Он взял ее за руку и прижал ее ладонь к своей груди, чтобы она услышала биение его сердца.

— Я верю этому. А ты?

Натали поднесла его руку к губам.

— Да, — проговорила она после нескольких секунд молчания.

— Повтори еще раз.

— Да, — сказала она, глядя ему прямо в глаза.

— Тогда тебе придется сказать мне правду. Ты любишь меня?

Слезы снова наполнили ее глаза. Это были слезы любви. Да, она любила этого человека — за силу и слабость, за достоинства и недостатки, — такого, каков он есть.

— Я уже говорила тебе. Это правда.

— Правда?

— Да. — Натали крепко прижалась к его груди. — Я люблю тебя.

Утро следующего дня выдалось на редкость солнечным и ясным. Умытые вчерашним ливнем лужайки и деревья ярко зеленели по обеим сторонам дороги.

— Почему ты не хочешь сказать мне, куда мы едем? — спросила Натали.

— Сама увидишь, — загадочно ответил Дэвид. — Пусть это будет для тебя сюрпризом. Сегодня мы начинаем новую жизнь.

— А ты не боишься, что иммиграционная служба может помешать нам?

— Тогда им придется выслать меня из страны вместе с тобой.

Натали улыбнулась, мысленно представив, как они неожиданно появляются в скромной двухкомнатной квартире ее матери и заявляют, что приехали навсегда. Пожалуй, мама бы обрадовалась, подумала она.

Несколько минут они ехали молча.

— Да, чуть не забыла, — спохватилась Натали. — Пока ты одевался, принесли заказное письмо. — Она открыла сумочку, достала конверт и посмотрела на обратный адрес. — От Кевина Сандерса. Кажется, это твой адвокат?

— Убери его, — сказал Дэвид. — Я не хочу плохих новостей.

— А может быть, новость не такая уж и плохая.

— В прошлый раз именно Кевин сообщил мне плохую новость. Это он позвонил и сказал, что у того священника просрочена лицензия.

— Ну, хорошо, — смирилась Натали, убирая письмо обратно в сумочку. — Прочитаешь потом.

Они въехали в маленький городок, расположенный на берегу залива в нескольких километрах от Сиэтла. По обеим сторонам улицы, обсаженной дубами, стояли небольшие симпатичные домики.

Дэвид остановил машину у крайнего. Он был значительно больше остальных, с внушительными колоннами и широким козырьком над каменными ступенями, которые полукругом спускались к усыпанной гравием площадке перед входом. Кованая чугунная решетка отделяла небольшой двор от улицы. Медная табличка у калитки гласила, что здесь проживает Томас Уилсон, мировой судья.

Натали повернула к Дэвиду повлажневшие глаза.

— Это шутка?

— Вовсе нет, — помотал он головой, вынимая ключ из замка зажигания, а потом обошел машину кругом, чтобы открыть ей дверцу.

— А что, если судьи нет дома? — спросила Натали, ступая на тротуар.

— Он здесь. Я разговаривал с ним по телефону.

— Так, значит, все это спланировано заранее? Когда ты успел?

— Перед тем, как мы выехали из дома.

— А откуда ты узнал его номер?

— Держал в записной книжке на всякий случай, — усмехнулся Дэвид. — Шучу. На самом деле, я узнал его по справочной. Так ты готова стать миссис О'Коннор раз и навсегда?

Натали на мгновение закрыла глаза. Теплый летний ветерок доносил ароматы цветов из соседних палисадников. Где-то вдалеке раздавался звонкий детский смех.

— Готова.

Дэвид взялся рукой за калитку, но не стал открывать ее.

— Ты понимаешь, что, вернувшись домой, мы разорвем этот чертов контракт в мелкие клочки?

— Да.

— И осознаешь, что теперь речь идет не о фиктивном браке?

— Да.

— Предупреждаю, я не позволю тебе уехать ни через три года, ни через тридцать. Ты согласна?

Натали улыбнулась и кивнула.

— Да.

Дэвид распахнул калитку и предложил ей руку.

— Теперь, я думаю, мы готовы.

Она взяла его под руку, и они пошли по дорожке к дому судьи. Дэвид нажал кнопку звонка. Дверь отворила невысокая седая женщина в аккуратном синем платье.

— Мистер О'Коннор? — спросила она.

— Да. А это моя невеста, Натали Норвил.

Женщина тепло улыбнулась.

— Здравствуйте. Мы ждем вас. Я — миссис Уилсон. Пожалуйста, проходите.

Они вошли следом за хозяйкой в просторную гостиную с высокими потолками, обставленную мебелью викторианских времен. На небольшом столике стоял поднос с чайным сервизом.

— Хотите чаю? — предложила миссис Уилсон.

— Спасибо, с удовольствием, — сказала Натали.

— С лимоном или со сливками?

— Просто черный чай.

Хозяйка поставила чайник на поднос.

— Пока вы пьете чай, пойду скажу мужу, что вы уже здесь.

Как только она скрылась в соседней комнате, Натали повернулась к Дэвиду:

— Скажи, мне все это снится?

— Нет, — покачал он головой.

Боковая дверь открылась, и вошел пожилой человек. Он слегка сутулился, но его глаза за стеклами очков в роговой оправе молодо блестели.

— Прошу прощения, что заставил вас ждать. Позвольте представиться, я — судья Уилсон.

Дэвид пожал протянутую руку и представился.

— А это моя невеста, Натали Норвил, — добавил он.

— Рад познакомиться, мисс Норвил. — Судья пожал ей руку и подмигнул. — Вам недолго осталось быть мисс, а?

В комнату вошла миссис Уилсон и вместе с ней — молодая девушка в белом переднике. Судья повернулся к жене.

— Элис, ты не могла бы сыграть этим милым молодым людям на фортепьяно?

— Конечно, — откликнулась та. — Только сначала вручу мисс Норвил цветы. — И она протянула Натали букет роз, к которым было добавлено несколько веточек розмарина. — Это на счастье.

— Розмарин — чтобы помнить, — вполголоса проговорила Натали.

— Что? — переспросил Дэвид.

— Есть старое поверье, — пояснила она. — Розы символизируют любовь, а розмарин — память.

Миссис Уилсон села за фортепьяно. Секунду спустя зазвучали знакомые звуки свадебного марша. Когда музыка умолкла, судья Уилсон начал свою речь:

— Мы собрались здесь, чтобы соединить узами брака этого мужчину и эту женщину перед лицом Господа и свидетелей. — Он с улыбкой кивнул в сторону своей жены и девушки в белом переднике. — Вступление в брак — это серьезный шаг, и его нельзя совершать поспешно и легкомысленно. — Он замолчал и улыбнулся жениху и невесте. — Должен сказать, что еще не видел пары, которая бы выглядела настолько убежденной в своем решении.

Натали и Дэвид посмотрели друг на друга и рассмеялись.

Судья Уилсон продолжил церемонию:

— Натали, берешь ли ты этого мужчину в мужья, чтобы любить, почитать и заботиться о нем всю твою жизнь? Согласна ли ты быть с ним рядом в болезни и здравии, в богатстве и в бедности, до тех пор, пока смерть не разлучит вас?

Натали посмотрела на Дэвида. Ее сердце не встрепенулось, как в прошлый раз, а продолжало биться ровно и уверенно.

— Да, — сказала она.

Судья довольно улыбнулся.

— Хорошо. Теперь ты, Дэвид. Берешь ли ты эту женщину в жены, чтобы любить, почитать и заботиться о ней всю твою жизнь? Согласен ли ты быть с ней рядом в болезни и здравии, в богатстве и в бедности, до тех пор, пока смерть не разлучит вас?

Тот ответил без колебаний:

— Да.

— У вас есть кольца?

Дэвид протянул кольцо Натали.

— Только одно.

— Нет, два, — возразила она и, порывшись в сумочке, достала золотое кольцо. — Я приготовила его в прошлый раз… для регистрации в мэрии. А потом забыла о нем и только сейчас вспомнила.

Судья передал ее кольцо Дэвиду и сказал:

— Повторяйте за мной: этим кольцом я соединяюсь с тобой.

Дэвид надел кольцо на палец Натали и произнес, глядя ей в глаза:

— Этим кольцом я соединяюсь с тобой.

Судья повернулся к Натали.

— Повторяйте за мной: этим кольцом я соединяюсь с тобой.

Натали на мгновение закрыла глаза. Если кольцо подойдет, все будет хорошо, загадала она. Только бы оно подошло!

— Этим кольцом я соединяюсь с тобой, — сказала она, беря руку Дэвида в свою.

Кольцо легко скользнуло на его палец, и они оба улыбнулись.