На другой день с утра пораньше я пришел в контору Джо. Наши брови дрожали, как усики муравьев при встрече.

– Ну, Джо? Я вчера что-нибудь подписывал?

– Подумай о цифре, – сказал он.

– Полно, я о ней всю ночь думал.

– Умножь ее на пять, – продолжал он с улыбкой.

– Не могу! Я не Эйнштейн.

– Вот контракт, Чарлз. Убедись своими глазами.

– Сколько же тут страниц! Эй! Что-то у него слишком много прав на бесконечные продления!

– Ты ведь сам вчера говорил: «За такую сумму – на целую вечность!»– Джо, я хотел бы перечитать этот контракт с тобой вместе, слово за словом.

– Извини, меня ждет другой клиент, – ответил Джо. – Ты ее заметил?

– Я видел в приемной что-то вроде лоскутка зари.

– Это мисс Белинда Уиндховер из Англии. Будешь выходить – взгляни еще раз, повнимательнее.

– Прежде чем я это исполню, Джо, расскажи побольше о Махмуде.

– Да что ж, – стал увиливать мой агент. – А сам-то ты что о нем думаешь?

– Похоже, он везде бывает.

– Безусловно.

– Всех знает.

– Это уж точно.

– У него поразительные глаза, Джо.

– Да, Чарлз, совершенно необыкновенные.

– Во всяком случае, – прибавил я, – у него денег куры не клюют.

– Богат как… Богат как Крез, – воскликнул Джо, вновь обретя свою обычную лучезарность.

– Наверное, он старше, чем кажется, Джо. Он описывал мне эпизод из англо-бурской войны.

– Серьезно? Ха! Ха! Я думал, ты скажешь – из крестовых походов.

– Что такое? Уж не рассказывал ли он и о них?

– Мне-то рассказывал. Конечно, чего только люди не наговорят агенту, – Джо, а этот Махмуд тебе никого не напоминает? Тебе не приходилось слышать его имя?

– Я никогда не умел связать имя с лицом, Чарлз. Но клянусь тебе, до сих пор я его нигде не видел.

– Нет, не увертывайся, Джо, – сказал я тревожно. – Как по-твоему, кто он такой?

– Старик, это не мое дело – думать о том, кто такие люди. Так не пойдет. Моя работа – продавать клиентов.

– Меня-то ты продал, Джо. Будь я проклят, если не продал! Будь я проклят в любом случае! Дьявол!

– Послушай, старина. Не заводись, не стоит. В конце концов, это же кино. Подумай о людях, которым я продавал тебя раньше.

– Да, Джо. Но вот эти чертовы пункты в контракте. Ты серьезно предоставил ему право продлевать контракт до бесконечности?

– Да это ведь только оборот речи.

– Оборот речи! Ну и ну!

– В конце концов, он выдающийся организатор. Пари держу, он добьется потрясающих результатов. Работай как следует, Ритим, и перед тобой ослепительное будущее.

– Джо, этот контракт надо расторгнуть. Я неиграю.

– Очень жаль, старина, но к этому контракту невозможно придраться. Кстати, подумай о деньгах. Подумай обо мне. Агенту нужны комиссионные, Чарлз. К тому же не исключено, что Махмуд вовсе не тот, за кого ты его принимаешь. Ты автор, мечтатель; надо помнить, что ты живешь в двадцатом веке. Может, это просто старик, которому вставили обезьяньи железы еще во времена крестовых походов или около того.

– С такими-то ушами?

– Может, он тогда давал деньги в рост. Может, ему за это слегка подрезали уши.

– А когти?

– Вот что, Ритим, нечего иронизировать. Я и сам знаю этих продюсеров. У меня вкус, так же как и у тебя. Тем не менее такова кинопромышленность, сам понимаешь. С этими людьми я делаю дела. Я не могу разбирать их по косточкам только смеху ради.

– Джо, пойду-ка я прогуляюсь по улицам.

– Вот это другой разговор! Я же знал, что ты окажешься на высоте. Господи! Все на свете бы отдал, чтобы этого не было, Чарлз. На меня просто затмение нашло.

Я еще раз прошел мимо мисс Белинды Уиндховер. Она была прекрасна, как ангел. Мне-то что за дело? В тот же вечер я опять посетил отель «Биверли-Ритц», и на сей раз меня провели в номер мистера Махмуда. Хозяин был в умопомрачительном смокинге.

– Мистер Махмуд, вы случайно не участвовали в крестовых походах?

– Мистер Ритим, это было весьма увлекательное приключение.

– Выходит, вы довольно глубокий старик, не так ли?

– Да ведь человеку столько лет, на сколько он себя чувствует. А я сегодня чувствую себя дьявольски молодо, дорогой Ритим. Я остановился в отеле «Биверли-Ритц»; подписал контракт с талантливым человеком, со дня на день возрожу Американскую Кинопромышленность!

– Изыди!

– Дорогой мой! Мы живем в двадцатом веке!

– Ладно, тогда пшел вон!

– Возьмите сигару.

– Послушайте. Меня голыми руками не возьмешь.

– Меня тоже. Кстати, мне пришло в голову заново экранизировать Джекила и Хайда. Я мог бы сыграть заглавную роль. Смотрите!

– Бррр!

– Слабак! В таком виде меня никто не переваривает. Помню, навестил я одну святую. Она сказала, что лучше проведет свою жизнь на раскаленных угольях, чем посмотрит на меня хотя бы еще одну секунду. По-моему, это лестно. Но вы не беспокойтесь, Ритим, мы-то с вами сработаемся, как черти в аду.

– Да! Да, конечно! Оставайтесь только, как вы есть сейчас, вот и все. Очевидно, выбора у меня нет. Я сделаю все что хотите.

– Вот это мне и нравится в писателях. Итак, с чего мы начнем делать фильмы?

– Выслушайте дружеский совет. Вам вовсе ни к чему делать фильмы. Ничего это вам не даст, кроме забот. И потом, вам придется иметь дело с уймой актеров.

– Я всегда находил, что комедианты близки мне по духу.

– По-моему, вы отстали от жизни. Не видели наших звезд.

– Дорогой Ритим, простите, но мне по чину положено уметь обращаться с людьми. Что до забот – пфф! Я заправлял одной из крупнейших организаций мироздания. Ничего, кроме воркотни и жалоб. А теперь я вышел в отставку и намерен наслаждаться жизнью.

– Так почему бы вам не держаться в тени? – спросил я. – Держались бы в тени и ничего не принимали близко к сердцу.

– Видели бы вы мой трон! Нет, дорогуша, я твердо решил заняться. Вы обдумайте сценарий. А я останусь здесь и проведу пресс-конференцию. И кстати, кое-кто должен сюда скоро прийти. Ваш превосходный агент отыскал ее для меня. Чистая английская девушка. Свежая! Неизбалованная!

– Знаю я таких.

– Полагаю, что нет, Ритим. Она еще дитя! Я сделаю из нее звезду. Вообще-то она должна уже быть здесь. – Он нажал кнопку настольного звонка. – Пришла мисс Уиндховер?

– Да, сэр. Ожидает в приемной.

– Впустите.

Секундой позже вошла мисс Уиндховер, подобная все тому же лоскутку зари, затмевающая стодолларовое электрическое сияние.

– Ой, мистер Махмуд! Я… я… я…

Он ободряюще похлопал ее по руке: – Ну, ну, милочка! Право же, не стоит волноваться! Всегда помните, что вы талантливы, а это – достояние, которого не купишь ни за какие деньги. Помните. Это придаст вам уверенность в себе. Мисс Марлен Дитрих уверена в себе. Я хочу, чтобы и вы были уверены.

– Если бы вы знали, сколько я перенесла, мистер Махмуд. Борьба за крошечные роли. Дешевые меблированные комнаты. И папочка так сердится. А мамочка плачет. Почему родители всегда такие снобы? Они чудесные люди, конечно, чудесные старомодные люди. Почему родители всегда так старомодны?

– Полно, полно, милочка! Теперь все позади. Подумайте о большом экране. Богатство! Слава! Званые вечера на Биверли-Хиллс!

– И искусство!

– Да, да. Искусство.

– Оно прежде всего. И конечно, собачки.

– Да, в самом деле. Дорогой Ритим, мисс Уинд-ховер любит собак. Не могли бы вы?..

Не слишком польщенный, я снял телефонную трубку и вызвал Бюро Обслуживания.

– Собак. Для мисс Белинды Уиндховер.

– Очень жаль, сэр, но зоомагазины уже закрыты.

– Это называется «обслуживание»? Разве в отеле нет собак?

– Только собаки Миры де Фаль.

– Она вышла в тираж. Пришлите их в номер. Вскоре явился паж с двумя борзыми, четырьмя гордонами и мопсом. Белинда Уиндховер была в восторге: – Ой, собачки!

– Смотрите, как она их целует, дорогой Ритим. Станет она звездой, как вы полагаете?

– Слушайте, Махмуд, я вижу, вы избалуете эту девушку.