Единственная крупная наступательная операция, проведенная Насром, была экспедиция в Шаш и Фергану в 739 году. Сообщения об этой кампании живописны, но запутанны, и ход событий не вполне ясен. Когда армия Насра достигла далекой Ферганы, они осадили город Куву и со временем заключили договор с сыном правителя. Переговоры вела мать малолетнего князя через переводчика: рассказывали, что она воспользовалась случаем прочесть краткое наставление о царствовании — еще один образчик менталитета восточно-иранских властителей.

Кроме того, она пришла в негодование, увидев, как обращаются с одним из сыновей прежнего наместника Кутай-бы, занимавшим довольно скромное положение в арабском лагере. «Вы, арабы, —упрекала она, — не знаете верности и недостойно обращаетесь друг с другом. Я своими глазами видела, что не кто иной, как Кутайба, заложил основу вашей власти. И вот его сын, и ты сажаешь его ниже себя. Тебе следовало бы поменяться с ним местами!» Это яркое подтверждение как репутации Кутайбы, не потускневшей за двадцать лет после его бесславной гибели, так и важности наследственного положения.

Эта кампания, по-видимому, была последней из важных наступательных операций. Возможно, Наср потратил некоторое время на умиротворение Согдианы, однако начиная с 745 года все его внимание занимали мятежные настроения в Мерве и Хорасане, перешедшие позже в аббасидский переворот. Теперь, когда тюрки больше не стояли преградой между двумя силами, в Китай отправлялись посольства. Посольство 744 года должно было развить торговые связи, и в него вошли представители из согдийских городов Тохаристана, Шаша и даже Забулистана (в южном Афганистане). В 745 и 747 годах посылали новые посольства.

К 750 году завоевание Трансоксании практически состоялось, и северо-восточная граница мусульманского мира установилась на линии, на которой и оставалась более или менее неизменно до прихода турок-сельджуков три столетия спустя. По ней же проходила граница расселения. Закон ислама установился в районах, где имелись древние города и оседлые поселения. Дальше к востоку, в бескрайних просторах степей Казахстана и Киргизии, древние обычаи и вера остались в целом без изменений. Завоевание Трансоксании было труднейшим из всех предприятий мусульманской армии. Противники были решительными и стойкими, и армиям ислама не раз приходилось отступать. В конце концов, только такие правители, как Асад ибн Абдаллах и Наср ибн Саййар, осуществили завоевание путем кооперации и объединения с местной элитой. Ислам определенно восторжествовал в этих областях над местными религиями, но система ценностей князей Трансоксании оказала глубочайшее влияние на всю культуру восточного исламского мира и способствовала сохранению в нем иранской культуры.

Однако в борьбе за Среднюю Азию предстоял еще заключительный, решающий акт. Мы практически ничего не узнаем о нем из арабских источников, однако анналы китайской истории заполняют некоторые лакуны. В 747-м и 749 годах князья Тохаристана обратились в Китай за помощью против разбойников Гилгита у истоков Инда, в области, куда не заходили войска мусульман, но через которые порой проходили пути согдийских купцов в Китай. Китайский наместник Куча послал корейского военачальника разобраться с проблемой. Совершив несколько поразительных переходов, тот преодолел горы по пути, где пролегает теперь Каракорумский тракт, и разбил мятежников. Затем ему доставили приглашение от царя Ферганы решить его спор с соседним ханом Шаша. Кончилось тем, что китайские войска взяли Шаш, и его правитель бежал под защиту аббасидского правителя Абу Муслима, обосновавшегося в Самарканде. Тот послал войско под командой одного из своих подчиненных, Зияда ибн Салиха. Китайцы, вместе с ферганскими союзниками и немногочисленными тюрками, встретили мусульманскую армию под Таразом в июле 751 года. Это было первое и последнее прямое столкновение арабской и китайской армий. Арабы остались победителями, но, увы, у нас нет никаких подробностей этого события.

Это столкновение обозначило конец целой эпохи. Войска арабов никогда не проникали восточнее Ферганы и северо-восточнее Шаша, никогда не проходили по Шелковому пути в Синьцзян и через пустыню Гоби. Да и китайская армия в последний раз выдвинулась так далеко на восток. Китайцы, возможно, вернулись бы с большими силами, чтобы отомстить за поражение, но четыре года спустя, в 755 году, Среднюю Азию, а затем и Китай разорвало на части восстание Ань Лушаня, и прошло целое тысячелетие, прежде чем войска китайцев снова появились в Кашгаре. Все надежды согдийских князей на поддержку Китая в борьбе с арабами развеялись навсегда. Битва при Таразе, или Таласе, как и битва при Пуатье на западе в 732 году, слабо отражена в арабских источниках того времени. Хотя бой в Пуатье окончился поражением, а в Таласе — победой, оба места стали последними рубежами экспансии арабов в этих направлениях.

Битва при Таласе сохранилась в арабской истории по совершенно иной причине. Считается, что ремесленники, взятые в плен арабами в ходе той кампании, принесли арабам технологию изготовления бумаги. Можно не сомневаться, что в Китае бумага была известна и до того, но в исламском обществе она появилась во второй половине VIII века, заменив и пергамент, и папирус. Неизвестно, какие реальные исторические факты скрываются за легендой о таласских пленниках. Однако более вероятно, что контакты с Китаем через Среднюю Азию привели к импорту нового материала для письма. Дешевая, простая в изготовлении и использовании бумага оказала важное влияние на литературу и культуру мусульманского, а позже и европейского мира.

Глава 9. ДАЛЬНИЙ ВОСТОК И ДАЛЕКИЙ ЗАПАД

К концу VII века мусульмане более или менее контролировали всю Северную Африку на западе, и Хорасан с большей частью Трансоксании на востоке. Во многих отношениях проведенные там границы были логичными с географической точки зрения, и удобными для окончания экспансии — Гибралтарский пролив на западе, дикие горы восточного Афганистана и Макран на востоке. Правда, ни одно из этих препятствий не было непреодолимым, и последним рывком ранних завоеваний мусульмане захватили большую часть Иберийского полуострова и Синда, а также южную часть современного Пакистана.

Синд очень далек от Аравии и центра раннего мусульманского государства. Сухопутный маршрут к нему проходит через беспощадные пустыни Макрана, где тропа ведет от одного сожженного зноем оазиса к другому и где почти невозможно раздобыть пропитание. Александр Македонский, один из немногих, попытался провести свое войско через эти земли, и это оказалось самым тяжелым испытанием, с каким ему приходилось сталкиваться. Другой путь лежит морем вдоль голых берегов Южного Ирана и Макрана к портам в устье реки Инд. В обоих случаях путь очень тяжел из-за больших расстояний и особенностей местности.

Наши знания о завоевании арабами Синда в начале VIII века очень ограничены. Классики арабской истории, как правило, пренебрегали этой местностью. Один только Балазури дает систематический отчет, и занимает он не более дюжины страниц теста. По всей вероятности, ни он, ни другие иракские летописцы никогда не посещали этот отдаленный форпост мусульманской империи, и лишь несколько приводимых ими подробностей проливают свет на эту страну и ее завоевание. Местные источники не более информативны. Единственная хроника Синда, упоминающая завоевание, — это «Чачнаме» 1216 года Али ибн Хамида аль-Куфи — перевод утерянного арабского оригинала, якобы составленного по записям кади Рура, считавшего себя потомком такафи, племени, к которому принадлежал вождь первой волны завоевания, Мухаммад ибн Касым.