Когда Осанай сообщил ему о пропаже Торатаро Симы, Инуи был уверен, что директора спрятала Ацуко Тиба. Ближе к вечеру он собрал в конференц-зале института почти всех ключевых сотрудников института и больницы, психотерапевтов и старших медсестер.

– Всех вас в срочном порядке собрали в этом зале, чтобы сообщить о крайне серьезной ситуации, сложившейся в институте и подведомственной ему больнице,- обратился к собравшимся Осанай.- Как вы сами, пожалуй, знаете, в последнее время институт окружают неприятные слухи, нарушающие спокойствие, необходимое для нормальной работы и исследований. Именно в эту трудную минуту мы, со всей серьезностью оценивая сложившееся положение, обязаны приложить все усилия для его стабилизации. Слово предоставляется вице-председателю попечительского совета института. Возможно, кому-то речь его покажется нелицеприятной, так как разговор пойдет о важных проблемах, чье решение не лежит на поверхности, и они касаются медицинского сообщества в целом. Прошу всех вас глубоко задуматься над словами вице-председателя. Итак, господин Инуи, пожалуйста.- И Осанай пригласил шефа на трибуну.

Сто с лишним человек в белых халатах смотрели на рослого Инуи, словно цепляясь за него испуганными глазами. Инуи обвел их взглядом и подумал: «Люди обеспокоены. До сих пор им не на кого было надеяться. Тот же Торатаро Сима или Косаку Токида – какие из них лидеры? Ну а Ацуко Тиба – женщина». Инуи жалел сотрудников. Отныне угрожать и запугивать, направлять, сердить и печалить их он был волен, как ему заблагорассудится. Инуи посмотрел на всех сурово, если не сказать – беспощадно.

– Мы, люди на службе медицины, должны проявлять осторожность во избежание случаев пренебрежения достоинством человека и попадания в зависимость от научных технологий. Действительно ли прежний курс развития института был верным? Сегодня, в сложившейся ситуации можно смело сказать: «Нет, он был ошибочным». Я вынужден констатировать: мы отошли от истинного пути медицины, и отчасти ответственность за это лежит на мне. Я как вице-председатель попечительского совета своевременно не настоял, и это привело к нынешней воистину прискорбной шумихе. Что я имею в виду? Во-первых, заболевание ряда сотрудников шизофренией. У одного психика разрушилась без каких-либо шансов на восстановление. Виной тому – покрытые тайной разработки психотерапевтической установки. Во-вторых, нездоровый интерес к институту со стороны прессы, которая разнюхала о наших проблемах и теперь пытается докопаться до фактов незаконного лечения в прошлом. И буквально сегодня мы узнали о новом несчастье: при невыясненных обстоятельствах пропал директор Сима.

Многие слышали об исчезновении впервые, и эта новость их потрясла. По конференц-залу пронесся шумок, слышались вздохи и встревоженный шепот.

– Таким образом, я беру на себя временное исполнение обязанностей директора и в связи с этим должен сказать вам вот что. Прежде всего мой курс будет направлен на искоренение прежних пороков. Я обязан остановить неуправляемый поезд разработки новых технологий. Я думаю, у многих из вас вызывала сомнение поспешность, излишняя торопливость, с которой разрабатывались все новые и новые модули. И вы хорошо понимали, что идти на поводу у этих бесчеловечных технологий лечения нам нельзя.

Хасимото, Мисако Ханэмура и еще несколько человек из первого ряда, получившие указания от Осаная поддержать вице-председателя, одобрительно кивнули.

– Все это – обратная сторона медали исследовательского марафона, устроенного лишь ради того, чтобы отдельные личности могли получить Нобелевскую премию,- повысил голос Инуи.- Отныне мы вернемся к основополагающему принципу медицины – делу служения пациентам, и я глубоко надеюсь на ваше содействие исследованиям в области гуманной психиатрии. Что же касается дальнейших разработок психотерапевтической установки, положим конец монополии Токиды и Тибы, образовавшейся вследствие одностороннего решения директора Симы о кадровой реформе внутри института и больницы. Возьмем разработки под свой контроль и сделаем их предельно доступными для всех.- Красноречие Инуи достигло апогея, но он продолжал:- Цель ученых – отнюдь не только Нобелевская премия. Видимая слава не есть слава людей, причастных к медицине. Сейчас мы просто обязаны спросить себя, что есть такое медицинская ортодоксальность. Более того, мы…

2

Ацуко Тибе часто приходилось оставлять у себя дома пациентов-мужчин, и она привыкла спать на диване. Носэ с Конакавой были далеко не первыми, кто проводил ночь в ее спальне, но лечить на дому одновременно двух пациентов ей прежде не доводилось. Положив накануне Косаку Токиду на свою кровать, директора Симу она теперь укладывала на кровать для пациентов.

Торатаро Сима был холостяк, и присмотреть за ним было некому, а оставлять одного – нельзя: после того как Осанай завладел мастер-ключом, отмыкавшим любую квартиру в доме, от молодого приспешника Инуи можно было ожидать чего угодно.

Ацуко обследовала Симу, надев ему «горгону». При помощи коллектора Ацуко обнаружила программу, идентичную той, что проецировали в сознание Цумуры, и немедля приступила к лечению. Она раз за разом пыталась разговорить Симу, а когда лечение заходило в тупик, переключалась на Токиду. Вскоре Сима начал произносить хоть и бессмысленные, но все же слова, и Ацуко вздохнула с облегчением.

Собираясь выпить кофе, она вышла из спальни и невольно залюбовалась прекрасным ночным пейзажем нового центра столицы. Часы уже показывали девять. Ацуко вспомнила, что, кроме тостов и кофе на завтрак, весь день ничего не ела.

Пока она размораживала стейк, раздался звонок телефона. Звонил Мацуканэ.

– Спасибо за помощь. Вы меня сильно выручили,- сразу же поблагодарила его Ацуко.

– Как состояние директора? – поинтересовался журналист.

По его напряженному тону Ацуко почувствовала неладное: Мацуканэ вряд ли интересовало только здоровье Симы.

– Легкое недомогание. И… что-то стряслось?

– Мой приятель, ну… тот, из института,- говорил Мацуканэ, не в силах заставить себя произнести фамилию Осаная,- хвастался свежими новостями. Сэйдзиро Инуи собрал ключевых сотрудников института и больницы и заявил, что будет временно исполнять обязанности директора.

– Вот как? – воскликнула Ацуко, а сама догадалась: «Выходит, они предвидели, что я найду директора и укрою его от посторонних глаз. Только этого и ждали!» – Хорошего мало.

Тем временем Мацуканэ продолжал:

– Говорит, в своей речи Инуи обличил вас и господина Токиду, грозился провести кадровую реформу. Если не вмешаться и не исправить ситуацию, похоже, вас с господином Токидой лишат кабинетов. Да что там кабинетов – могут даже выгнать из института.

– Это я знаю.- Но как поступить, Ацуко не имела ни малейшего понятия. Плести интриги она не умела, а детективов не читала. Плакаться Мацуканэ тоже не годится.- Спасибо, что позвонили. Рано или поздно… думаю, я к вам обращусь. И уж тогда…- И Ацуко закончила: – Надеюсь на вашу помощь.

– Да, когда вам будет угодно. Сделаю все, что будет т в моих силах,- несколько взволнованно ответил Мацуканэ, словно его тронула невозмутимость Ацуко.

Положив трубку, Ацуко осталась сидеть. Ее будто парализовало. В голову пришла мысль: «Раз в институте никто не возразил против самоуправства и произвола Инуи, значит, я для них не авторитет».

Сражение в конечном итоге стало явным. Однако можно ли это назвать сражением? Разве это не полный крах? Что Токида, что Сима – оба выведены из игры, а спасительное оружие – модули МКД – в руках противника.

Мысли Ацуко невольно возвращались к «Дедалам». «Мне нужен МКД. Хотя бы один – и у меня появится шанс». Враг, оружие, шанс… Час пробил, понимала Ацуко и была готова сразиться с врагом, который, помешавшись на чудовищных идеях и даже не пытаясь это осознать, стремился захватить власть в свои руки, идя напролом.

Размышляя, как ей быть дальше, Ацуко вспомнила о ночном визите Тосими Конакавы. При всем желании лечить его анализом в этой ситуации невозможно. Она уже собиралась позвонить, чтобы отказать Конакаве в приеме, как зазвонил домофон. Взглянув на монитор, Ацуко не поверила своим глазам. Там стояли Тацуо Носэ и Тосими Конакава.