— Я думала над этим всю ночь. Я даже решила позвонить мистеру Бреттоли и спросить у него, он же должен знать всех друзей Антонио, которые могли бы знать его телефон.

— Подожди, я что-то совсем запутался, при чем тут телефон твоего жениха? — недоуменно спросил Фредерик.

— Бывшего жениха, — хмуро поправила его Джаннет и пересказала всю логическую цепочку, которую составила этой ночью.

— Хорошо, — после короткого раздумья ответил Фредерик, — в принципе я согласен с твоими умозаключениями. Сейчас мы вместе попытаемся пролить свет на некоторые затемненные части твоих рассуждений. Постарайся ответить на мой предыдущий вопрос. Но только говори об абстрактных людях.

— Ну, во-первых, желать нашей с Антонио разлуки может какой-нибудь родственник Мадлены, во-вторых, близкий друг или подруга — последнее мало вероятно, у таких женщин подруг не бывает. Это все, что я пока смогла придумать.

— Ты пропустила самого первого человека, которого мы могли бы подозревать. Кому так выгодно разлучить вас, как не самой Мадлене?

Выражение удивления на лице Джаннет сменилось гримасой отвращения.

— Да уж, эта женщина способна и не на такую низость!

— Ну вот, только мне неясно, какую роль играет в этом деле Грегори.

— Мне тоже это пока не ясно, — призналась Джаннет.

— Ну что ж, подождем, пока его доспросят. Я расскажу все Рону, думаю он как полицейский сможет найти более достойное применение этой информации, чем мы с тобой. — Фредерик улыбнулся племяннице. — А сейчас мне пора идти. Я заеду за тобой вечером.

Но Фредерик вернулся гораздо раньше обещанного. Он был очень зол и буквально метал громы и молнии.

— Джаннет, я принес отвратительную новость. Грегори выпустили под залог. Как им удалось сделать это так быстро, я не представляю. Рон ничего даже не успел сделать, ему сообщили слишком поздно. Я должен был предвидеть это!

— Он что-нибудь сказал на допросе? — встревоженная неожиданной новостью, спросила Джаннет.

— Нет, молчал, только требовал адвоката. Ребята Рона не стали на него давить, думали, что пара дней в камере сделают его более разговорчивым.

— Надо позвонить Антонио и предупредить его! Грегори может сделать все, что угодно!

— Не волнуйся ты так за своего ненаглядного. Я встретил его в участке, он рвал и метал, требовал, чтобы этого подонка немедленно снова засадили за решетку.

— Ну зачем же он портил себе нервы! — с истерическим смешком произнесла Джаннет. — Ведь вчера, когда Антонио заявился ко мне по приглашению Грегори, у него не промелькнуло и тени сомнения в том, что этот подонок — мой любовник. Он что, раскаялся или передумал?

— Ну-ну, прекрати. Вот уж правда, от любви до ненависти один шаг, — проворчал Фредерик. — Вы оба хороши. Разве у тебя мелькнула хоть тень сомнения в том, что он не собирался спать с Мадленой?

— Но он же мужчина! Он должен уметь держать себя в руках!

— Девочка, я видел эту Мадлену. Боюсь, что рядом с ней, при некоторых усилиях с ее стороны, не мог бы сдержаться и святой Франциск! А твой жених, как ты уже заметила, все же мужчина, да еще в самом расцвете лет. Так что вам стоило бы немного остыть и спокойно выслушать друг друга. Но то, что он тебя любит, — факт. Если, не дай Бог, Грегори попадется ему на дороге, твой итальянец просто разорвет его на клочки.

— Сейчас я не хочу об этом говорить!

— «Я подумаю об этом завтра»? — ехидно спросил Фредерик. — Это стало твоим девизом в последние несколько дней.

— Прекрати, пожалуйста, это совсем не смешно. — Джаннет поморщилась. — И что мне теперь делать?

— Лечиться. И не нервничать понапрасну. Тебе еще предстоит множество объяснений. Так что копи силы.

Джаннет невесело усмехнулась.

— Спасибо, утешил.

— Если что-то случится, звони по этому номеру, представься моей племянницей, тебя свяжут с Роном. Я постараюсь приехать пораньше.

И Фредерик ушел. Джаннет вновь осталась наедине со своими мыслями. Правда, обдумать, какова может быть роль Грегори в этом деле и что им с Антонио делать дальше, она так и не успела. Дверь в ее палату вновь отворилась.

— Эмм, как я рада тебя видеть! — воскликнула Джаннет.

— Как ты могла! Я не думала, что моя лучшая подруга, которая была мне как сестра, может пойти на такую гнусность! — зашлась в истерическом крике Эмм.

— Да что с тобой происходит в последнее время? — удивилась Джаннет. — Ты сама на себя не похожа.

— Это ты на себя не похожа! Зачем ты рассказала полиции эту ложь о Грегори? Он теперь со мной, он больше не любит тебя, смирись с этим и уйди достойно. Возьми свое заявление обратно! — требовала Эмм.

— Прекрати! — сорвалась на крик Джаннет. — Я подала заявление только потому, что он пытался меня изнасиловать. Ты это хотела услышать?

— Нет, неправда. Грегори не мог сделать такое! Ты врешь! Мадлена мне все рассказала! Ты отняла у нее мужа, а теперь пытаешься отнять у меня любимого!

— Да мне твой Грегори и даром не нужен! И даже в подарочной упаковке не нужен! Эмм, пойми, он пытался силой овладеть мной!

— Это неправда, неправда, это не может быть правдой, — как заведенная твердила Эмм. Вдруг ее осенило: — Если это так, то почему он оказался в твоей комнате?

— Он пришел, когда я спала, я даже не слышала его шагов.

— Ага, а дверь открылась сама? — Голос Эмм был полон сарказма.

— Ты же попросила его съездить ко мне и отдать ключи, которые случайно взяла с собой.

— Я оставила ключи около микроволновки, как обычно.

— Значит, он взял их еще в понедельник. Эмм, неужели ты не понимаешь: он спал с тобой, а в это время думал, как бы ему добраться до меня!

— Ты опять врешь! Все не так! Мадлена рассказывала, как ты воспользовалась тем, что они с Антонио поссорились, как завлекла его в свои сети.

— Эмм, они в разводе уже десять лет!

— Я не верю тебе.

— Кому же ты тогда веришь? Этой стерве Мадлене?

— Не говори так о ней! Она замечательная женщина, она так много страдала!

— Кстати, где ты познакомилась с этой «замечательной» женщиной?

— Она помогла нам, когда по твоему лживому обвинению Грегори арестовали. Она дала мне денег, чтобы заплатить за него залог. Она смогла устроить все так, чтобы его выпустили как можно быстрее. Я так ей благодарна! Она поддержала меня в трудную минуту!

— Мне все ясно, — задумчиво проронила Джаннет.

— Что тебе может быть ясно?! То, что пора прекратить эту подлую игру? — В голосе Эмм звенели слезы.

— Нет, я о другом. Никакой игры я не веду.

— Зачем, ну зачем тебе понадобилось разлучать женщин с любимыми мужчинами? Джаннет, я никогда не думала, что ты на это способна! Ты всегда была мне как сестра.

— Никого никогда я не разлучала, — с яростью прошипела Джаннет. — Если ты не прекратишь говорить ерунду, мне придется ударить тебя, что бы в твоей пустой голове хоть немного прояснилось.

Эмм испуганно отшатнулась.

— Ты действительно сможешь ударить меня?

— И еще как, — заверила Джаннет. Она надеялась, что испуг хоть чуть-чуть разгонит туман, которым была полна голова Эмм.

— О, если бы я раньше знала, какая ты жестокая! — заливаясь слезами, причитала Эмм.

— Прекрати, иначе мне придется позвать медсестру, чтобы тебе вкололи успокоительное. Что тебе от меня надо? Не для того же, чтобы выразить мне свое презрение, ты пришла сюда?

— Нет. Я пришла, чтобы просить тебя забрать заявление.

Джаннет хрипло рассмеялась.

— Ты и правда дурочка, Эмм. А если бы тебя пытались изнасиловать, да еще и позвали твоего жениха посмотреть на это? Ты бы потом забрала свое заявление?

— Я поняла, — помолчав, грустно сказала Эмм.

— Что же ты поняла?

— Мне не о чем с тобой говорить.

— Эмм, как только ты поймешь, в какую сволочь умудрилась влюбиться, тогда и только тогда ты придешь снова ко мне. Я выслушаю тебя и попробую утешить. Но не раньше, Эмм, чем ты поймешь, как это больно — терять тех, кого любишь. Не раньше, — тихо произнесла Джаннет.