Он поймал мою руку и притянул меня к себе.

   - Скажи, а маги могут читать мысли других людей?

   - Я не слышала. Точнее, так. В учебниках об этом ничего нет. Я когда-то спрашивала у учителя, тот сказал, что таких заклинаний не существует. Или же их никто не знает. Но в то же время достоверно известно и подтверждено опытами, что магически одаренные близнецы иногда видят глазами друг друга. Например, одного из пары сажали в закрытой комнате, и давали рассматривать картину. А второй - на другом конце города - описывал увиденное словами так, словно полотно висело у него под носом. Включая трещины на краске и подпись художника. Но, в общем, такие феномены крайне редки. Сам понимаешь, чтоб близнецы, да еще маги... и практического применения это не нашло. Не в карты же жульничать?

   - Близкие люди. А мужья с женами?

   - Не знаю, - я подняла его ладонь, потерлась об неё щекой.

   - Ладно, поживём- увидим, - чуть пожал плечами муж. И, высвободив руку, стал водить пальцем по коже в вырезе моего платья. Склонился к уху: - Если б не гостиница и не Винта рядом...

   - А как твой северянин? - перехватила я настойчивую длань, которая попробовала нырнуть вниз, под ткань платья.

   - Знаешь, в голове вертится имя "Ингварр", вроде как с двумя "р" на конце. А дальше что-то непроизносимое...

   - Ну, это ты магический язык пока учить не начал. Непроизносимое - это там. Но Раинделл Ингварр лен Холт - звучит красиво. Главное, чтобы твоё "Рейн" всегда стояло первым.

   Хорошо, что Рейн уже не нервничает и не мечтает переломать мебель и перебить посуду, а шутит. И добавила:

   - В Лореции есть большая библиотека, да? Вот если такой фризландец существовал, там о нём наверняка есть что-то. Приедем, покопаемся, да? Ой, Рейн, пока есть время, ты не посмотришь мою спину? И не покажешь свою?

   - Ну, я синий и без осмотра. Вдоль позвоночника как муравьи строем ходят - дивное чувство. А на тебя с удовольствием взгляну. Пойдем ко мне в комнату?

   - Мм-м... - сообщил Холт пять минут спустя, водя пальцем по моей спине.

   Расстегнутое платье он спустил до талии.

   - Может, перейдешь на тарисийский? - слегка желчно осведомилась я. А то сидит, что-то там рисует и ничего внятного не говорит.

   - Кожа у тебя, как лепестки весенних яблонь... А синего стало меньше. Расплывчатых линий нет вообще, и светится примерно четверть от того, что было в начале.

   Это хорошо. Выходит, к тому моменту, как мы попадем в столицу, я снова смогу магичить. Вот только знать бы - стало у меня всего больше или меньше? Обидно, если зря страдала. Оправила платье:

   - Рейн, давай я тебя посмотрю.

   - Хорошо. Только расстегни рубашку сама. Да-а... вот так. Манжеты, теперь от ворота вниз...

   Его голос казался другим, глубоким, хрипловатым. Подняла глаза - смотрит на меня в упор из-под полуопущенных век. Занервничав, облизнула губы. И, похоже, он узрел в этом какой-то намек - через секунду я оказалась лежащей на спине в платье, опять почему-то спущенном до пояса. А он, в непонятно как молниеносно расстегнувшейся рубашке, сверху. Опираясь на руки, чтобы не давить всем весом мне на грудь.

   - Си-и-та...

   Одна рука нырнула вниз, задирая подол. И, не останавливаясь на этом, потянула завязку панталон. Ладонь скользнула под распустившуюся тесемку, и еще ниже - я ахнула, почувствовав его пальцы. И стала отпихивать от себя.

   - Не брыкайся, - он улыбался. - Сейчас отпущу. Всё, что хотел, я уже узнал. - Перекатился вбок. - Погляди мою спину?

   Угу. Сейчас, глазки в кучку соберу и посмотрю. И даже скажу что-нибудь умное.

   Но, если серьезно, изменения были, и явные.

   Да, он был еще синюшным и светящимся, как лучшая гнилушка с образцового болота. Но зато замкнутые контуры пятен сгладились, приобрели плавность и четкость. Пока разрывов, как у меня, в линиях не было... но ведь и магии он хватанул на порядок больше. И до того был лишенцем. Я сочла картину внушающей надежду, о чём и сообщила мужу.

   Пока приводила себя в порядок - я собиралась пойти поиграть и позаниматься с Соль, но являться Винте в таком виде значило подать дурной пример, Холт присел за стол и достал лист с непонятной схемой, напоминавшей то ли паутину, то ли развесистое родословное древо кого-то дюже знатного. Десятки кругов, в каждом - имя. И между ними - черточки взаимосвязей. Разные. Жирные черные линии. Тонкие черные линии. Пунктиры.

   - Что это?

   - Сама видишь. Наши фигуранты и то, как они связаны между собой. Это только те, кто проживает в столице и каким-то боком причастен к этой истории. Подписывал назначения нечестных чиновников, игнорировал жалобы, покрывал явное мошенничество со страховками кораблей и т.п.

   Гм. Да тут их...

   Холт верно понял моё выражение лица:

   - Много, да? Я б сказал, это не просто злоупотребление ради наживы. Предполагаю, здесь большее...

   - А почему линии разные?

   - Жирные - точно установленная связь: неоднократно оказанные услуги, родство, партнёрство. Тонкие - известные разовые контакты. Пунктир - мои предположения. Но видишь, какая путаница?

   - Мм-м... - я пригляделась. - Рейн, если поменять вот эти два имени местами, то уберутся длинные тонкие через весь рисунок, и всё станет выглядеть попроще.

   Холт пригляделся.

   - Согласен. Ещё идеи будут?

   - Да. Думаю, все имена надо написать на отдельных кружочках плотной бумаги. И тогда, меняя их расположение друг относительно друга, нужно будет перерисовывать только связи.

   Муж заинтересованно прищурился.

   - А ещё?

   - А ещё разбей на группы по какому-нибудь осмысленному ключевому признаку и промаркируй кружочки с именами цветом. Вдруг увидим что-то новое?

   То, что правильный способ представления данных - это наполовину решенная задача, ньер Рассел вдолбил в мою голову намертво.

   - И по какому принципу предлагаешь делить?

   - Кто бы знал... - я задумалась. - Родство. Учились в одной семинарии, так сказать - однокашники. Или держат деньги в одном банке. А ещё стоит проверить сделки с недвижимостью - не продавал ли или не уступал ли кто-то кому-то чего-то хорошего по льготной цене... Тогда будет хоть видно, кто с кем расплачивался.

   - И откуда у меня такая умная жена? - наклонил голову набок Холт.

   - Нанял? - невинно осведомилась я.

   Рейн засмеялся.

   В другой спальне Винта в новых штанах и блюдом антипедагогичных, но таких полезных для улучшения настроения пирожков с повидлом, прямо на кровати листала мой учебник. Я подняла бровь:

   - Тё... ой, ньера Сита, я аккуратно! Пирожки беру левой, а страницы листаю правой! Откуда у вас эта книжка?

   - От мамы, - честно сказала я.

   - А у вас мама тоже магиней была?

   - Была. И, Винта, послушай меня. Попробуй говорить потише, хорошо? Мы же не на рынке, где стоит шум да гам. Как думаешь, хорошо, если половина этажа услышит, что у наших мам были магические способности?

   Ой! - Винта виновато уставилась на меня, прикрыв рот ладошкой с обгрызенными ногтями.

   Я кивнула:

   - Да, важность сохранения тайн ты уже хорошо понимаешь. А ещё юные, - улыбнулась, - и даже не очень юные ньеры не голосят, как рыбные торговки на пристани. Мягкость тона и мелодичность голоса не мешают нам быть не менее крутыми, чем самые суровые, побывавшие в невероятных переделках, насквозь просоленные морские волки.

   Винта неуверенно улыбнулась в ответ на мою не слишком удачную шутку.

   - Винта, скажи, тебе нужно сделать в Сафрине что-нибудь ещё? Через пару дней мы уедем, и не вернемся сюда долго.

   - Я хотела Воблу побить, думаю, это он меня ловцам продал.

   - Ловцов больше не будет. И, знаешь что, вставай и иди к ньеру Рейну. Расскажи ему всё-всё-всё что знаешь и о ловцах, и об остальном. Это поможет сделать так, чтобы больше девочки могли не бояться ходить по улицам в юбках.