Шелби предложила Мэл вступить в плавательную команду после того, как она приобретет определенный навык. Эта идея, казалось, захватила Мэл, но Шелби понимала, что Джес-си этому воспрепятствует, и втайне решила поговорить с сестрой. Мэл занималась плаванием с отчаянным пылом. Девочке нужно было проверить себя, самоутвердиться, доказать, что она на что-то способна. Шелби прекрасно понимала это стремление.

– Смотри! – приглушенное восклицание Мэл нарушило дружелюбное молчание, установившееся между ними. Она указывала на что-то в дальнем конце бассейна, но Шелби не могла разглядеть, на что именно. Девочка встала на ноги и направилась туда. Сняв кепку, она зачерпнула ею воду, как будто пытаясь поймать какой-то плавающий предмет.

– Что ты делаешь? – спросила Шелби.

– Я пытаюсь поймать это кепкой.

– Что поймать?

– Разве ты не видишь? – Мэл показала на дрожащее отражение луны в бассейне – серебряно-белый полумесяц. – Ведь ты же знаешь легенду о половине луны.

– Боюсь, что нет, детка. Расскажи. Внезапно посерьезнев, Мэл покачала головой.

– Если ты не знаешь, я не могу тебе рассказать, но полумесяц, если ты сможешь поймать его свет, имеет невероятную силу. Может быть, он даже сможет вылечить мою астму, помочь отрастить большую грудь и сделать олимпийской чемпионкой по плаванию.

– Точно, – согласилась Шелби, прищурившись. – Тогда тебе обязательно надо его поймать, bambina, любым способом. И, кстати, если ты любишь свою тетю Шелби, то неплохо было бы поделиться и с ней. В ближайшие дни мне понадобится космическая сила.

– Конечно, – сказала Мэл, сосредоточенно вылавливая луну кепкой. – Я с удовольствием дам тебе луч-другой.

Шелби улыбнулась про себя, наблюдая за тем, как Мэл, когда кепка в очередной раз наполнялась флюоресцентным светом, вытаскивала ее из воды, немедленно теряя свое приобретение. После нескольких попыток девочка устала и отодвинулась от воды.

– На самом деле, это просто глупая легенда, – проворчала Мэл, снова усаживаясь рядом с Шелби. – Скорее всего, в ней нет ни слова правды. Лучше бы мама не рассказывала мне эту проклятую сказку, – продолжала она, в точности копируя свойственную Шелби интонацию многоопытной женщины. – Она даже заплакала и потом всегда отказывалась об этом говорить. Почему она так не любит Люка? – в упор спросила Мэл. – Она же вышла за него замуж. Разве можно не любить своего жениха?

– Иногда можно. Люди часто женятся для компании или для удобства. Например, любила ли твоя мама Саймона?

Поскольку Мэл сегодня была довольно разговорчивой, Шелби решила, что может себе позволить удовлетворить собственное любопытство.

– Да, конечно. По крайней мере, я так думаю. Саймон болел. Но Люка мама, по-моему, ненавидит… – Мэл взглянула на Шелби в ожидании подтверждения.

– Наверное. – Шелби пожала плечами. Она была не из тех, кто пытается защитить детей от правды, и всегда верила в то, что они сами интуитивно чувствуют истину и готовы поймать взрослых на «благородной» лжи. «Конечно, это был Сайга-Клаус, киска». С этого все начинается, а потом приходит время для большой лжи… «Это ничего, что папа тебя здесь трогает. Ты же его любимая девочка».

Шелби сглотнула слюну и выдавила из себя улыбку, взъерошив огненно-рыжие спутанные кудри Мэл.

– Детка, если ты хочешь знать, почему твоя мама вышла замуж за Люка, ты должна сама ее спросить. Я понятия об этом не имею.

– Джесси Уорнек выходит замуж за собственного приемного сына, и ты не считаешь нужным об этом упомянуть?

Мэтт Сэндаски не успел не то что сесть и заказать выпивку, но даже подойти к столику Пита Фишера в маленьком итальянском ресторанчике, как главный редактор «Глоб» буквально выстрелил в него этим вопросом.

А выпить – и выпить как следует – Мэтту бы не помешало, хотя, как правило, он не пил ничего крепче пива или вина за ленчем.

– Откуда вы знаете? – вопросом на вопрос ответил он, переводя взгляд с худощавой агрессивной физиономии Пита на обманчиво безмятежное лицо коротышки Мюррэя Пратга. Пратг заведовал деловыми вопросами в газетах побережья залива. Саймон считал его незаменимым из-за организаторских способностей и обширных связей.

Совет директоров «Уорнек Комьюникейшенс» состоял всего из восьми человек, включая Мэтта и Джесси. Саймон не желал делиться акциями компании, сделав исключение только для Пита и Мюррэя, да и то только из-за того, что не хотел терять великолепных менеджеров. Остальные четверо членов совета, все до единого близкие друзья и деловые партнеры Саймона, получили возможность приобрести часть акций несколькими годами раньше, когда старшему Уорнеку нужны были наличные, чтобы купить вторую крупную газету. Активного участия в операциях компании не принимал ни один из них – вернее, каждый заботился лишь о сохранении своих дивидендов.

– Мне позвонили, Мэтт, – сказал Пит. – Но даже не в этом дело– разве ты забыл, что я веду две газеты? Как ты думаешь, как долго можно держать подобные новости в тайне от меня? О браке должны знать читатели.

– Кто же тебе позвонил?

– Понятия не имею. Звонок был анонимным.

Мэтт, кажется, догадался, в чем дело. Он был почти уверен в том, что Люк или кто-то из его организации специально запустил эту информацию, для того чтобы напугать членов совета директоров, которые могли воспринять ее как угрозу стабильности компании. Удивительно, как это Люк не выпустил пресс-релиз. Если он был намерен разделять и властвовать, то любые его усилия, направленные на то, чтобы ослабить взаимную солидарность членов совета, могли принести ему только успех. Это был довольно дешевый трюк, но ставки в игре были высоки, а роскошь заботы о высоких этических материях могли позволить себе только люди, обладавшие неограниченной властью. Люк играл на выигрыш. С мрачной иронией Мэтт сказал себе, что Саймон мог бы гордиться освоим сыном.

– Эта свадьба была маленьким семейным, интимным событием, – внушительно произнес он. – Джесси не сочла нужным спрашивать позволения у членов совета…

Пит оборвал его речь презрительной усмешкой.

– Надо думать, что это было мероприятие не для публики. Подумать только, выйти замуж за собственного пасынка! Это же скандал, Мэтт. Публика просто взорвется.

– Это благотворно скажется на тираже, – невозмутимо добавил Мюррэй.

– Да, но где мы об этом сообщим? – выкатив глаза, спросил Пит. – В светской хронике? На деловой странице?

– Может быть, в спортивной рубрике? – предложил Мюррэй. – «Вдова Уорнек берет два из двух».

– Мы не будем об этом писать, – сквозь зубы проговорил Мэтт. – Ни единой строчки, даже в свадебной хронике. Никому не должно быть дела до того, за кого выходит замуж Джесси Уорнек. Эта информация не входит в цену подписки и вряд ли заинтересует кого бы то ни было из читателей.

Конечно, это была чепуха. Скользкой темой интересовались все. Это был наркотик для толпы, мимолетный всплеск восторга по поводу событий чужой жизни на фоне собственного безрадостного существования. Остаток завтрака Мэтт провел в попытках предотвратить возможный конфликт. Чуть было не признавшись в том, что является душеприказчиком Джесси, он убедительно доказывал своим ближайшим сотрудникам, что, несмотря на смерть Саймона и новый брак Джесси, компания осталась такой же стабильной, как была, и что он, Мэтт Сэндаски, отвечает за ее благосостояние.

Так ничего и не съев, он извинился и ушел, не зная, удалось ли ему восстановить их лояльность. Как только Мэтт вышел из ресторана на залитую солнцем улочку, его мысли переключились на другие, более серьезные, заботы. Проведя пальцами по лацканам пиджака, Мэтт надел плащ и тщательно поправил воротник, чтобы он лежал красиво. Встреча с партнерами убедила его в необходимости действовать быстро и решительно. С Люком Уорнеком нельзя было обращаться дипломатично. С дьяволом надо играть по его правилам.

Глава 21

– Кто здесь? – Джесси села в кровати, потревоженная непонятным шумом. Было четыре часа утра. Только что пробили настенные часы, и во вновь воцарившейся тишине раздалось нечто вроде скрипа петель и вздоха старого дерева.