Основное целевое предназначение нашей молодой части — обеспечение подготовки к пуску и пуск боевой ракеты Р-7 с боевым зарядом в ее головной части. Это первая войсковая часть Ракетных войск стратегического назначения, которая становилась на боевое дежурство. Практически все, что было связано с нашей частью, подходило под определение «впервые». Даже по структуре это новое войсковое образование существенно отличалось от обычных, общепринятых армейских понятий: взвод, рота, батарея. Может быть, из расчета, чтобы запутать вероятного противника, наша войсковая часть состояла из подразделений, которые носили несколько необычные по тем временам названия: группа, команда, отделение, расчет. Структура — «пирамидальная»: несколько расчетов составляли отделение, команда формировалась из отделений, а в группу входило несколько команд. Основная «боевая» единица — расчет. Начальниками (не командирами, тоже новшество) команд и групп были офицеры, как правило, бывшие артиллеристы-ракетчики (легендарные «Катюши»), многие из которых были участниками войны. Поначалу они имели очень смутное представление о той технике, которую должны эксплуатировать. Расчет — наиболее массовое подразделение, имеющее по своим функциям непосредственные контакты с техникой. Именно поэтому начальниками расчетов назначались, как правило, выпускники ростовского училища, как наиболее подготовленные специалисты. Правда, и их не хватало. Поэтому среди нас были и выпускники авиационных и даже военно-морских высших училищ. Если среди авиаторов особого шума не было, то моряки доставляли нашему начальству много хлопот. Помнится, они демонстративно не снимали свою черную морскую форму (это при 40-градусной жаре) и единственно, что допускали, так это заправляли свои широченные клеши в огромные кирзовые сапоги (пески Казахстана — это тебе не ласковый морской прибой). На моей памяти одному лишь такому ракетчику, потомственному моряку чуть ли не в пятом поколении, разрешили вернуться в родную стихию. С этим было очень строго. Были ростовчане и среди начальников отделений, но это в основном более старшие выпуски. Государство не жалело средств на создание «ракетного щита Родины». Поэтому практически весь офицерский состав части имел высшее инженерное образование. А для эксплуатации и обеспечения боевой готовности мало-мальски значимой части или системы ракеты и создавались специальные расчеты. Вот и было, например, подразделение с таким витиеватым названием: «Расчет автономных испытаний автомата угловой стабилизации центрального блока ракеты Р-7». Несведущий сразу и не поймет, о чем идет речь. Придется пояснить.

В полете на ракету с работающими двигателями действует множество внешних и внутренних возмущающих факторов: перекос тяги за счет неравномерности работы двигателей, конструктивные особенности самой ракеты, факторы атмосферы и другие непрогнозируемые воздействия могут сбить ракету с расчетной траектории, что может привести к крайне нежелательным последствиям — ракета просто не долетит туда, куда надо. Жесткая «привязка» ракеты к заданной траектории и осуществляется как раз автоматом угловой стабилизации. Физическую основу этой системы составляет всем известная детская игрушка — волчок. Раскрутите сильно такой волчок и после этого попробуйте внешним усилием изменить положение оси, вокруг которой он вращается. Она, эта ось, будет упорно сопротивляться и сохранять свое исходное положение. Причем чем сильнее скорость вращения, тем стабильнее положение оси и тем сильнее она сопротивляется. В действительности роль таких волчков в ракетной технике выполняют сложнейшие гироскопические приборы (гироскопы), маховик (волчок) которых раскручивается до десятков тысяч оборотов в минуту. Кстати, это настолько сложный и каприздый прибор, что для его обслуживания и проведения автономных испытаний имелся отдельный боевой расчет под командой лейтенанта Владимира Бахановского (тоже ростовчанин и мой земляк, как потом мы установили, мы родились в одном роддоме Новочеркасска с разницей в 10 дней. И такое бывает в ракетной технике!). А что, если расположить эти «волчки» на ракете так, чтобы сохраняющие свое положение оси маховиков трех гироскопов совпадали с тремя осями самой ракеты (вдоль оси, вращение «вправо — влево», «вверх — вниз» или по-ракетному: «по вертикали» и «по горизонтали»), а корпуса этих гироскопов «жестко» связать с корпусом самой ракеты. Если ракета начнет отклоняться по одной из этих осей (по «тангажу», по «рысканию» и по «вращению» — термины, знакомые любому ракетчику), то образующийся на датчике гироскопа электрический сигнал, пропорциональный углу отклонения, после сложных преобразований попадает на поворотные устройства двигательных установок, которые, отклоняясь в нужную сторону, возвращают ракету в исходное положение. Продолжается движение по расчетной траектории. Несмотря на такое упрощенное представление принципов работы автомата угловой стабилизации, это одна из сложнейших и интереснейших систем любой ракеты. И таких систем на ракете не один десяток. Была, например, такая система, которая отслеживала синхронность расхода топлива и окислителя во всех баках ракеты — тоже борьба за то, чтобы ракета не отклонялась от заданной траектории. Бдительно следил за подготовкой и испытаниями этой системы тоже отдельный боевой расчет, которым командовал выпускник авиационного училища Юра Михаленко. А Анатолий Батюня возглавлял боевой расчет (в составе одного подчиненного), который проверял работу системы аварийного подрыва ракеты в том случае, если она отклонилась, например, от заданной траектории, что могло бы привести к крайне нежелательным последствиям.

Задача начальника расчета автономных испытаний автомата угловой стабилизации центрального блока с вверенным ему личным составом (техник — лейтенант, старший сержант и рядовой) сводилась к тому, чтобы на этапе, когда ракета находится еще в монтажно-испытательном корпусе, проверить нормальное функционирование «цепочки», последовательно состоящей из угловых датчиков гироскопов, нескольких приборов усиления и преобразования сигналов, полученных с этих датчиков, и механизмов поворота двигателей. Повернул датчик на небольшой угол — сигнал прошел на двигатели, которые отклоняются на некоторый угол и разворачивают ракету так, чтобы сигнал с датчика сводился на «нет». Все просто и понятно. На бумаге. На деле — это знание и четкое выполнение боевой инструкции членами расчета, знание и умение работать с каждым элементом этой самой «цепочки» (датчики — в головной части ракеты, рулевые машинки — в хвосте, расстояние между ними где-то метров 30), умение разобраться в возможных нештатных, а то и аварийных ситуациях. А такие ситуации бывали, и не раз. И вот тогда начинаешь «ползать» вдоль этой «цепочки»: отключать, проверять и обратно подключать приборы, проверять целостность электрических соединений, а также пытаться доказать, что причина отказа не в твоих приборах, а у «смежника» (например, не идет сигнал с датчика гироскопа — виноват уже Володя Бахановский со своим расчетом). После того как все маленькие и большие системы и подсистемы ракеты будут автономно проверены, уже другие расчеты проводят серию комплексных испытаний, когда максимально имитируется работа одновременно всех систем ракеты в соответствии с единой полетной циклограммой работы. Для нас это все было ново, интересно, познавательно, и мы с большим энтузиазмом проводили такие испытания. А ведь такие расчеты, отделения, команды были и по двигателям, и по системам заправки, и по стартовому оборудованию — в общем, по каждому элементу, входящему в понятие «ракетный комплекс». За каждой из таких систем — свой главный конструктор, свои разработчики, свои испытатели. И ведь все это надо собрать в единый, до мельчайших деталей отработанный механизм, в котором каждая система имеет свои функции, включается и выключается по единой циклограмме и при этом не создает помехи для работы других систем. А если полезной нагрузкой такой ракеты является спутник или космический аппарат с человеком на борту! Это уже «ракетно-космический комплекс». И задача по его сборке, отработке, подготовке и проведению испытаний на полигоне неизмеримо усложняется. И все это доверили нам, молодым лейтенантам, только что со школьной скамьи. Мы старались изо всех сил!