Когда в Чечне была война я бы с радостью сбросил бы на неё ядерную бомбу чтобы раз и навсегда навести там мир и порядок. Разницы в мирных и немирных чеченах я не видел никакой — я был уверен (причём обосновано), что по большому счёту они там все за одно. Мне от них ничего не было нужно, но при этом я твердо знал, что они покоя России не дадут поэтому и канителится с ними смысла не было. Однако, чем больше проходило время от войны, тем более я уважал чеченов по отношению к своим собственным соотечественникам. Дело в том, что чеченцы живут правильнее нежели чем наш народ. Не смотря ни на что они сохранили уклад жизни, который был намного естественней и гармоничней, ближе к природе и соответственно правильней, чем уклад жизни многонационального народа России.
Свою правильность наш народ давно утратил, вернее её в нас годами вытравливали. Конечно и среди нас по прежнему есть достойные люди, но у нас их меньшинство, а у «чехов» большинство. Хотя я в общем-то не люблю чеченов, но тем не менее всё больше их уважаю. Более того, посмотрев на какую ни будь очередную выходку своих сограждан я абсолютно искренне жалею о том, что не родился чеченом. Суть не в желании жить на Кавказе и не в желании быть мусульманином. Кавказские пейзажи мне не по душе, вообще не люблю горы, возможно, потому что ни разу не видел мирных гор. Мои родители с Русского Севера. Отец родом из расположенного на границе Архангельской области и Республики Коми небольшого городка Урдома. Мама из райцентра Верховажье, что находится в Вологодской области. С детства я впитал любовь к красоте северных мест: спокойные реки, величественные и бесконечные хвойные леса, самое прекрасное на свете, ясное и как-то необычайно близкое небо. На Кавказе всё совсем по другому. Кавказские горы наверное тоже красивы, но для меня они абсолютно чужие. Что же касается ислама, то к нему я отношусь ещё более негативно нежели чем к христианству.
Суть сожаления о том, что мне не удалось родится чеченом заключается в моём желании жить среди людей которые помогут тебе в любой жизненной ситуации и ради которых самому не жалко рисковать головой. Людей не боящихся проблем. Людей всегда готовых рискнуть. Людей не раболепствующих перед иноземным укладом жизни. Людей не убивающих собственных нерождённых детишек. Людей не жрущих дешёвое пойло. Людей умеющих быть немелочными. Людей уважающих самих себя и своих земляков. Людей способных вопреки всему налаживать зажиточную жизнь. ЛЮДЕЙ.
У чеченов конечно же есть традиции которые мне кажутся ненормальными, например кровная месть переходящая на родственников «кровника». Явный путь к самоуничтожению но, как говорится, у всех свои недостатки. Ненормальным явлением я считаю и свадьбы: по моему разумению правильным является просто жить вместе. Хорошо вместе — живите, не ладится жизнь — расходитесь, главное о детях заботиться не забывайте. Но свадьбы, женитьбы, замужества свойственны многим народам, а не только чеченцам. Противоестественный абсурд мирового масштаба.
Итог всего вышесказанного таков — как и мой дед, отвоевавший против немцев всю войну и сохранивший до конца своих дней стойкую нелюбовь и осмысленное уважение к германским арийцам, я испытываю схожие чувства по отношению к чеченцам. Если они снова начнут войну с Россией я, скорее всего, опять возьму в руки оружие и буду воевать против них. Защищая Родину я буду защищать вовсе не разных негодяев из числа сограждан, я буду защищать самого себя, своих близких, свой дом, свой мир. Я точно знаю если мы проиграем войну то всем нам придётся плохо. Для чего я так подробно всё расписал? А для того, чтобы было понятно, что между чеченцами и албанцами нет ничего общего.
О своих чувствах по отношению к албанцам скажу следующее — эти лица БОМЖ ничего кроме презрения и отвращения к себе у меня не вызывали. Я знал, что от них всегда можно было ожидать подлянки, наглядно видел, что эти оборванцы хороши в деле мародёрства и поджогов и был твердо уверен, что в большинстве своём они ни на что серьёзное не годны. Сами по себе не годны. Сербы были сильнее их и если бы не возглавляемый США Североатлантический Альянс то албанским оккупантам досталось бы по полной программе. Для того, что бы свернуть башку Дудаеву и его сторонникам России потребовалось много времени, потребовалось затратить огромные ресурсы и пролить много крови своих солдат поскольку «чехи» были сильны. Сербы обошлись бы значительно меньшими затратами сил и средств.
Без посторонней мощной поддержки ОАК-УЧК была бы раздолбана вдребезги. Албанские захватчики отправились бы домой с позором, оставив сербам «на память» всё своё оружие и многочисленные трупы своих товарищей-оборванцев. Тем бы всё и кончилось, если бы не всесильные США. Активность албанцев как раз и объяснялась тем, что они знали, «заграница им поможет». Думаю, что у албанцев всё же были какие-то относительно сильные бандформирования, но их наверняка было немного, основу шиптарских полчищ составляли вышеупомянутые бесчинствующие никчёмные голодранцы.
С точки зрения территориальных претензий дело обстоит ещё проще: край Косово это исконно сербская земля. Первые массовые поселения албанцев появились тут только после Второй мировой войны — слава коммунистическому маршалу Тито! В Чечне русские казаки всегда жили в предгорьях и на равнине, а чеченцы в предгорьях и горах. Столица Чечни город Грозный изначально был казачьей крепостью. В Чечне поделить территорию так, чтобы не обделить один из двух народов просто нереально — в Косово делить вообще нечего, вся земля с испокон века сербская и албанцы не имеют на неё никакого права. У этих двух конфликтов мало общего, совсем мало. Поскольку я был и там, и там (сперва в Косово, а затем в Чечне), то думаю, что имею право не только высказывать своё мнение, но и утверждать что-либо. Так вот, я утверждаю — Косово и Чечня это два абсолютно разных явления. Возможно, сербы это тоже хорошо понимали, но говорили о схожести ситуаций из чувства солидарности с нами. А может, хотели у нас вызвать это чувство по отношению к себе.
Нас разместили на первом этаже больницы, как раз той её части что на тот момент работала. Нам выделили одну небольшую угловую комнату которая была предварительно освобождена от какого-то медицинского оборудования. Парни побросали свои спальные мешки на пол и этим оборудование места для отдыха закончилось. У наших парней спальники были туристические — тонкие, лёгкие, разноцветные, синтепоновые, при расстёгивании молнии превращающиеся в одеяло. Эти спальники ребята покупали самостоятельно поскольку стандартные армейские (брезентово-ватные) были не слишком удобны.
В отведённое нам помещение мы принесли из БТРа кое-какие продукты, а также и ящик оборонительных осколочных гранат Ф-1. Гранаты в ящике хранились в разобранном виде — корпуса отдельно от запалов. Запалы хранились в заводской упаковке представлявшей из себя консервную банку зелёного цвета. В ящике лежал специальный консервный нож. Кто-то предложил на всякий случай заранее собрать гранаты, но командир приказал их пока не трогать. Обустроившись на новом месте мы принялись изучать объект который нам предстояло охранять. Сразу было понятно что госпиталь слишком велик для того чтобы мы могли его охранять по-настоящему. Следовательно не стоило и особо морочится на эту тему, главное вести наблюдение так, чтобы конкретно к нам не подкрались злые албаны. При этом для безопасности сербов мы должны были очень явно демонстрировать российское военное присутствие на объекте.
В демонстрации российского военного присутствия и заключалась наша основная охранная функция. Понятно, что ведение наблюдения за местностью из укрытия и демонстративное обозначение своего присутствия вещи трудно совместимые. Самым ярким фрагментом нашего присутствия в госпитале был стоящий неподалёку от главного входа в больницу БТР. Наша машина была помечена надписями «КФОР» (с немного смещённой буквой «К») на носу и «Россия» на левом борту, обе надписи были выполнены латинскими буквами. На антенне висел российский флаг. БТР было видно издалека и соответственно нетрудно было догадаться, что объект возле которого припаркована эта машина охраняется российской армией. С первого же дня нашего появления в госпитале проезжавшие мимо нас албаны с интересом наблюдали за нами, но никаких враждебных действий не предпринимали. Странно, но они даже не делали в нашу сторону «нехороших жестов», тогда как во время всех наших поездок среди шиптаров, в основном молодёжи, находились желающие высказать нам свою неприязнь при помощи рук.