Предложение Пьячере попить чаю с негодованием отвергли. Послы пришли сюда не за тем, чтобы ублажать себя подобными пустяками.

— Позвольте рассказать вам о пожеланиях его святейшества, — промолвил Пьячере.

Послы умолкли.

— Его святейшество хотел бы, чтобы правительства или религиозные лидеры ваших стран собрали совет влиятельных исламских богословов и направили их сюда для изучения подлинного документа Фатимы. Они убедятся, что в нем нет ничего даже близко напоминающего эту вопиющую подделку.

— И все это, чтобы обелить Святой престол? — язвительно поинтересовался сириец.

— Чтобы установить истину.

Послы отнеслись к предложению враждебно, но сразу его не отвергли. Очевидно, сами они не могли предложить ничего лучше, что положило бы конец беспорядкам и демонстрациям, раздирающим их страны. Но максимум, чего смог добиться от них Пьячере, так это обещания донести просьбу Папы до своих правительств.

Пьячере отправил отца Ладислава проводить дипломатов к машинам. Он поблагодарил их за визит.

— Никто не должен знать об этой встрече!

— Я дал вам слово.

Казалось, с уст сирийца вот-вот сорвется гневный перечень случаев, когда ислам обжегся на честном слове христиан.

Наконец послы ушли. Пройдя в свой кабинет, Пьячере опустился на подушку и призвал на помощь всемогущего Господа и Его благословенную Мать. С очень конкретной просьбой: пусть документ Фатимы вернется, чтобы исламским богословам было что изучать.

VI

«А разве святой Петр не был при мече?»

Йозеф Ратцингер, впервые приехав в Рим в качестве префекта Конгрегации вероучения, заметил, что у него в подчинении людей меньше, чем было, когда он возглавлял Мюнхенскую епархию. С бюрократической точки зрения он пошел на понижение. Уже давно отличительной чертой Ватикана являлось то, что дикастериями Римской курии заправляли, и довольно неплохо, очень малочисленные штаты сотрудников. В сравнении со своими светскими аналогами, если таковые имелись, все они были недоукомплектованы персоналом. То же относилось и к ватиканской службе безопасности.

Президентов и премьер-министров оберегают специальные подразделения, круглосуточно готовые отразить нападение какого-нибудь маньяка. Однако для подобных маньяков нет более заветной цели, чем Папа. Ну кто поверит, что охрана у понтифика самая скромная? Что лишь горстка людей защищает его от злоумышленников?

— Я попросил отца Динойю подобрать из Священного Писания все отрывки, в которых упоминается об охране Господа нашего.

Так отшутился понтифик от предложения Карлоса Родригеса довести численность и вооружение охраны до значений, которыми могла похвастаться служба охраны американского президента.

Динойя предложил стих из Евангелия от Иоанна, где фарисеи собираются бросить камни в Иисуса, а Тот невредимый проходит посреди них.

— Jesus autem abscondit se et exivit de templo, ^[129]— промолвил голос с баварским акцентом.

Проблема заключалась лишь в том, что наместник Христа на земле не обладал способностью невидимкой скрываться от своих врагов.

После убийства государственного секретаря, его помощника и кардинала Магуайра Карлос Родригес надеялся, что у него наконец появился ниспосланный свыше довод в пользу увеличения своего штата. Так же легко убийца мог бы проникнуть в кабинет самого Папы! Вопрос приняли на рассмотрение — любая бюрократия, маленькая или большая, действует одинаково, — но пока что Карлос получил разрешение искать помощь извне. Потому и вызвал Трэгера.

В прежние времена в поддержку малочисленной охране Ватикана предлагали стражей от государства, но тогда живописную швейцарскую гвардию в ярких мундирах эпохи Возрождения считали достаточно надежной. Неважно, что в прошлом понтификов похищали, изгоняли из Рима, а в первые столетия христианской эры вообще одного за другим предавали мученической смерти. В мире сверхдержав Ватикан, крошечный город-государство размером с почтовую марку, выглядел анахронизмом, осколком папского государства и папской армии и всей той смеси светского и религиозного, которая когда-то так возмущала Данте. Внутри стен отношение к безопасности по-прежнему оставалось несерьезным.

— Фатализм, — заметил Трэгер, выслушав Родригеса.

— Судьба, — ответил Карлос.

— А разве святой Петр не был при мече?

— Ему приказали убрать меч.

Родригес испытывал к Трэгеру смешанные чувства. С одной стороны, у него сохранились благоприятные воспоминания о том, как умело агент ЦРУ провел расследование обстоятельств покушения на Иоанна Павла II. Из всех отчетов, представленных в Ватикан различными спецслужбами, американский был самым обстоятельным. И в нем содержалось неприкрытое обвинение. Пусть нажал на спусковой крючок турок, впоследствии упорно утверждавший, что действовал в одиночку; Трэгер установил, что за веревочки дергали Советы. И главным кукловодом был Чековский, тогда работавший в Москве, сейчас ставший российским послом в Италии. Неудивительно, что этот человек так упорно добивался передачи отчетов.

— Прегрешения Советского Союза не должны ложиться пятном на новую Россию, — елейно заявил Чековский, в очередной раз пытаясь получить отчет из архивов.

Об этом сказал Родригесу покойный Брендан Кроу.

Поразительно, но Кроу, по сообщениям Донны Куандо, был связан с братством Пия IX. Пост Донны в доме Святой Марфы служил отличным информационным каналом, к тому же позволявшим Родригесу экономить свои и без того скудные средства. Братство постоянно нападало на Ватикан, но только на словах, а не камнями и палками. Так или иначе, то обстоятельство, что Кроу, правую руку кардинала Магуайра, видели с Катеной и тучным Харрисом на парапете замка Святого Ангела, давало почву для размышлений.

Эти размышления получили новую подпитку, когда Кроу внезапно уехал в Соединенные Штаты, где был убит на территории комплекса «Эмпедокл». Это событие вынудило Трэгера податься в бега. Его тайно переправили из страны на самолете, который доставил в Рим Хизер Адамс. Задача Хизер заключалась в том, чтобы вернуть подложный документ, вызвавший такой переполох в мире, порядок в котором теперь, похоже, определялся противостоянием воинствующего ислама и немощного христианства. Возможно, врата ада никогда не восторжествуют над католической церковью, но нет никаких гарантий, что покоренная Европа не превратится в халифат, раскинувшийся от Ла-Манша до Кавказа. Островок Ватикан уцелел в волнах разлившегося светского моря, но что будет, если его окружит ислам?

Родригес передал кардиналу Пьячере рассказ Трэгера о поразительных странствиях третьей тайны Фатимы, но пока лишь на словах. Подумать только, Кроу улетел в Америку с документом, там его убил застигнутый врасплох грабитель, которому пришлось бежать с места преступления без папки; затем Хизер отнесла документ домой и приютила Трэгера, объявленного в розыск, тот забрал документ и положил его в сейф на работе, в ошибочной уверенности, что там письмо будет в безопасности. За эту ошибку секретарше Трэгера пришлось дорого заплатить. И все это привело к тому, что Трэгер ввязался в переговоры с психом, завладевшим письмом, предлагая обменять свой отчет о покушении на Иоанна Павла II на третью тайну Фатимы.

— Разумеется, — сказал кардинал Пьячере, когда Родригес попросил у него санкцию на обмен. — Я очень рассчитываю на эту папку.

Проблема заключалась в том, что Родригес чувствовал себя низведенным до роли наблюдателя. Главными действующими лицами будут Трэгер и сумасшедший русский.

Но Родригес намеревался подойти к роли зрителя серьезно.

Сейчас он вместе с Донной Куандо стоял на крыше Ватиканской библиотеки. На площади внизу разъяренные демонстранты расставляли палатки и самодельные укрытия. Между двумя фонтанами, куда мочились дети, растянули транспарант с непонятной надписью. Над кострами, на которых готовили еду, поднимались струйки дыма. Родригес проверил, как с этого места просматривается Североамериканский колледж. Само здание было видно довольно хорошо, однако крыша скрывалась.