— Меган, вы никогда не пользуетесь косметикой?

Она возмущенно тряхнула соловой.

— Иногда. Не так часто.

— Это редкость, — заметил Дэн, размышляя, что ее глаза изысканного золотисто-зеленого цвета — если всмотреться в них.

— Такие вещи не очень востребованы на ферме. — Ей хотелось бы верить, что она не кажется ему совсем уж деревенщиной. — Я жила без косметики так долго, что у меня вошло в привычку обходиться без нее. — Меган неуверенно подняла глаза. — А почему вы спрашиваете?

— Мне было бы интересно посмотреть, как вы можете преобразиться, — не стал лукавить Дэн.

И в этот момент Меган приняла решение.

Только что она была настроена отвергнуть советы своей куда более светской соседки по дому; сейчас она поняла, что Элен, скорее всего, права, Дэн тоже считает: для предстоящих выходных Меган должна сменить имидж. Поэтому, судя по всему, ей стоит облачиться в вызывающие экстравагантные одежды, которые оказались в ее распоряжении…

Отъезд был назначен на пятницу, сразу по окончании рабочего дня. А это означало, что Меган пришлось бежать в женский туалет, где она переоделась в желтые атласные брюки и черную шелковую блузу Элен. Эта блуза имела глубокий вырез, рукава, закрывавшие руку на три четверти, и, приходилось признать, выгодно подчеркивала фигуру Меган. Элен заставила ее купить новый бюстгальтер — невероятно сексуальный, но немного кричащий. Что ж, Джейк Хэддон способен оценить его по достоинству!

Она причесалась, собрала волосы в привычный хвостик, сделала шаг назад и внимательно осмотрела свое отражение.

О да, она совершенно преобразилась! До ужина еще достаточно времени, и она — при необходимости! — вполне успеет переодеться в безопасное черное платье, которое взяла с собой.

Меган вышла в холл. Шедшая навстречу телефонистка окинула ее взглядом, и Меган подумала: интересно, к какому заключению пришла девушка, особенно если заметила, что Дэн сидит в машине и ждет?

Она открыла дверцу и скользнула на сиденье. Глаза Дэна округлились еще тогда, когда в поле его зрения вошла лишь одна стройная нога, обтянутая блестящим желтым атласом. Затем показался бесстыдный женский зад и принялся устраиваться рядом с ним. Дэн сглотнул.

— Вас не беспокоит, что люди могут подумать бог знает что? — спросила Меган, подтягивая вторую ногу.

— О чем? — хрипло проговорил Дэн.

Меган отодвинула колени насколько возможно. Поразительно, какую интимную атмосферу способен создать салон автомобиля.

— О том, что мы с вами уезжаем вместе таким вот образом.

— Ассистенты выезжают с начальниками, это нормально, — ответил Дэн, пряча улыбку; ему стало смешно, когда он заметил, как старательно Меган отодвигается от него.

— Я понимаю. Но сейчас ведь другое дело.

— Наша поездка не имеет никакого отношения к работе. — Дэн поправил зеркало заднего вида. — Я надеюсь, вы не разглашали наш конфиденциальный разговор среди коллег?

— Я рассказала только соседке по квартире. Это, кажется, не может считаться нарушением режима совершенной секретности?

Он улыбнулся. Когда она наглеет, то становится почти хорошенькой.

— У вас язвительный язычок, как я иногда замечаю.

— Так говорит и один из моих братьев.

Опять она о своей семье. Что ж, ехать им долго, нужно же о чем-то говорить в дороге,

— И много у вас братьев?

— Четверо. Я в семье старшая.

Он приподнял брови и с улыбкой заметил:

— Судя по всему, у вашей матери был хлопот полон рот.

Меган откашлялась.

— Знаете, мне трудно об этом говорить. Все случилось очень давно. Моя мать умерла при родах, когда мне было девять лет…

— Боже!.. — У Дэна на мгновение остановилось сердце, когда он услышал, с каким трудом она старается придать своему голосу деланную беззаботность. — Меган…

— Я не переношу, — с нажимом произнесла она, — когда люди, узнав об этом, начинают обращаться со мной иначе. Так что не нужно сочувствия, не нужно внезапной доброты. Договорились?

Он вынудил себя засмеяться:

— Вот как? Неужели обычно я с вами настолько жесток?

Меган позволила себе едва заметную улыбку.

— Без комментариев!

— А что стало с ребенком? — неожиданно спросил Дэн.

Меган повернула голову; она была приятно удивлена, хотя и не желала этого. Многие на его месте не стали бы задавать такой вопрос.

— «Ребенку» сейчас шестнадцать. Он хочет стать инженером.

— И вы сами растили его?

Меган кивнула.

— В основном о нем заботилась я. Отец был постоянно занят на ферме, а старшие мальчики мало им интересовались. Но я любила с ним заниматься. Или, лучше сказать, я любила его.

«Да, — подумал Дэн, — повезло ее братьям, раз у их сестры такая широкая душа».

— Меган, я имею некоторое представление о том, что это такое. Мой отец умер, когда я был примерно в том же возрасте, что и вы в то время.

— Ох, простите меня…

Ей вдруг стало легче после его слов, хоть она и сама не знала, почему. А может быть, знала. Ей стало легче оттого, что она не одна. Печальное детство накладывает на человека отпечаток: он становится не таким, как все. Или, по меньшей мере, ощущает себя не таким.

— А теперь, — решительно заговорил Дэн, желая переменить тему, — давайте включим радио. Какую музыку предпочитаете? Или лучше выпуск новостей?

— Нет-нет, музыку, — поспешно ответила Меган. — Новости угнетают.

Он засмеялся и включил приемник, настроенный на волну классической музыки. Вообще-то Меган никогда не была поклонницей классики. Но в салоне машины было тепло, и мягкая музыка убаюкивала ее; мысли уносились куда-то далеко. Ехали они долго, и Меган продремала большую часть времени. Когда она вновь открыла глаза, от яркого солнца остался только отсвет на горизонте.

— Наконец-то вы проснулись, — негромко произнес над ее ухом мужской голос.

Меган, еще не до конца придя в себя, резко повернула голову и увидела профиль Дэна, вырисовывающийся на фоне вечернего летнего неба. Она моргнула в замешательстве и только тогда вспомнила, где находится.

Дэн сбросил скорость, сняв руку с руля, и от этого движения Меган растерялась еще больше. Прическа ее рассыпалась, и ей смертельно хотелось в ванну.

— Сколько сейчас времени? — зевнув, спросила она.

— Скоро десять. Мы опаздываем. Проторчали в пробках черт-те сколько. Я позвонил из машины брату, а вы даже не проснулись.

Ему тогда почти хотелось разбудить ее. Ей, по-видимому, снился какой-то необычный сон, потому что она тихо постанывала и ерзала на сиденье так, что Дэну было исключительно трудно сосредоточиться на управлении машиной.

— Он рассердился?

— Да нет, конечно. Просто сказал, что они, может быть, сядут за ужин без нас. — Дэн увидел, как вытянулось лицо Меган. — Сожалею.

— Тут ничего не поделаешь. Как вы думаете, у меня будет время принять ванну?

Дэн уловил жалобную нотку в ее голосе.

— Сомневаюсь. Но не беспокойтесь. Вы и сейчас… прекрасно выглядите. — Его взгляд невольно устремился на ее стройные бедра, и он поспешно отвернулся. — Просто великолепно.

Под колесами зашуршал гравий, Меган показалось, что они проехали по гравийной дороге не одну милю. И только когда на горизонте показался дом, золотисто-розовый в свете заката и похожий на волшебный замок из сказок Диснея, она поняла, что путь окончен.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Меган в изумлении пожирала глазами огромный дом. Ничего подобного ей еще не доводилось видеть, разве что на фотографиях в туристических путеводителях или в учебниках истории. Почему Дэн ее не предупредил?

«Эджвуд-хаус» представлял собой великолепное старинное здание, которое органично вписывалось в окружающий пейзаж. Последние солнечные лучи освещали ров с водой, а кирпичная стена казалась покрытой пятнами цвета спелой малины.

— Боже правый! — прошептала Меган и подалась вперед, чтобы лучше видеть. — Глазам своим не верю! И вот здесь вы живете?