целых шесть дней.

— Я приехала, чтобы забрать твою маму и отвезти ее к нам. Она пообещала присмотреть за Оуэном, — сообщила девочке Мэллори.

— Входи, пожалуйста, — пригласила ее Карла. — Она сейчас выйдет из душа. А за мной должен заехать папа подружки. Мы едем на игру. Твоя сестра самый лучший чирлидер! Я надеюсь, что когда-нибудь тоже смогу этим заниматься. Я все время тренируюсь. Мамочка… мама говорит, что я смогу брать уроки акробатики, когда она окончит учебу и у нас появится больше денег. Мне ведь еще не поздно, как ты думаешь?

— А как это может быть поздно?

— Твоя сестра начала заниматься, когда ей было шесть лет. Так говорит Адам.

Они шли по длинному узкому коридору. Такие дома, как у Карлы Квинн, дедушка Арнесс, отец Кэмпбелл, называл домами-дробовиками. Стоя у входной двери, можно было прострелить дверь заднюю. Все комнаты выходили в этот единственный коридор.

— Кухня и гостиная в конце коридора, — пояснила Карла. — Входи и располагайся.

— Знаешь что, Карла? — неожиданно для себя самой выпалила Мэллори. — У чирлидеров есть специальная программа для младших сестер. Они приводят на занятия своих сестренок, чтобы те тренировались вместе с командой. Одновременно они начинают их учить.

— Правда? — выдохнула Карла.

«Теперь да, — подумала Мэллори. — Во всяком случае, это касается одного чирлидера».

— Давай посидим в швейной комнате, — предложила Карла. — Она также служит нам чем-то вроде библиотеки. Мама много читает. — Девочка покосилась на Мэлли. — Ты спешишь? Мама уже вышла из душа и через минуту будет готова. Пожалуйста, присядь. Мне очень неловко, что она опаздывает.

— Швейная комната, говоришь? — повторила Мэлли.

Помещение было завалено полуготовыми изделиями и рулонами ткани. Со швейной машины свешивались какие-то коричневые штаны, похоже, капри. Вдоль стен стояли книжные полки самых разных размеров. И еще здесь были детская лошадка-качалка и огромный плюшевый медведь. Фриз под потолком привлекал внимание цирковыми мотивами.

Карла опустила голову и уставилась на носки туфель.

— Это была комната моего братика, Эллиотта. Элли умер два года назад. Папа был не виноват. В них врезался пьяный водитель.

— Мне так жаль! Ты, наверное, очень по нему скучаешь. Мой братишка недавно болел, так что я тебя хорошо понимаю.

— Это случилось, когда мы только переехали сюда из Нью-Джерси. Папа светился от счастья. Это был его первый дом с садом. Я люблю вспоминать папочку счастливым… То есть я хочу сказать, папу. Моему братику было всего девять месяцев. Это случилось давно. Но, конечно, мне его не хватает. Я его никогда не забуду. Иногда, перед тем как проснуться, я чувствую, что он все еще здесь. Но я рада, что мама постепенно приходит в себя. Просто она пока не решается расстаться с этими игрушками.

«Бедная Большая Карла, — подумала Мэллори. — Как она может с ними расстаться?»Может, этот сон был о ней? Что, если женщина, которая спорила с мужчиной и не хотела раздавать чьи-то детские игрушки, была Большой Карлой? Но у Карлы теперь нет мужа. И, судя по голосам, те люди были гораздо старше. А Большая Карла младше матери Мэллори. И с кем она могла беседовать? С дедушкой Маленькой Карлы? То есть со своим отцом? А Хелен? Кто такая Хелен? Но даже если все это так, если Мэллори правильно все запомнила, это еще не произошло.

Внезапно в комнату ворвалась Большая Карла.

— Мэллори, я возилась с летними штанами, которые решила сшить для Карлы, и совсем забыла о времени. Милая, вот тебе пять долларов и еще один телефон, — обернулась она к дочери. — Можешь им воспользоваться в крайнем случае. Не забудь, папа Микки должен привезти тебя обратно не позже десяти часов. Мистер Бринн пообещал вернуться домой к половине десятого, потому что занят только переучетом. Так что, скорее всего, я буду дома раньше тебя. Будь умницей.

— Я расспрошу сестру о той программе, — сказала девочке Мэллори. — И передам Адаму, что он тебе нравится.

— О нет! — воскликнула девчушка. — То есть насчет программы — да. Но, пожалуйста, ничего не говори Адаму. Я умру от стыда.

Большая Карла вслед за Мэллори выбежала на улицу, и Дрю в рекордное время домчал их до дома Бриннов. Карла выскочила из машины, хлопнув дверцей и не удосужившись даже поблагодарить Мэлли и Дрю за помощь. Парень только плечами пожал.

— Как тебе ее дочка? — поинтересовался он.

— Просто прелесть, — улыбнулась Мэлли.

— Хм-м-м-м, — протянул Дрю. — Может, Карла и безвредная, но такая беспардонная!

Скорее домой

К тому времени как Дрю и Мэллори вошли в зал, уже подходил к концу второй период. Риджлайн вел с отрывом в восемь очков. Атмосфера зала была насыщена запахом влажной одежды, попкорна и волнения. Здесь, похоже, присутствовал весь город. Даже такие прагматики, как дедушка Бринн, сидели, спрятав лицо в ладонях и спрашивая себя, когда же наступит провал.

— Это зрелище вызывает жалость, — заметил Дрю.

Фанаты Риджлайна уже так свыклись с неудачами, что, даже когда Майк Корриган забросил трехочковый мяч, радовались робко и нерешительно.

Мэлли и Дрю отыскали свои места. Не успели они расположиться, свернув куртки и в качестве подушек сунув их себе за спины, как прибыли родители близнецов. С ними были дядя Кевин и еще какой-то незнакомый мужчина. Они все нашли места на трибуне, неподалеку от бабушки и дедушки Бриннов.

Мередит стояла на коленях на самой кромке поля и изо всех сил колотила пол помпонами.

«Риджлайн чемпион, остальные выйдут вон! Риджлайн чемпион! Риджлайн чемпион!» — скандировали девчонки.

После двух периодов Риджлайн был впереди уже на одиннадцать очков, а люди на трибунах вели себя так, будто снова наступил Новый год.

Чирлидеры выбежали на площадку. Это выступление называлось «Жар».

У нас есть сердце, и в нем есть жар, У нас есть ритм… Победы! У нас есть цель, у нас есть душа, И мы шагаем к… Победе!

Мередит балансировала на верхушке пирамиды, как вдруг, глянув на публику, заметила Бена.

Она не разволновалась, нет! Это могло закончиться сломанным позвоночником. Она сымитировала поцелуй. Движение губ было настолько легким, что его не заметил никто, кроме Мэллори. И Бена. Тот улыбнулся. А когда Мередит и Нили спрыгнули на пол и мимо них бело-зеленым вихрем пронеслась Саша, Мерри прошептала:

— Десятый ряд снизу, двенадцатое место слева. Это он! Это он!

— Ты о своем парне? — спросила Нили.

Но тут вся команда под аплодисменты зрителей убежала с площадки.

— Какой парень? — навострила уши Ким. — А, тот парень! Где?

— Да вот он, прямо перед вами! — вспылила Мерри. — Парень в белой футболке и потертой кожаной куртке.

Она украдкой помахала Бену, который в ответ поднял руку.

За ее спиной Ким и Нили переглянулись.

Двенадцатое место слева в десятом ряду снизу было свободным.

В этом ряду вообще сидели только пожилые люди. Сексапильных мальчиков там не было.

Увидев пристальный взгляд сестры, Мэллори тоже обернулась и проследила за его направлением. На мгновение ей показалось, что она что-то видит. Воздух над сиденьем, куда смотрела Мерри, как будто дрожал и колебался. Но потом все исчезло. Мэлли уронила голову на грудь и прислонилась к плечу Дрю.

Чьи-то руки держали Оуэна над раковиной. Он давился и захлебывался. Потом руки умыли его и помогли ему прополоскать рот. Малыш попытался улыбнуться. Это было не так, как в прошлый раз. Если бы не рвота, можно было предположить, что он полностью здоров. Ребенок прильнул к рукам, которые осторожно начали снимать с него ползунки.

— Мы должны ехать домой, — толкнула Дрю Мэллори. — Оуэну снова будет плохо.

Они бросились к выходу, и Дрю поставил рекорд скорости в езде по боковым улочкам, спеша поскорее вернуться на Дорогу Пилигримов.

Когда они вошли в кухню, Большая Карла как раз вынимала Оуэна из сиденьица высокого стульчика. В эту же секунду у него начались позывы на рвоту. Увидев ворвавшихся в дом Мэллори и Дрю, испуганная Карла попыталась заслонить от них Оуэна.