— Прости меня, Николь, — ответил Гордон, но тон его голоса был отнюдь не извиняющимся. — Сейчас, когда бедняжке маме так плохо…

Николь пришлось напомнить себе, что ей уже двадцать шесть, а не шестнадцать лет, и лишь благодаря этому она не швырнула трубку на середине его фразы.

Она набрала номер вызова такси, когда в дверях своего кабинета появился Мэтт.

— Ну, как, все в порядке? — поинтересовался он.

Николь отложила трубку и коротко ответила:

— Я узнала, что Гордон не сможет заехать за мной, а потому хочу вызвать такси.

— Не волнуйся, — беззаботно откликнулся Мэтт. — Я подвезу тебя.

Едва она услышала его слова, краска залила ее лицо горячей волной румянца.

— Да нет, не стоит… — начала, было, она возражать, разволновавшись, как бы Мэтт не подумал, что она специально все это подстроила. Однако он и слушать не стал, мягко заметив:

— Меня это нисколько не затруднит, честное слово! В любом случае мне пришлось бы проезжать мимо ворот твоего дома.

Николь кинула на него испуганный взгляд. Она и не подозревала, что он знает ее адрес, а Мэтт, словно прочитав ее мысли, спокойно добавил:

— Эви как-то раз упомянула, где ты живешь. Ну, как, ты уже готова, можно ехать или же…

— Нет, я уже готова, — проговорила она. Когда они направлялись к «лендроверу», Мэтт произнес неодобрительно:

— Жаль, что твой друг не додумался позвонить тебе пораньше, тогда ты могла бы связаться с гаражом и условиться о другом времени.

Не успев даже сообразить, почему и зачем она это делает, Николь принялась защищать Гордона, на ходу сочиняя оправдания:

— Да нет же, он звонил, хотел оставить для меня сообщение, но никак не мог дозвониться…

Что-то заставило ее повернуть голову, и она увидела, что Мэтт остановился и смотрит на нее с непонятным сожалением в глазах.

— Ты очень верный и преданный человек, верно, Николь? Хотел бы я знать: твой друг, так же верен, и предан тебе?

От такого укола она почувствовала себя неловко, потому, что знала, насколько холоден к ней Гордон, и потому, что обманула Мэтта, намекнув, что их отношения с Гордоном более прочные, чем на самом деле.

С неохотой она последовала за Мэттом к его машине.

Конечно же, и отец, и мама были в саду возле дома, когда «лендровер» остановился перед воротами. Конечно же, мама пригласила Мэтта зайти в дом и выпить с ними чашечку чая.

В итоге он задержался у них больше чем на час.

И когда после отъезда Мэтта мама заговорила с ней о Гордоне, это стало последней каплей, переполнив чашу терпения Николь.

— А я думала, что Гордон заедет за тобой и довезет до гаража… Нет, мне было очень приятно познакомиться с Мэттом. Он так красив и так умен, что…

— Мамочке Гордона нездоровится, — резко ответила Николь, храбро пытаясь не замечать выражения лица своей мамы.

В глубине души она догадывалась, что Гордон считает их отношения столь же обременительными, какими находила их она сама. Ее одолевало искушение предложить Гордону просто-напросто прекратить встречаться. Если бы не Мэтт, она сделала бы это непременно.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Кажется, сегодня вы с Гордоном собирались пойти на ужин к Кристине и Майку? — спросила мама.

— Да, — ответила Николь. Прошло уже более двух недель с тех пор, как она начала работать с Мэттом, их ежедневные встречи стали частью хорошо налаженной, будничной работы. Оставалось лишь сожалеть, что ее душевный покой не может восстановиться так же быстро и легко.

Она уже не могла закрывать глаза на то, что присутствие Мэтта привело в смятение все ее чувства. Однако до тех пор, пока ей удается скрывать правду от всех вокруг, остается надежда, что она продержится еще несколько недель, пока не приедет новый управляющий и не займет место Мэтта.

Николь ощущала все более острую необходимость порвать всякие отношения с Гордоном. Вот уже несколько раз подряд он подводил ее, нарушая их планы, и всякий раз под каким-нибудь надуманным предлогом. Николь пообещала самой себе, что, если он посмеет подвести ее и сегодня вечером, она заявит ему, что не желает его больше видеть.

В половине восьмого, когда зазвонил телефон, Николь взяла трубку и узнала, что Гордон не сможет присоединиться к ней сегодня вечером. Она лишь сжала зубы и ядовито ответила, что в таком случае не уверена, надо ли им встречаться вообще.

В ответ Гордон немного повозмущался, но по тону его голоса она чувствовала, что он воспринял ее слова с облегчением.

— Это не Гордон звонил? — спросила мама, когда Николь закончила разговор.

— Гордон, — ответила Николь, добавив безразличным тоном: — Сегодня вечером он не может пойти. Его мамочка снова неважно себя чувствует. Я сказала ему, что нам в таком случае нет больше смысла встречаться.

— Ах, милая, я так тебе сочувствую! — тихо проговорила мама.

У Николь защипало в глазах.

— Нет, мама, все совсем не так, — заверила она. — Наши отношения едва ли можно было назвать романом века. Может, я даже буду скучать без него, но сердце у меня совсем не разбито.

— Ну, он ведь действительно немного нудноват, и, должна тебе сказать, я никогда не могла понять, что ты в нем нашла. Мне самой не нравятся такие скучные и слишком правильные мужчины. А вот, например, Мэтт…

Николь почувствовала, как у нее подпрыгнуло сердце, словно кто-то дернул марионетку за веревочку. Ее голос прозвучал намного резче, чем она этого хотела:

— Мэтт — мой начальник,мама, и ничего более. К тому же он тут долго не задержится…

Осознав вдруг, что приводит чересчур много доводов в свое оправдание, она замолчала. Было уже слишком поздно звонить Кристине и говорить, что они не придут, но, к счастью, Николь хорошо знала свою подругу и была уверена, что Кристина не будет возражать, если она явится одна.

Кристина упоминала, что пригласила одного из партнеров Майка по бизнесу, но ужин будет совсем не официальным.

Собственно говоря, когда Гордон позвонил, Николь была уже совсем готова. Платье ее было сшито из темно-синего шелка, который она купила прошлым летом. Самыми заметными элементами фасона были небольшой круглый воротничок и узкие рукава с буфами. Николь казалось, что такой наряд вполне подходит особе женского пола, которая предпочитает не привлекать к себе внимание мужчин.

Однако она не сознавала, что мягкий шелк весьма выгодно подчеркивает женственные контуры ее гибкой фигуры, придавая ей ауру чувственной женственности. Ни одно самое модное, облегающее платье, не могло бы сделать большего. Мужчины оборачивались и смотрели на нее, любуясь соблазнительными движениями ее тела под тонкой переливающейся тканью.

В тон платью Николь надела темно-синие колготки и скромные лакированные туфельки также темно-синего цвета. Какой-то дух противоречия заставил ее воспользоваться чуть более ярким, чем обычно, блеском для губ, хотя, увидев свое отражение в зеркале, она испытала непреодолимое желание стереть краску, невольно вспоминая ярко-красную помаду, которой были когда-то накрашены ее губы.

Она долго колебалась, пока вдруг не поняла, что может опоздать и приехать не первой, а значит, ей не удастся перемолвиться с Кристиной наедине и объяснить, что случилось с Гордоном.

Когда полчаса спустя подруга открыла ей дверь, то, как Николь и предполагала, удивленно подняла брови.

— А где же Гордон?

— Его не будет, — мрачно ответила Николь и откровенно рассказала подруге о последних событиях.

— Тебе давно уже надо было избавиться от него, — напрямую заявила Кристина.

— Мне кажется, я не столько избавилась от него, сколько просто отпустила его с крючка, так что теперь он может не чувствовать себя таким несчастным, — сухо откликнулась Николь. — Послушай, — добавила она, — если мое появление тут в одиночку спутает тебе количество гостей…

— Не будь дурочкой! Честно говоря, это даже, кстати, так получится четное число. Майк пригласил одного из коллег по бизнесу, у которого нет ни жены, ни подружки, по крайней мере, в настоящее время… — Увидев выражение лица Николь, Кристина расхохоталась: — Не беспокойся. Я вовсе не пытаюсь сосватать его тебе. Честно говоря, я сама его ни разу не видела.