— Позволь я помогу, — настойчиво предложила она.

— Ты пришла, чтобы помочь мне одеться?

Маффин нервно рассмеялась. У нее дрожали руки, и она не могла бы объяснить это не чем иным, кроме как физическим контактом с Джеем. Из двух братьев Бэбкоков она всегда предпочитала его исключительно по причине сексуальной привлекательности. Да кто бы сделал другой выбор? Но Колби был наследником, и тогда все прочее для нее не имело значения. А теперь имеет.

Она с трудом заставила себя говорить непринужденно:

— Вообще-то я пришла для того, чтобы сделать тебе деловое предложение, но твоя идея нравится мне больше, — Теперь она действительно оказалась в неловком положении, потому что справлялась с запонками не лучше, чем он сам.

Джей оттолкнул ее, и она замерла на месте. Несмотря на внешнюю браваду, проклятием Маффин был глубоко укоренившийся парализующий страх перед вероятностью оказаться отвергнутой. Отец постоянно тыкал ее носом, когда она оказывалась не на высоте. Он даже при посторонних указывал ей на ее дефекты.

— Спасибо, Маффин, но я довольно давно привык одеваться сам, — заметил Джей не то чтобы неприязненно, но Маффин уже была травмирована.

Запонка упала и звякнула, ударившись об пол. Звук, который при этом раздался, вызвал у Маффин почти физическое отвращение. Это было хуже, чем услышать, как кто-то, уходя, хлопает дверью, или увидеть, как кто-то поворачивается к тебе спиной: Джей не хотел, чтобы она прикасалась к нему, тем более — одевала его. Он ее отверг. Почему же это ее не удивило?

— Я подниму, — поспешно сказала она и опустилась на колени, шаря руками в поисках маленькой золотой вещицы. У нее пощипывало в носу, как будто она плакала, но она ни за что на свете не позволила бы себе здесь заплакать. Тем не менее Маффин знала, что глаза у нее наверняка покраснели, и ей было бы легче выползти из комнаты на четвереньках, чем позволить Джею лицезреть ее в таком виде.

— Маффин?

Она съежилась в ответ на его невысказанный вопрос: что с тобой? Учитывая обстоятельства, его забота выглядела глумливо и напомнила ей о сомнениях, которые она тщательно скрывала от себя самой: быть может, отец не ошибался на ее счет? Как бы отчаянно Маффин ни старалась выглядеть умной и светской, в душе она все равно всегда будет считать себя толстой и уродливой девочкой, которую никто не сможет полюбить и которой, да-да, вероятно, лучше было бы умереть.

— Вот она где, — сказала Маффин, заметив запонку под вешалкой. Ну и как ей теперь подняться и предстать перед ним? Как?

Предприняв героическое усилие, Маффин все же взяла себя в руки: нападение — лучшая защита. Она должна смутить его, это несомненно. Зажав запонку в кулаке, Маффин притворилась, будто, пытаясь встать, потеряла равновесие, а падая, наткнулась прямо на Джея и схватилась за него, чтобы устоять на ногах. Рука «случайно» вцепилась именно в банное полотенце.

Полотенце упало.

— Мама, — прошептала Маффин и присела на корточки, уставившись на его наготу. Ей хотелось узнать, насколько они велики? Теперь она знала. Господи, как сладка месть! Плюс к этому она получила и дополнительный приз. Хотя Джей Бэбкок и не был оснащен, как племенной жеребец, у него начиналась эрекция!

У Маффин участился пульс и так же быстро заработало воображение. Ей было не важно, что он нисколько не выглядел смущенным в этой ситуации. Зато теперь он не мог отрицать, что находит ее привлекательной. О том свидетельствовало неопровержимое физическое доказательство. Надежда снова расправила крылышки, от волнения у Маффин сердце едва не выскочило из груди.

— Прости меня, — взмолилась она, легкомысленно хихикая. — Я такая нескладеха. Не могу поверить…

— Маффин!

Ее неприятно резанула интонация, с которой он произнес ее имя.

Наклоняясь, чтобы поднять полотенце, Джей проговорил извиняющимся тоном:

— Должен признать, что я легко возбуждаюсь в последние дни, но было бы нечестно, если бы я позволил тебе подумать, что это имеет отношение к…

— Ко мне? — Встрепенувшееся было сердце Маффин снова увяло. Если бы в этот момент она попыталась встать, то едва ли удержалась бы на ногах. Она не могла выдавить ни слова.

— Эй, — сказал он, заглядывая ей в лицо и явно пытаясь смягчить неловкость, — не принимай это на свой счет. Это моя банная карма, — пояснил он со свойской улыбкой, получившейся несколько сконфуженной. — Софи бы поняла.

Маффин понятия не имела, что он имеет в виду, ей было ясно лишь то, что ее жалкая попытка смутить его лишь напомнила ему о Вересковой фее и, независимо от того, насколько убедительной она ему показалась, Маффин была здесь совершенно ни при чем. Он не просто проигнорировал или отверг ее, он ее попросту не видел. Она для него не существовала.

В горле застрял противный солоноватый комок, который никак не удавалось сглотнуть. Так или иначе, придется собрать ничтожные остатки гордости и покинуть комнату. Может, еще не поздно выползти на четвереньках, не оглядываясь? Или заползти под кровать?

Маффин почувствовала, как у нее начинается состояние, напоминающее кураж камикадзе.

— Застегнешь? — Софи отважно подставила Джею голую спину и, слегка наклонив голову, ждала ответа. Он во весь рост отражался в зеркале, но она намеренно не хотела встречаться с ним глазами. Сегодня мотылек превратился в бабочку Можно было подлететь к огню и поближе.

Джей воспринимал все это с напряженным, сосредоточенным интересом: пикантный наряд, смелое выражение лица — Софи в роли соблазнительницы. Она кожей чувствовала оценивающий взгляд, скользивший по ее обнаженной спине и уткнувшийся, наконец, в то место, где начиналась застежка плотно облегающего платья. Все это она успела заметить, пока он пересекал спальню, направляясь к ней.

— От этого платья у меня кружится голова, — сказал он. — Оно новое?

Софи поджала губы и хмыкнула. Он ведь сам знал, что новое.

— Тебе нравится? — спросила она.

— Умопомрачительно. Оно сшито специально для тебя.

Что значит эта фраза — совпадение? Софи так не считала. Язычок молнии находился на уровне копчика, там, откуда начинались мягкие, пухлые округлости. Почувствовав, как его рука прикоснулась к этому месту, Софи вздрогнула.

— У тебя сегодня необычное настроение, — заметил Джей.

— Может быть… — «Как весело, — подумала Софи. — Как весело играть самой, а не быть объектом игры».

— А что случилось с косой?

Вопрос прозвучал несколько осуждающе, что доставило ей еще большее удовольствие. Теперь она сама посмеется над ним. Шелк ее каштаново-золотистых волос блестящим водопадом спускался к впадинке под горлом, изящный золотистый завиток огибал ухо на манер киношных сирен сороковых годов. Такую прическу в холодно-струящемся стиле она соорудила с помощью геля и гигантских щипцов для горячей завивки.

— Сегодня никаких кос, — ответила она, возвращая ему такой же прожигающе сосредоточенный взгляд. — Придется тебе с этим смириться.

«Смириться со мной», — мысленно добавила она, очень довольная собой. Да, у нее было сегодня настроение, не имеющее ничего общего с холодно-струящимся стилем прически, весьма вздорное, в сущности, и ей совершенно несвойственное. Но оно ей нравилось. Господи, да, нравилось!

— Помнишь это?

— Хм-м-м. — Софи взглянула через плечо.

Предполагалось, что Джей будет застегивать молнию. Вместо этого он что-то чертил на ее обнаженной руке предметом, напоминавшим ручку. Но единственное, что она могла видеть, это какую-то маленькую кривую белую палочку.

— Что ты делаешь?

— Загадываю желание.

Софи никогда не слышала, что можно загадывать желание, рисуя на руке, но идея показалась ей милой.

— И каково же твое желание?

— Чтобы был мир на земле. — Джей улыбнулся.

— О! — Софи не смогла скрыть разочарования.

Мог бы пожелать чего-нибудь, связанного с ней. Он вот уже неделю «дает ей время», между тем как у нее его было уже предостаточно, большое спасибо. Он что, не понимает, что она надела это платье, чтобы свести его с ума, чтобы, обезумев, он сорвал его с нее?