Далеко мы забрались: около получаса живая природа в розово-красно-черных тонах с небольшими вкраплениями других цветов проносилась перед моими глазами. Но не радовала. Мои ненаглядные оптимизм и наглость повесили на дверь табличку "не беспокоить" и уснули глубоким сном лет на двести до окончательного определения моей дальнейшей судьбы.

Вполне возможно мне теперь придется изображать из себя святую простоту, учиться покорности и носить паранджу. С учетом ярко выраженных собственнических инстинков лу, этот вариант развития событий стоит под номером один в моем туманном будущем.

Таааксссс! Я себя не узнаю! Слышишь, ты, белокрылый за правым плечом! Я тебя сейчас мигом на ортопедическую подушку ощиплю! Ты мне какого фига Васильевский спуск из благих намерений мостишь! Курица-мутант, елки зеленые! Прекрати нашептывать всякие глупости мозгу!

И именно в тот момент, когда в моих глазах зажглись багровые огоньки жажды мщения, мы спрыгнули с перехода на общую площадку цвета лу. Отори образовали скульптурную композицию "бурлаки на волге", с той лишь разницей, что каждый из них подтаскивал обратно свою вывалившуюся челюсть.

— Все со всем согласны? — Рин обвел хищным взглядом неандертальцев, обнимая меня за талию. Готовых возразить не нашлось. Странно… Я стараюсь, веду подрывную деятельность среди неандертальцев, а они все равно меня любят! Как щенка, который везде гадит, все рвет, на гостей бросается, и в любимые тапочки писает, но все равно такой мииииилый! Я так веру в себя растеряю!

— Мия, бегом в хатхи, и чтобы я носа твоего тут до конца светлого времени не видел! — дайте мне вазу династии Мин… Я с удовольствием разобью ее об голову хвостатого главнокомандующего, но пришлось просто наступить и потоптаться по хвосту, что так неосторожно расположился под моей ногой.

— Как скажешь, милый, — я улыбнулась и бодро зашагала… к переходу на озеро. Он же не уточнил в чью хатхи… Пойду Ксана проведаю.

— Мия! — зачем же так орать! Оглохнуть можно! Я обернулась и изобразила из себя девочку-ромашку:

— Да? — от урагана, поднимаемого взмахами моих ресниц, зашевелись исполинские лоа.

— Ты куда?!

— В хатхи. Как ты и сказал.

— Она в другой стороне! — любезно демонстрируя все клыки, пояснил Медяшка. Удивительно, как я могла забыть об этом! Ладно Рин, считай, что первый раунд за тобой.

Уже в хатхи я вспомнила еще об одной вещи, утеряной в пылу жаркой погони за семейным счастьем. Или в процессе улепетывания от него. Это смотря с какой стороны смотреть. Где мой домашний питомец? Неужели придется всем неандертальцам по очереди гастроскопию проводить с целью обнаружить последнее пристанище моего восьминого друга?!

Ровно через час заточение в одиночной камере меня достало: ни тебе баланды, ни злобного вертухая, чтобы позубоскалить не предоставили. Я вылезла в окно и огородами направилась в сторону места обитания кора. Эх, диверсионная рота по моим талантам разведчика плачет. На озеро я все-таки заглянула и ужаснулась тому, как же запущена оказалась моя внешность.

Ну, и глазки порадовали. Несказанно! Млин, красота неописуемого размера с ромбовидным зрачком! Я трепетно отношусь к анимешным красавицам, но видеть одну из них в зеркале не желаю!!! Я-то думала на Коралу ночи белые наступили, а выяснилось, что у меня ночное зрение завелось! Я промыла и расчесала волосы, заплела их в колосок и перевязала травинкой. Перетянула кожаные полосы, выполняющие роль моей одежды, крест накрест на груди и в довершение образа нанесла боевую раскраску на щеки и когти.

Рыжик нашелся на одной из жилых площадок кора. Он был перевозбужден, размахивал руками и что-то активно доказывал близнецам и еще десятку аборигенов. Я дождалась окончания разговора и только потом вежливо привлекла к себе внимания, подергав Ксана за хвост.

— Мия? — прокашлялся кора. — А тебя Рин догнал? — опасливо спросил мужчина. Язык изнывал от желания соврать, но эта правда мало напомина размерами иглу в сене. Скорее уж сено пылало ярким факелом нефтяной вышки.

— Догнал… — я поморщилась. — Правда, не спрашивай подробности — ничего не помню.

Рыжик понуро опустил плечи. Близнецы ободряюще погладили его хвостами по спине.

— Шла бы ты отсюда, Мия… — я аж язык прикусила от такого заявления, а мозг растерял все свои извилины.

— Не хочешь мне объяснить, какого дьявола произошло?! — посылает он меня… От кого только дури понабрался…

— После того, как вы убежали, я нашел цветы рейты…

— И?! — припоминаю: перед тем, как мой крышатый ковчег спустился на воду и об него разбили бутылку шампанского, я нюхала какой-то цветочек.

— Приближается Ночь Свободного Выбора…

— И?!

— Запах рейты сводит на с ума и повышает… — он замолчал.

— Что он повышает, Ксан? — прыгучесть, ползучесть, бегучесть и ревнивость?!

— Ну… Обостряет все эмоции и образует дополнительное влечение к друг другу… Их пока мало цветет, поэтому незаметно, если не совать нос, но через два по десять пальцев светлого времени наступит Ночь…

Отлично! Значит, любой и каждый скоро будет с первой встречной в ближайших кустах, а то и прямо на дороге… Уууууу, а еще себя считала раскованной девушкой. Да я просто монашка по сравнению с хвостатыми!

— Ясненько… Ксан, ты Йорика не видел? Я его немного потеряла, — о глобальной проблеме осеменения местного населения думать потом буду. Есть еще время найти необитаемый остров и свалить туда от греха подальше.

— Он у меня в хатхи спит. Пойдем отдам, — кора робко взял меня за руку и потянул за собой.

Вот такого милого, почти домашнего мальчика я обожаю в Рыжике. На руках носить красноволосое чудо хочется. Кора резко остановился, обернулся и шумно втянул в легкие воздух.

— Говоришь, Рин тебя догнал? — отори сощурил глаза.

— Да… А что? — удивилась я.

— Нет, ничего… — лицо Рыжика приобрело крайне задумчивое выражение. — Пойдем скорее, не стоит злить Рина. Пока… — прибавив шагу, абориген практически побежал к своей хатхи, с прицепом в виде моей тушки. Последние слова он категорически отказался объяснять, делая вид, что не замечает настойчивых расспросов с моей стороны.

Не приглашая войти, Ксан вынес из дома свернувшегося калачиком гаито и положил в мои подставленные ладони, добавив также ускорения звучным шлепком по моей пятой точке.

Вот так, не солоно хлебавши, озадаченная поведением претендента на статус будущего любовника, я отправилась домой. Душа не пела и сердце не замирало от предстоящей встречи с "мужем". Моя кислая рожа вряд ли соответствовала понятию "счастливая молодая жена", а уж при мыслях о грядущем повторении первой брачной ночи начинали немилосердно ныть зубы.

Зачем я возвращаюсь? Догадываюсь в общих чертах, какую "теплую" встречу мне Медяшка приготовил. Настроения ругаться с ним нет. Выгоды тоже не вижу. Так почему же упрямо переставляю ноги в сторону лу, как глупая корова на скотобойне, идущая на смерть за вожаком стада? Приду и узнаю ответ наверняка: Рин мне быстро объяснит что к чему.

Стоп! Когда это хвостатое чудовище с замашками тирана приобрело на меня влиянение?! Кто позволил ему расположиться на снежнобелых простынях моей души и положить немытые ноги на подушку? Гнать его в шею нестиранными половыми тряпками. Остаток пути до хатхи я проделала в весьма взвинченном настроении, мысленно проигрывая варианты встречи, но Рин преподнес мне сюрприз.

Абориген совершенно спокойно сидел возле двери и чинил подвеску.

— Рин? Все хорошо? — подозрительно осведомилась я у олицетворения затишья перед бурей.

— Угу, — отори не оторвался от своего занятия.

— И ругаться не будешь? — ага, свежо придание, но верится с трудом. Настораживает безмятежность отори.

— А поможет? — Медяшка поднял глаза по верхнее веко залитые скептицизмом. — Чтобы ты никуда не уходила мне надо было отправить тебя куда-нибудь?

— Не согласна! — чувство противоречия далеко не такое предсказуемое. — Все зависит не только от того, что ты говоришь, но и как… — я уселась рядом. Быть может, Рин не безнадежен.