Высшие ценности требуют от человека, кроме субъективных переживаний,

также и поведенческих реакций, требуют <торжества>.

Я полностью разделяю мнение Хешела (47, с. 117) о <торжестве>, которое

он описывает как <акт выражения уважения или почтения к тому, в чем

человек нуждается или что он чтит... Сущность торжества -привлечь

внимание окружающих к возвышенным или священным аспектам жизни...

Торжествующий человек стремится поделиться великим, приглашает вместе

с ним поучаствовать в вечности>.

Нужно заметить, что высшие ценности не только вызывают прилив уважения

у человека, не только несут ему радость, но также подталкивают его к

экспрессивным поведенческим реакциям, которые легче поддаются

объективному исследованию, чем субъективные состояния и переживания.

Кроме того, в описании торжества можно заметить еще одно

феноменологическое значение <чувства долга>. Торжествовать праздник

встречи с высшими ценностями, прославлять их кажется настолько

правильным, уместным и подходящим, что человек с удовольствием

принимает на себя эту обязанность. Наверное, это наш долг перед

высшими ценностями, мы обязаны хотя бы так отплатить им, это

справедливо, правильно и естественно -

оберегать их, стремиться к ним, возвышаться до них, радоваться встрече

с ними и праздновать ее.

Теория метамотивации: биологические корни высших ценностей

351

XXVI

Если мы научимся различать высшую реальность и реальность низших

<нужд>, если мы на уровне языка предопределим различие между ними, нам

удастся добиться известных преимуществ как в образовательной, так и в

терапевтической практике.

Я нашел для себя очень полезным различать высшую реальность и

реальность <нужд>, то есть различать вечное и <житейское>. Это полезно

уже для того, чтобы жить полноценной жизнью, самостоятельно

выстраивать ее стратегию и тактику, не ожидая, когда кто-то или что-то

определит ее за Тебя. Повседневные хлопоты и спешка отвлекают от

вечного и главного, и особенно это относится к молодым людям. Зачастую

мы едва успеваем отщшкаться на внешние стимулы, на поощрения и

наказания, на насущное, на боль и страхи, на требования других людей.

И поначалу требуется особое, .предумышленное усилие, усилие ad hoc,

чтобы обратиться к вещам сущностным и высоким, - человек начинает

искать уединения, учится слушать музыку, ищет общения с хорошими

людьми, рвется за город, к природе и т. п. Только накопив некоторый

опыт общения с высшим, человек научается с легкостью, автоматически

переселяться в высшую реальность, научается жить <унитивной> жизнью,

<мета-жизнью>, <высшей жизнью>, уже не предпринимая сознательных

усилий к тому.

Мне кажется полезным использовать особые слова для обучения людей

лучшему осознанию высших ценностей, унитивному сознанию; нужно

говорить с ними на особом языке, языке бытия, которым только и можно

описать абсолютные факты бытия и высшую жизнь. Предлагаемый мною

словарь пока несколько неуклюж, отдельные слова в нем могут вызывать

раздражение, но он служит своей цели (85, Приложение 1). Он хорош хотя

бы Тем, что был с успехом использован в качестве основы

экспериментального исследования.

Хочу выдвинуть еще одну частную гипотезу. Как я могу судить по

отдельным наблюдениям за высокоразвитыми, зрелыми личностями (за

<металичностями>?), они на удивление легко и быстро находят общий язык

друг с Другом, находят точки соприкосновения интересов именно в высших

сферах и именно с помощью этого высшего языка, который я называю

языком Бы"ПМ. В первом приближении это наблюдение лишний раз

доказывает существование высших ценностей или ценностей Бытия,

доказывает их непреложность и реальность, показывает, что они с

легкостью постижимы одними людьми и не постижимы другими, позволяет

выдвинуть гипотезу, что коммуникация с людьми, не постигшими высшей

реальности, коммуникация полноценная и истинная возможна, но должна

строиться на иных, менее высоких этажах осознания реальности.

Я пока не нашел способа проверить эту гипотезу. Меня сбило то, что

некоторые люди уверенно пользуются лексиконом высшего, на самом деле

не понимая, о чем говорят. Мне приходилось слышать множество

авторитет-

352

Метамотивация

ных суждений о музыке или любви от людей, которые никогда

по-настоящему не умели чувствовать прекрасного.

Кроме того, у меня сложилось впечатление, что люди, нашедшие

взаимопонимание на языке Бытия, испытывают друг к другу доверительные,

почти интимные чувства. Глядя на таких людей, ощущаешь, что они

исповедуют общие ценности и идеалы, заняты одним делом, чувствуешь

родство их душ, даже предустановленную парность, некое <simpatico>.

XXVII

<Сущностная совесть> и <сугцностная вина> в конечном итоге также имеют

биологические корни.

Сегодня большинство гуманистических ученых, следуя за Фроммом с его

<человечной совестью> (37) и Хорни, переосмыслившей фрейдовское

<супер-Эго> (50), согласились с мыслью, что кроме <супер-Эго> есть

<сущностная совесть>, так же как и <сущностная вина>, которую следует

рассматривать как заслуженное самонаказание за предательство своего

подлинного <Я>.

Я полагаю, что тезис о биологической природе метамотивации в будущем

прояснит и сделает более употребительными эти понятия.

Хорни и Фромм, возражая нарочитой тенденциозности фрейдовской теории

инстинктов, поневоле преувеличили роль социального детерминизма и

отвергли всякие варианты <биологизма> и <теории инстинктов>. Но,

если признать верной логику моих рассуждений, тем самым они допустили

серьезную ошибку.

Биологические особенности человека вне всяких сомнений являются

необходимым компонентом его <реального Я>. Быть собой, быть

естественным и спонтанным, быть аутентичным, проявлять идентичность -

во всех этих посылах обязательно присутствует биологический момент,

все они предполагают принятие человеком своей конституциональной,

темпераментной, анатомической, неврологической, гормональной и

инстинкте идно-мотивационной природы. Утверждая это, я продолжаю

движение в том же направлении, в котором двигался Фрейд, я ни в чем не

противоречу воззрениям неофрейдистов (не говоря уже о Роджерсе, Юнге,

Шелдоне, Гольдштейне и прочих). На мой взгляд, я лишь ясно и конкретно

формулирую то, к чему ощупью шел Фрейд, необходимость чего он смутно

предчувствовал. Поэтому я склонен счесть это заявление

этш-фрейдистским. Мне кажется, что-то подобное пытался выразить Фрейд

своей теорией инстинктов. Я полагаю, что это заявление не противоречит

концепции <реального Я> Хорни, а наоборот подтверждает ее и дополняет.