«Маленькую Англию» в Балаклаве строили не солдаты, а ирландские рабочие и принудительно мобилизованные «остарбайтеры» — болгары. Пока не пришли морем палатки, английские военные даже пальцем не шевельнули, чтобы соорудить себе временные жилища. В первые полгода осады англичане также будут сильно страдать от эпидемий, изрядно прорядивших их ряды. Английская армия просидит в портовой Балаклаве до конца войны, во вторую половину осады пользуясь узкоколейкой, на которой будет ездить к Севастополю.

Прибывшие в Крым османы должны были продовольствоваться у французов, однако беспечные галлы даже и не подумали снабжать союзников-азиатов. Потомки янычаров рылись в отбросах около западных кухонь, выпрашивали корочку хлеба у западных солдат и привычно искали местных жителей-христиан, у которых можно помародерствовать. Впрочем, таковых почти не осталось.

Крымские татары, хоть и не возражали против присутствия интервентов в Крыму и даже служили для них проводниками, кормить своих турецких братьев не торопились.

22 сентября англо-французы, очевидно для разминки, отправились в Ялту. В результате этого сафари были полностью разграблены сам городок и все имения в его окрестностях, включая знаменитую Ливадию.

Пока интервенты обживались под Севастополем, не забывая при том о развлечениях, русские военные под руководством адмиралов Корнилова и Нахимова показывали все чудеса «штурмовщины», а также смекалки и изобретательности.

За короткий срок была фактически создана сухопутная оборона города и кардинально усилена его береговая оборона.

В начале осады на южной оборонительной линии находилось только 172 орудия. За последующие три недели здесь возникло 20 батарей, которые располагали 341 пушкой.

Несколько устаревших кораблей было затоплено у входа в Севастопольскую бухту, чтобы предотвратить вход туда западного флота. Орудия и матросы с затопленных кораблей усилили оборону города. Все оставшиеся корабли были расписаны по огневым позициям для эффективной поддержки сухопутных войск и подавления активности западных кораблей.

16 бригов, тендеров, шхун и транспортов были использовали для наведения моста через бухту, чтобы связать северную и южную стороны города.

Начштаба Черноморского флота В. Корнилов разработал подробные инструкции по ведению боя разнородными силами, в которых немало внимания уделил сбережению личного состава.

Хуже обстояло дело с лечением раненных, хотя император умолял Меньшикова: «Пекись о раненых, ради бога, и призри их сколько можно…». Лазаретная служба в осажденном городе налажена не была.

Незадолго до начала штурма Севастополя, русская корабельная и батарейная артиллерия нанесли мощный упреждающий удар по неприятельским батареям. На маневрирующих в бухте пароходофрегатах, которыми командовал капитан II ранга Г. Бутаков, применялся искусственный крен для увеличения дальности стрельбы. Впервые в истории русского флота применялась стрельба по невидимым целям с использованием корректировщиков огня, находящихся на наблюдательных постах.

5 (17) октября, с опозданием на 5 часов, полсотни западных кораблей, которые встали полукругом, охватывая бухту, начали обстрел города из 2680 орудий. Однако ответный огонь 96 орудий Южной стороны, 26 орудий Северной стороны и русской корабельной артиллерии привел к тому, что западные корабли были отведены от Севастополя и, в дальнейшем, почти не использовались для его бомбардировок. Русским огнем были уничтожены и позиции англичан против Малахова кургана. Англичанам удалось разрушить третий бастион, и если бы они его заняли, то оказались бы в тылу Малахова кургана, после чего могли захватить Корабельную сторону. Однако английские войска побоялись пойти на штурм. За ночь третий бастион был восстановлен под руководством Тотлебена и снабжен более мощной артиллерией.

Во время первой бомбардировки города погиб адмирал Корнилов. Но совершенствование обороны города продолжалось — она становилась все более глубокой и обеспечивала лучший маневр огнем.

13 октября русская полевая армия атаковала английские войска под Балаклавой и добилась успеха.

В шесть утра одесские батальоны пошли на штурм второго, третьего и четвертого редутов, которые прикрывали на балаклавских высотах занятый противником городок. Атака была успешной. Азовский полк, вскарабкавшись на кручу, занял первый редут. Тяжелая английская кавалерия под командованием генерала Скарлета остановила атаку гусар и казаков, однако попала под обстрел со стороны второго и третьего редутов, занятых русскими, и быстро отступила.

Английский командующий Раглан решил послать кавалерию, чтобы отбить орудия, которые, как он полагал, русские увозят с редутов. Приказ дошел до лорда Кардигана в несколько мутировавшем виде и лорд решил, что необходимо атаковать русскую кавалерию, стоящую в долине Кадыкиоя. На русских устремились два легких драгунских, два уланских, один гусарский полк и драгунская бригада англичан.

Англичане изрубили обслугу донской батареи, ведущей по ним огонь, и кинулись за гусарами, которые получили приказ отступить к Чоргунскому мосту, чтобы заманить противника под перекрестный обстрел двух батарей. Шесть сводных русских уланских эскадронов (преимущественно из Одесского полка), что находились возле второго и третьего редутов, поскакали на английскую кавалерию.

Фланговая атака улан оказалась для английских кавалеристов смертоносной, половина их была переколота уланскими пиками или погибла под артиллерийским огнем. Одесситы покончили с отпрысками многих благородных семейств Британии.

И только французские конные егеря помогли удрать остаткам британской легкой кавалерии.

Успех не был закреплен занятием Балаклавы — не успели подойти подкрепления, но штурм Севастополя западной коалицией был отложен.

Атака легкой кавалерии служила и служит для поколений английских пропагандистов образцом доблести сынов Альбиона — очевидно за неимением других более подходящих образцов — ей даже приписывают невероятную победоносность. Но кто и когда вспомнит одетых в уланскую форму простых мужиков, что разгромили гордых английских аристократов?

Во то время, что было выиграно благодаря Балаклавскому делу, русские солдаты под руководством инженера Тотлебена создали на южной стороне Севастополя три оборонительных рубежа, дополненных четвертой линией обороны, состоящей из баррикад на улицах. Глубина обороны теперь составляла 1,5 км, а протяженность — 7,5 км. Она состояла из опорных пунктов-бастионов, соединенных куртинами, на которые была вынесена крепостная артиллерия.

24 октября адмирал Меньшиков дал приказ атаковать вражеский осадный корпус. Атаку должен был начать в 6 утра отряд из Севастополя под командованием генерал-лейтенант Соймонова, а часом позже поддержать отряд генерал-лейтенанта Павлова — с Инкерманского плато.

Отряд Соймонова должен был ударить от Килен-балки по левому флангу противника, Павлов от развалин Инкермана — по центру и правому флангу. 20-ти тысячному Чоргунскому отряду под началом генерал-лейтенанта П. Горчакова, предписано было содействовать общему наступлению.

Будучи моряком, Меньшиков не мог заниматься детальным планированием операций на суше. И, хотя общие планы сражений, оказывались у него весьма здравы, при нем не оказалось высокопрофессиональных штабистов, способных довести идею до ума.

Генерал П. Данненберг, недавно прибывший с Дуная и назначенный командовать русскими войсками в данной битве, дал диспозицию, менявшую план Меньшикова.

Соймонов должен был выступить на час раньше и атаковать тот же правый фланг противника, что и Павлов — оба отряда направлялись на узкое плато между Черной речкой и Килен-балкой.

Рано утром отряд Соймонова двинулся к Килен-балке. Несмотря на плотный штуцерный огонь противника, солдаты Томского и Колыванского полков опрокинули бригады Пеннефазера и Буллера. Бросившийся им на помощь отряд генерала Кэткарта был истреблен полностью, вместе с генералом и его адъютантом, сыном бывшего английского посла в России Сэймура. Русские подвели артиллерию и англичане начали поспешно отступать.

Значительная часть французских войск была отвлечена силами генерала Липранди, начавшего обстрел подступов к Балаклаве в долине Черной речки.

Однако отряд Соймонова, выйдя на насквозь простреливаемый участок, остановились под огнем, его командующий был смертельно ранен, выбыли и сменившие его командиры.

Генерал Жабокритский, находящийся в резерве, на помощь соймоновскому отряду не пошел.

Наконец отряд Павлова, сильно задержавшись при наведении моста через р. Черную, поддержал атаку соймоновского отряда на отрогах Сапун-Горы. Охотский полк вместе с Якутским и Селенгинским взяли высоту за Килен-балкой, переколов гвардейцев бригады Бентинка и захватив редут. Несмотря на тяжелые потери охотцев, вызванные штуцерным огнем, неприятелю был нанесен огромный урон. Англичане пробовали отбить укрепление, но потеряли и второй редут. В штыковом бою простые русские рекруты побеждали отборные британские войска.

К половине десятого утра победа склонялась на нашу сторону — исход битвы мог изменить весь ход Восточной войны. Если б еще противника атаковал отряд генерал-лейтенанта П. Горчакова… Однако тот ограничился бесполезной артиллерийской дуэлью, отказавшись от подъема на Сапун-гору. Силы Горчакова бездеятельно простояли весь день у Чоргуна, отчего французы смогли перебросить дополнительные силы к Килен-балке. «Вероятно, начальник, более предприимчивый и проникнутый высоким чувством патриотизма,  — писал в своих «Записках» генерал А. Хрущёв,  — решился бы пожертвовать собой и частью отряда для успеха главной атаки.» Самую скверную роль сыграл генерал Данненберг, который не поддержал наступающих павловских солдат свежими силами — а у него было 4 полка!