Во многих случаях такие фантазии были предназначены специально ради облегчения своей жизни. Но с нашей точки зрения есть основания полагать: довольно часто могла существовать напряженная связь между желанием и подавлением желания.

Почему народ искренне верил в божественность этих беат? Ответ может состоять в том, что они удовлетворяли какие-то глубокие потребности в условиях искажения реальности, к которой людей приспособили репрессии. На физическом уровне они явно были выходом для постоянно подавляемой в Иберии сексуальности во время господства инквизиции. Однако на психологическом уровне эти примеры свидетельствуют о влиянии культа Святой Девы.

Следует помнить, что одно из самых распространенных богохульств, которое преследовала инквизиция, относится к сомнениям в непорочном зачатии. Хотя некоторые отказывались поверить, что целомудренная девушка может зачать, другие могли использовать сексуальную деятельность беат, чтобы показать: предположительно «чистые» женщины были подобны любой другой. Сексуальная нечистоплотность некоторых беат удовлетворяла психологическую потребность в появлении предположительно «чистой» женщины, которая на самом деле не была ни чистой, ни девственницей.

На бессознательном уровне беаты отражали глубокое негодование общества по поводу истории Святой Девы, а также коллективную веру в невозможность непорочного зачатия.

Многим людям нравится чудо. В Мексике самой важной религиозной святыней был храм Марии Гваделупской, в настоящее время на северной окраине города Мехико. Церковь построена в память о чудесном явлении Девы индейскому работнику Хуану Диего в 1531 г. Это произошло всего через десять лет после завоевания Мексики.

В июле 2002 г. папа Иоанн Павел II прибыл в Мехико, чтобы канонизировать Хуана Диего. Миллионы людей собрались на городском бульваре Реформы, чтобы стать свидетелями проезда понтифика к базилике Девы Марии Гваделупской для канонизации человека, в существовании которого некоторые историки сомневаются.

Многие из собравшихся принадлежали к туземным общинам Мексики. Один из них сказал по телевидению: «Эта канонизация предназначена для всех нас».

Возможно, подобные чувства возникали в умах всех, кто поклонялся беатам. В конце концов, много лучше поклоняться святыне во плоти, чем думать о древних рассказах о деяниях Иисуса и Марии в далекой стране, в которой никто никогда не был. Но когда такое легковерие допускает всевозможные запретные плоды, то раскрывается истинная мотивация, стоящая за столь невинными желаниями.

Сейчас стоит вспомнить религиозную атмосферу 1520-х гг., первые преследования инквизицией «старых христиан» Испании. Группой, за которой велось тщательное наблюдение, были алюмбрадос — «духовно просветленные». Одна из наиболее необычных доктрин члена этой группы Антонио Медрано заключалась в том, что «посвященные могут обнимать друг друга как обнаженными, так и одетыми» (см. главу 5). Подобного не встречалось в религиозных работах ни в прежние времена, ни сейчас. Но данная идея свидетельствует о тех чувствах, которые возникали по мере воздействия инквизиции на общество.

По мере наступления XVI века беаты и алюмбрадос стали все больше ассоциироваться друг с другом в умах инквизиторов. И каждая из этих групп означала участие в запрещенных сексуальных отношениях. В первых делах по преследованию алюмбрадос в районе Толедо сексуальная активность стала наименьшей частью обвинения. Но со временем она превратилась в значительно более сильный элемент.

Следующую группу алюмбрадос обнаружили в пыльном районе Эстремадуры в 1570-е гг. Секта была раскрыта странствующим монахом Алонсо делла Фуэнте, который понял: этот любопытный вид религиозности активно работает. Он встретился со своей племянницей около Бадахоса. «У нее проявлялись большие признаки благочестия… При этом она была желтой, грязной, исхудавшей, стенала в процессе ходьбы, потела, ходила с потупленным взором» [1257].

Женщина была беатой. Она исповедовалась монаху делла Фуэнте, сказав, что ее хозяин велел ей исповедоваться таким образом, чтобы «она почувствовала огромное бремя плохих мыслей, отвратительных взглядов, плотских желаний, неверных идей, ересей, богохульства против Господа и святых, против чистоты Матери Божьей… Чтобы она видела мертвых, погубленных, безумных и не имеющих здравого смысла или тела женщины… И чтобы она перенесла все это с терпением, так как ее духовный наставник сказал ей: все это — признак совершенства, того, что она находится на правильном пути» [1258].

Если замученный и несчастный человек действительно считался совершенством, то какой же ужасающий вид должен быть у его духовных учителей!

Делла Фуэнте сразу понял: «Все учителя этой грешницы были представителями антихриста» [1259]. В городе, где жила его племянница, лидером местных алюмбрадос оказалась некая Мария Санчес. Она, как узнал делла Фуэнте, «была известна как святая и умная женщина… Она достигла такой стадии совершенства, что причащалась каждый день. Это было ее духовной потребностью, потому что она так жаждала Святых Даров, что если бы не получила их в какой-то день, то слегла бы больной в постель с бесконечными стонами, страдая от страшной боли, вела бы себя, как женщина, которую избили кочергой» [1260].

Говоря современным языком, у этой женщины случился бы нервный припадок, если бы она не получила Святых Даров.

Руководителями этой группы были Фернандо Альварес и Кристобаль Чамизо. Оба они были наказаны на аутодафе в Лерене в 1579 г. [1261]Эти отцы-исповедники пользовались исключительно эффективными методами и умели вызывать симптомы неврозов у своих «кающихся дочерей». «Духовные лидеры» могли заявлять: только они призваны исповедовать женщин. Они назначали посты и умерщвление своей плоти бичеванием (по меньшей мере, один раз в пять дней).

Исповедники приказывали женщинам тщательно молиться и размышлять над смыслом страстей Господних. Через какое-то время выполнения такой аскетической программы членовредительства духовники спрашивали подопечных, удалось ли им почувствовать что-нибудь [1262].

Анонимное сообщение в инквизицию рассказывает о том, что происходило далее. «Все, кто творили эту молитву с чувством, ощущали горячие приливы, рвение и боль в отдельных частях тела — в сердце, в груди, в спине, в левой руке и в изъязвленных местах. Они теряли сознание, страдали от припадков, учащенного сердцебиения, усталости, неистовства, возбуждения и других странных вещей. Затем их исповедники сообщали им, что это ниспослано Господом и Святым Духом. У некоторых из этих беат при сотворении молитв были видения. Они слышали шумы и голоса, страдали от ужасающего страха и внезапного испуга, не могли смотреть на образа или ходить в церковь… Им казалось, что Христос, религиозному созерцанию которого они предавались, появлялся в виде человека. Женщины внезапно ощущали великий плотский соблазн. Им действительно виделось, что они касались его телесно, пока у него не случалось извержения семени. Тогда это и становилось поводом для их учителей учить их смотреть на себя тоже как на мужчин. И они падали с ними, рот — ко рту, члены тела — к членам тела. И учителя говорили им приятные и любовные слова, например, „плоть от моей плоти, кости от костей моих…“» [1263]

Чамизо признали виновным в лишении девственности множества беат. Симптомы, вызываемые его методом исповедования, выходили за рамки представлений инквизиторов: «Как только эти женщины исповедовались своим учителям, они ощущали странное чувство привязанности к ним, терялись среди великого соблазна плоти. Вскоре они чувствовали приступы безумия, им приходилось просить помощи. И духовные учителя целовали и обнимали их, клали свои руки им на грудь, проникали в самые сердца, нашептывая им, что такие встречи не греховны, что они обязательно сделают их счастливыми, утешат их и помогут освободиться от этих чувств. И некоторые из них заходили в этом еще дальше, вводили свои языки им в рот, трогали за интимные места, бросали обнаженными в постель вместе с собой» [1264].