– Проклятие, девочка, здесь не над чем работать. Я сделал все возможное, чтобы разыскать негодяя, который убил твоих маму и папу, но так и не нашел ничего, что давало бы ключ к разгадке. Прошло десять лет.

– Пойдемте со мной на передачу прямо сейчас, шериф, – попросила Рикки настойчиво, но с откровенной долей заискивания в голосе. – Позвольте мне взять у вас интервью, а потом мы включим телефоны. Если кто-то что-нибудь видел, мы поможем им вспомнить это, вместе – вы и я.

– Ты добьешься только одного – что кто-нибудь начнет выслеживать тебя.

– Если это произойдет, шериф, я обещаю, что буду готова.

– Ты говоришь круто, но я знаю тебя, девочка, знал, когда ты еще не была…

– Я уже не та, поверьте мне.

«Нет, – подумал он, – я не считаю, что ты та же. А вот убийца, по всей вероятности, остался тем же». Однако через полминуты он сидел в радиокабине с новой городской знаменитостью.

– В эфире снова Сент-Джоун. Мы вернулись, я говорю «мы», потому что сейчас со мной в студии шериф Уитком, любимец Сент-Джоуна. Он согласился присоединиться ко мне на следующие сорок пять минут, чтобы рассказать, что он знает о преступлениях, совершенных против шести граждан Сент-Джоуна, и потом помочь мне ответить на ваши звонки. – Она засмеялась; чуть приглушенно и интригующе. – Линии уже раскалены, но я попрошу вас подождать несколько минут, пока я поговорю с шерифом Уиткомом, а потом мы послушаем вас. Шериф, это правда, что тот, кто совершал жестокие убийства весной восемьдесят пятого, брал у каждой своей жертвы сувенир?

– Проклятие!

Снова тот же смех:

– Осторожно, шериф, мы в эфире.

Он покраснел.

– Извините. Я только хотел сказать, что это закрытая информация, которую мы никогда не обнародовали. Я не думаю, что ты вправе выносить ее на обсуждение.

– А как считаешь ты, Сент-Джоун? Прошло десять лет. Шериф признался мне до того как мы вышли в эфир, что у него нет идей по поводу того, кто убийца. Не думаете ли вы, что ему следует поделиться с вами всем, что он знает?

– Да, мадам, это во многом верно. Но мы не знаем ответа на этот вопрос, и я не понимаю, какой смысл говорить об этом.

– Может, в этом и, нет смысла, но, с другой стороны, какой от этого вред? Итак, шериф, я собиралась описать слушателям одно убийство, за другим, но каждый раз вы были там, почему бы вам самому не рассказать о них, начиная с убийства Банни Эпперсон.

– О чем, по-твоему, я должен рассказывать? – Ему стало не по себе.

– Обо всем, что помните. Начните с даты и времени. Расскажите, как был убит каждый. Проведите нас через ту непосредственную работу по расследованию, которую выполняли вы и ваш департамент.

Шериф с трудом сглотнул. Проклятие, как он дал втянуть себя в это?

В течение следующих десяти минут Рикки с беспристрастным спокойствием делала заметки, пока он не дошел до убийства Линды и Лоуренса Кэссиди. Но она заставила себя продолжать делать записи, и только дрожащие руки выдавали ее состояние. Когда он закончил, настала ее очередь взять микрофон.

– Благодарю вас, шериф. Теперь у меня есть к вам несколько вопросов. Например, вы сказали нам, что мотивы преступления в каждом из этих убийств разные. Это ведь необычно, правда?

– Ну конечно! Именно потому мы не были уверены, что это один и тот же человек.

– Но то, что он забирал ботинок у каждой жертвы, связывает их вместе. Ведь это так?

– Да, – нехотя признал он.

Рикки удовлетворенно улыбнулась – улыбка ее была победной.

– Значит, теперь вы признаете, что важно было поделиться с людьми тайной сувениров нашего убийцы. Большинство из них, вероятно, даже не подозревали, что все убийства связаны с одной личностью. Ведь это так и есть?

– Наверное, так, – согласился он.

– Мы сделаем перерыв для короткого обзора последних событий, а потом снова вернемся к тебе, Сент-Джоуи. – Она откинулась на спинку стула и занялась своим гостем. – Спасибо, шериф.

– Не думаю, что ты станешь благодарить меня, когда этот подонок придет за тобой, мисси.

– О, вы не понимаете, шериф. Я заставляю его сделать это, потому что ищу его.

– Ладно, не думаю, что ты получишь большую поддержку. Люди здесь любят, чтобы все было спокойно. Ты всех будоражишь, наносишь ущерб туризму, толкаешь на подозрения соседей, сводишь людей с ума.

– Я здесь не для того, чтобы выиграть конкурс популярности и на этом успокоиться, и я не испытываю особо дружеских чувств к достопочтенным жителям Сент-Джоуна.

Шериф Уитком уже открыл было рот, чтобы ответить, но Рикки подняла палец, призывая к тишине, щелкнула парой выключателей и снова вышла в эфир.

– Люди, мы снова с вами. Для тех, кто только что включил свои приемники, сообщаю, что мы беседуем с шерифом А.Р.Уиткомом об убийствах, которые произошли здесь, в Сент-Джоуне, десять лет назад. – Она сделала короткую паузу. – Почему бы нам не ответить на несколько звонков, шериф? Здравствуйте, вы в эфире.

– Меня зовут Марта Фелдер. Я очень хорошо помню убийства, но мне кажется, шериф прав. Зачем вы будоражите снова все это, молодая леди? Вы хотите, чтобы опять убивали добрых людей? Разве не ужасно, что и так убито шесть человек?

Рикки равнодушно отнеслась к предположению, что может вызвать еще одну волну убийств, – она этото ожидала.

– Позвольте задать вам вопрос, Марта. Неужели вас не пугает, что кто-то, с кем вы, возможно, хорошо знакомы, убил этих людей и продолжает жить здесь, в Сент-Джоуне? Не понимаю, как вы спите по ночам, зная это?

– Мы не уверены, что это был кто-то из Сент-Джоуна, – возразила Марта. – За последние десять лет здесь не было никаких убийств, во всяком случае, подобных. Больше похоже, что тогда убивал какой-то ненормальный турист.

Рикки улыбнулась:

– Спасибо вам, Марта, вы просто дали мне ключ к тому, чтобы сообщить самую важную информацию. На самом деле, – продолжала Рикки, – я абсолютно точно знаю, что это был кто-то из Сент-Джоуна. Позвольте рассказать вам, откуда мне это известно. Во время убийств я жила в Сент-Джоуне. Я лично в некоторой степени причастна к расследованию убийств. Моими родителями были Линда и Лоуренс Кэссиди. – Она слышала, как почти одновременно со Скутером Уиткомом тяжело вздохнула и Марта. Рикки отключила телефонную линию и бросила на шерифа взгляд, ясно приказывающий не вмешиваться. – Да, люди, это было мое детство, мне было всего восемнадцать, и я была слишком юная и наивная, чтобы понимать, что нельзя доверять всем только потому, что они называют себя друзьями. У меня была масса так называемых друзей, но в ту весну я сблизилась с компанией ребят, которым доверяла больше, чем следовало. Точно так же, как все вы, мы обсуждали убийства. Некоторые из вас, возможно, помнят, что мои родители были писателями. Так вот, в то время моя мать занималась сбором материала, необходимого для книги, а доктор Грант помогал ей. У него был ряд соображений относительно убийств, и я упомянула об этом в разговоре со своими ближайшими друзьями. В ту же ночь доктор Грант был убит, его застрелили в собственной кухне. Все должно было выглядеть так, словно доктор спугнул грабителя. Но убийца совершил ошибку, он прихватил сувенир – один из ботинок доктора. Ведь это так, шериф?

– Да, – невнятно буркнул шериф и затем под ее осуждающим взглядом громко повторил: – Да.

– Итак, я даже не думала о том, что рассказала в ту ночь, еще долго не думала. Но на следующей неделе я нечаянно подслушала разговор родителей об убийстве доктора Гранта. Они были убеждены, что его убил тот же самый человек, и упомянули, что доктор Грант даже набросал образ убийцы. Он обсуждал его с моей матерью и признался, что составил список возможных подозреваемых. Я обещала никому ничего не рассказывать, но в тот же вечер поделилась со своими закадычными друзьями. Четырьмя часами позже мои родители были мертвы. Совпадение? Ни в коем случае,- Теперь руки Рикки так сильно дрожали, что она была вынуждена вцепиться в пульт управления. – Фактически, я знаю, что один из тех семерых моих друзей, моих ближайших друзей детства, убил моих родителей и остальных. Я не знаю, с кем они могли поделиться тем, что услышали, в ту ночь от девяти до часа? Я не имею права называть вам в эфире их имена, но я прошу вас, моих слушателей, подумать о тех убийствах, обо всех шести. Шериф Уитком назвал вам даты и вероятное время каждого убийства. Любой из вас мог что-то видеть, на что тогда не обратил внимания. Позвоните мне, если хоть что-нибудь вспомните, это может помочь.