Владислав Карагезов

Тихая Сапа

Сапа — «горная столица» Северного Вьетнама. Это место, одно из самых красивых на полуострове Индокитай, могло бы послужить источником вдохновения для архитекторов и ландшафтных дизайнеров. Все здесь, куда ни глянь, похоже на декорации к фантастическому фильму. Будь то мощный водопад Серебряный Тхас-Бас или таинственная пещера Подводный дворец, причудливые орхидеи или бамбуковый лес. А за хозяев в этих поэтических местах две народности — хмонги и зао.

Добраться до Сапы (Шапы) из Москвы совсем непросто. После 9-часового перелета до Ханоя нужно преодолеть еще 400 километров: вначале — ночным поездом до города Лаокай, а оттуда подняться вверх по горному серпантину на машине или автобусе, чтобы в конце концов очутиться на высоте 1 600 метров над уровнем моря. Кстати, эту дорогу построили всего 10 лет назад, а до того в Сапу можно было попасть только пешком.

Стресс от поездки на большой скорости по крутым горным дорогам компенсируется красотой здешних мест, которые часто аллегорически называют Тонкинскими Альпами (под Тонкином раньше собирательно подразумевали северный район Вьетнама ). Склоны гор полностью «изрезаны» рисовыми террасами, но выглядят эти «ступеньки» скорее как произведение Природы, нежели рукотворные сельскохозяйственные угодья, на которых круглогодично и в поте лица трудятся местные жители.

Земля здесь не очень плодородная. Только благодаря сложной системе орошения горцам удается выращивать в год по два урожая риса

Монтаньяры

Древнюю Сапу открыли миру в XIX веке французы. Утомленные ханойской «баней», они первыми по достоинству оценили здешний мягкий климат и горный воздух. В начале 40-х годов прошлого века тут уже стояло около 200 вилл в колониальном стиле. Правда, сейчас лицезреть их невозможно. В 1954 году после победы при Дьенбьенфу вьетнамские повстанцы стерли с лица своей земли все оккупационное наследие, кроме одной постройки, ставшей впоследствии летней резиденцией Генерального секретаря Компартии Вьетнама. Впрочем, четверть века спустя и она была уничтожена во время китайского вторжения.

С недавних пор на месте бывших роскошных зданий появляются новые. Правда, жилых домов «монтаньяров», то есть «горных людей», как прозвали местных жителей французы, среди построек по-прежнему мало. Как правило, это отели, рестораны или сувенирные лавки. Главный, если не единственный, источник дохода у здешних горожан, в основном вьетов, — туризм. А большинство диковинных горцев — хмонги и зао — по-прежнему обитают в сельской местности. В 1960-х годах эти наивные, далекие от политики дети природы служили американцам проводниками по ущельям и джунглям. За что впоследствии и поплатились. После вывода из Вьетнама войск США тысячи крестьян были уничтожены спецслужбой, сходной функциями с нашим СМЕРШем. Но несмотря на этот более чем печальный урок общения с иностранцами, местное население продолжает относиться к ним очень радушно. И это понятно, ведь кроме сельского хозяйства главным источником их дохода служит торговля разного рода поделками. Самые удачливые заняли места на городском рынке. Здесь продается все: от певчих птичек до местного деликатеса — длинных палочек сахарного тростника, которые нужно зачистить, чтобы затем, разминая зубами, высасывать из них сладковатый сок. Те же, кому места на рынке не досталось, стайками бродят по улицам Сапы и, выбрав себе жертву, преследуют до тех пор, пока потенциальный покупатель не скроется за дверьми отеля.

Кстати, рынок — не только главная торговая точка в городе. В праздники он превращается в своеобразный «клуб знакомств», куда со всех деревень стекаются желающие жениться. Внутриобщинные браки здесь не приветствуются, да и национальной розни не существует, поэтому избранницей может стать девушка из любого племени. Короткий и красочный период знакомства, когда молодые присматриваются друг к другу и пытаются произвести впечатление, — пожалуй, самый волнующий момент в серьезном процессе создания семьи. Дальше — все предсказуемо: сговор, обмен подарками и свадьба. Если же влюбленные из бедных семей, то по согласию родителей они могут обручиться тайно — по обряду «хай пу», однако тогда будут лишены и этого маленького праздника. Затем наступают будни, и они у всех одинаковы. Праздность здесь не приветствуется и не практикуется. Буквально на следующий день после церемонии молодые вместе со всеми выходят на работу в рисовые поля, носят бамбуковый хворост и собирают всевозможные дары природы, пригодные для пищи, — от ягод и трав до лягушек и улиток.

Помимо черных хмонгов в Северном Вьетнаме живут белые, синие, зеленые и даже цветные

«Разноцветные» хмонги

Когда-то мяо (такое имя приводится в словарях), или, как они сами себя называют, хмонги («люди»), жили на своей исторической родине — в Китае . До конца I тысячелетия они входили в мяо-яосскую языковую группу, известную в китайской литературе как ман. Уйти с насиженного места их заставили территориальные притеснения со стороны императорской власти. Вот и пришлось им начиная с XIII века осваивать горные районы Индокитая. Постепенное переселение продолжалось вплоть до начала ХХ. Много изгнанников осело в соседнем Лаосе . В 60-е годы прошлого века под предводительством генерала Ванг Пао они даже воевали с местными коммунистами за создание собственного государства, но были разгромлены и новых попыток уже не предпринимали. Хмонги же, пришедшие во Вьетнам, оказались не столь амбициозны и мирно ужились с вьетами Сапы. Считается, что их здесь около полумиллиона, хотя за достоверность этой цифры вряд ли кто-нибудь может ручаться: официальной переписи населения тут никогда никто не проводил.

Несмотря на этническое единство, представители разных групп хмонгов внешне сильно различаются между собой. Прежде всего расцветкой одежды. Названия племенных объединений, соответственно, даны по доминирующему оттенку: «белые», «синие», «черные» и даже «цветные». Их поселения расположены довольно далеко друг от друга, жители встречаются между собой разве что на городском рынке и из-за различия в диалектах порой едва могут объясниться друг с другом.

Самые многочисленные хмонги — черные. Уклад их жизни очень прост. Они не избалованы цивилизацией и живут преимущественно натуральным хозяйством: едят выращенные на своих полях рис, кукурузу и собранные в предгорьях Сапы побеги бамбука и травы, носят самотканые одежды из местного льна. Чтобы покрасить их в предписанный традицией иссиня-черный цвет, используют листья и цветы растения чам, в растворе которых надо долго выдерживать полотна. Красильщиц можно узнать сразу — по въевшейся в кожу рук краске. Чтобы купить что-то еще, что самим произвести сложно, женщины продают вышивку и украшения, а кто посмелее — и опиум. Конечно, наркоторговля преследуется государством, но изжить это зло не удается: маковые плантации разбиты в труднодоступных джунглях — какие власти до них доберутся? В одной деревне мы видели пожилую женщину, которая, ничуть не стесняясь, прямо у входа в свое жилище раскуривала трубку. Более того: завидев нас, она приветливо замахала, приглашая присоединиться. Мы спросили у нашего провожатого, не боится ли она ответственности за нарушение закона. «Нет, — ответил он, — она стара, ей уже тяжело работать на рисовых полях, и, если что, в тюрьме ей будет только лучше».

Женщины красных зао славятся своей вышивкой, которую они делают во время отдыха от полевых работ

Красные зао