— Если вы справитесь со своим заданием, — ответил Коннолли с улыбкой.

— Я справлюсь, — заверила его Марша. — Когда можно приступать к работе?

4

Она стояла в просторном холле трехэтажного старинного особняка. Помещение давно не проветривалось, и Марша морщила нос, вдыхая затхлый, полный пыли воздух. Ставни были закрыты, а потому в холле царил полумрак. Когда Марша начала подниматься по лестнице на второй этаж, ступеньки скрипели и стонали, словно живые. Она поёжилась от невесть откуда взявшегося сквозняка и открыла первую попавшуюся дверь. Спальня. Какое запустение! А ведь когда-то в доме жили люди. А в этой спальне, возможно, кто-то занимался любовью, подумала Марша.

Она не стала туда заходить из боязни, что на нее что-нибудь обрушится.

— Кошмар! — сказала она вслух. — Кто захочет тебя купить, дорогой дом? Тебя же даже не удосужились отремонтировать. Впрочем, я знаю, кому тебя можно продать, если только ты будешь хорошо себя вести и не рассыплешься на части в тот момент, когда я приведу сюда клиента.

Она прислушалась. Внизу скрипнула дверь, и снова застонали ступеньки лестницы — кто-то поднимался наверх. Марша огляделась в поисках чего-нибудь тяжелого. В этот дом мог забрести кто угодно, в том числе и бродяга.

Осторожно ступая, Марша подошла к лестнице, глянула вниз и хмыкнула.

— А я-то думаю, кого это принесло сюда? — сказала она. — Какими судьбами, мистер Коннолли?

— Можно просто Фил, я думал, что это само собой разумеется, — сказал тот, остановившись на середине пути. — Боюсь подниматься дальше, вдруг лестница рухнет.

— Вполне возможно, — кивнула Марша. — Как вы можете продавать дом, который того и гляди развалится?

— На самом деле все не так страшно, как кажется, — оптимистично заявил Коннолли. — Особняк, конечно, нуждается в ремонте, однако это еще не повод не попытаться продать его таким, какой он есть. Специалисты, осматривавшие дом, сказали, что стены и несущие конструкции в порядке, а остальное может поправить новый владелец.

— Главное, чтобы покупатель оказался простачком, так?

— А с кем это вы разговаривали? — насторожился Коннолли. — Не с покупателем, надеюсь? Я не хотел бы, чтобы он нас услышал.

— С чего вы взяли, что я с кем-то разговаривала?

— Я слышал голоса.

— А, это! — вспомнила Марша. — Я разговаривала с домом.

— С домом?!

— Вам не понять.

— Да уж, наверное. — Фил шагнул на ступеньку выше, и вдруг раздался громкий треск. Доска под его ногой проломилась, и он провалился по колено.

Марша кинулась к нему, но остановилась, с опаской глядя на ступени.

— С вами все в порядке? — спросила она. — Нога цела?

— Как сказать… — Коннолли пытался выдернуть ногу из дощатого плена. — Если вы дадите мне руку…

— То мы провалимся оба, — перебила его Марша. — Вы что, не можете высвободиться?

— Доски зажали ногу, — пожаловался Фил. — В нее впиваются острые щепки. Так и заражение крови получить недолго. Марша, вам придется позвонить кому-нибудь, чтобы меня высвободили.

— Я попробую освободить вас сама. — Марша начала осторожно спускаться. — Вообще-то вы сами виноваты. Знаете же, что ступени ненадежные. Мой вес они выдержали, а ваш уже нет.

— Хотите сказать, что я толстый? — обиженно спросил Фил, закатывая брючину.

— Нет, но вы плотный, — сказала Марша и изумленно вытаращила глаза. — Вы носите белые носки?

Коннолли опустил взгляд на свою ногу.

— А что в этом такого?

— В первый раз в жизни вижу, чтобы риелтор носил белоснежные носки, — со смехом произнесла Марша.

— Не вижу связи. Да, я риелтор и мне нравятся носки белого цвета! Что смешного?

Марша, продолжая смеяться, покачала головой и опустилась на одно колено. Джинсы, и без того туго облегающие ее бедра, натянулись еще сильнее.

Симпатичная попка, подумал Фил, а вслух спросил:

— Сколько вам лет, Марша?

Она укоризненно покачала головой.

— Вас не учили, что такие вопросы женщинам не задают?

— Я ваш работодатель, — напомнил Коннолли.

— Вот и изучите мою анкету.

Марша осторожно приподняла брючину еще выше и осмотрела остатки ступеньки, мешающие Филу высвободиться. Когда ее пальцы коснулись его кожи на ноге, Фил вздрогнул. В голове его тут же начали рождаться образы, не имеющие ничего общего с риелторскими обязанностями.

— Ну и что там? — безразличным тоном спросил он, стараясь не обращать внимания на то, что ее голова находится прямо напротив его паха. Ни один мужчина не смог бы остаться к такому равнодушным.

— Я вас вытащу, но будет немного больно, — сказала она и принялась отламывать по кусочку щепки. — Вы готовы?

— Честно говоря, нет, — признался он. — Может быть, лучше вызвать службу спасения?

— Не будьте ребенком, все не так уж и страшно. — Она поднялась и подала ему руку. — Обопритесь на меня. Дергайте ногу на счет три. Раз… Два…

— Нет, я так не могу!

— Какой же вы трус, — с презрением глядя на него, сказала Марша. — А мне говорили, что Фил Коннолли ничего не боится.

— Подтруниваете? Мне тоже много чего о вас рассказывали.

— Например? — Она снова принялась отламывать щепки.

— Например, что для Марши Тернер ее фирма — это святое.

— Верно, — кивнула она.

— И тем не менее вы запросто подарили ее бывшему мужу?

— Три! — сказала Марша и дернула его ногу вверх.

Фил завопил от боли.

— Вы с ума сошли?!

— Но ведь нога свободна! — сказала Марша с победными нотками в голосе.

Фил заковылял вниз, не оглядываясь.

— Садистка, — пробормотал он.

— Вы что-то сказали?

— Нет, вам показалось.

Марша легко спускалась за ним. Что касалось дома, то она увидела достаточно.

— Почему вы не можете продать этот особняк? — спросила она. — Да, он разваливается, но ведь есть много охотников за раритетами.

— Здесь водятся привидения, — ответил Фил.

— Вы шутите? — удивилась Марша. — Не знала, что у вас есть чувство юмора.

— Ну, спасибо! Тем не менее, я не шучу.

— Привидений не бывает.

— Объясните это прежним жильцам, — проворчал Фил, останавливаясь у массивной входной двери. — Мы продавали этот дом три раза. И нам всегда приходилось выкупать его обратно. В принципе это выгодно. Помните сказку о собаке, которую хозяин продавал каждую неделю разным людям, а она всегда возвращалась обратно?

— Не помню, — сказала Марша. — И каков же финал этой истории?

— Однажды собаку увезли так далеко, что она не вернулась, и хозяин остался без заработка. Так вот после третьего раза мы не смогли продать этот дом. Слухи распространяются быстро. А в этом районе редко поселяются иностранцы — слишком дорого. Поэтому дом находится в запустении.

— Я продам его, — заявила Марша. — Не волнуйтесь.

— Вместе с привидениями? Не надо делать такое лицо, я тоже не верю в призраков. Однако прежние жильцы особняка заявляют, что души умерших беспредельничают здесь по ночам.

— Вы не пробовали подключить полицию? — спросила Марша, облокачиваясь о перила. — Возможно, шалит кто-то из соседей. Подростки, например.

Фил Коннолли с невольным уважением взглянул на Маршу. Она была первой женщиной, которая начала трезво рассуждать после его рассказа о привидениях. В этот дом он не мог послать риелтора женского пола. Они готовы были сами заплатить ему, лишь бы не идти сюда.

— Вы ничего не боитесь, верно? — спросил Фил.

— Отчего же? Боюсь. Безденежья и безработицы.

— Прагматик до мозга костей?

— Вы долго будете стоять на пороге? — не отвечая, спросила она. — Кстати, как вы вообще здесь оказались?

— Решил проверить, все ли у вас в порядке.

— Контролируете?

— Я боялся, как бы вас не похитили призраки. — Он взглянул на часы. — Не хотите перекусить?

— Платите вы? — живо поинтересовалась Марша.

— Разумеется, — улыбнулся Фил. — Я настоящий джентльмен.

— Ну это мы еще проверим. Езжайте вперед, а я за вами, — сказала Марша и твердой походкой направилась к своему автомобилю, а Фил поковылял к своему.