Еще он помнил, что по школе упорно курсировали слухи, что боготворимую им учительницу запросто потягивает какой-то безвестный старшеклассник, имени которого никто не знал, но к которому Чиж ее безумно ревновал…

Конечно же это были байки, — усмехнулся Александр, все еще стоя на привокзальной площади и размышляя о своих дальнейших действиях; но тогда это воспринималось им на полном серьезе.

Сходить что ли, купить водки, да выпить на скамейке в парке, где они когда-то пили свою первую бутылку с Сашкой Павлюченко и потом заблевали едва ли не весь парк под возмущенные вопли пенсионеров?.. Да ну ее, эту водку — пить ему сейчас не хотелось. Поеду-ка в свой бывший район, — решил он, выпив кружку пива в подвернувшемся баре, который возник на месте некогда популярной столовой.

Его радовало уже хотя бы то, что все вокруг было не просто узнаваемым, но действительно до боли знакомым, такого результата наверняка нельзя было достичь никакими кодированиями или пусть даже полной заменой его мозга…

Выйдя из десятого трамвая за несколько остановок до кольца, он направился к Семке Кутько — тот и жил недалеко, и с ним они одно время тесно дружили, пока не поругавшись из-за какой-то ерунды, не перестали между собой даже здороваться с присущим им в том возрасте юношеским максимализмом.

— Какой тебе еще Сема?.. Какой еще Кутько?.. — вопрошала вскоре пьяная рожа с клочковато выбритыми щеками. — А ну вали отсель в момент, пока я тебя с лестницы не спустил!

Чиж ловко сунул ногу, успев помешать двери захлопнуться.

— Слушай, приятель, — очень даже спокойно произнес он, схватив, правда, при этом рожу за несвежую рубашку, — я ведь пока с тобой по-хорошему разговариваю. Только пока, заметь. А ты этого не ценишь… — Очевидно до рожи что-то дошло, потому что тот сразу как-то обмяк, и забегав глазками по сторонам, принялся уже по-человечески объяснять:

— Мы сюда недавно въехали — где-то этак с годика два назад. — Он наморщил лоб, видимо доказывая, что добросовестно пытается вспомнить нужное Александру. — А до нас жили…

Ну, парень твоих вроде лет, с матерью. Может, Семой и звали.

Ну, выехали они. Мы сюда, а они туда, на наше место. Они, значит, условия улучшили. А мы вот с женушкой, понимаешь…

— Он даже всхлипнул для убедительности. — Между прочим, могли бы и побольше доплатить…

Чижу в момент стало все понятно. Семка с мамашей, решив улучшить условия, поменялись с доплатой с этим вот рожей — правильно, они ведь жили вдвоем в однокомнатной. И что теперь было делать? Выспрашивать у пропойцы его старый адрес, а потом тащиться, возможно, через весь город? Нет, этого делать ему не хотелось. Черт с ним, с Семкой — может и сведет их когда судьба, но явно не в этот раз. Лучше он зайдет к кому-нибудь еще, надо только попытаться сообразить, где живет к примеру… Ну хоть Витька Круглов. Тоже ничего парень.

— Слушай, молодой и красивый… — Рожа вдруг оживился, что-то придумав. — Это ведь твой корешок, да? Ну, Семка этот, которого ты ищешь?

— Дальше? — подбодрил его Чиж.

— Ну так дай мне на похмелку, а? Знаешь, как жабры сохнут? — Он даже указал на место, где у него якобы были эти самые жабры. Выходило, что они располагались где-то под ушами, в районе темной от грязи шеи. — Ведь ты его дружок, а они могли бы и побольше доплатить. Ну, за квартиру… Знаешь, какая у меня была квартира? — Кажется он собирался подробно рассказать о своей бывшей квартире, которая сейчас наверняка превратится в настоящие царские хоромы.

— Пока, дядя. — Чиж убрал ногу.

— Что? — непонимающе вылупился мужик. — Что ты сказал?

Не дашь, да?

— Я сказал — бриться надо, — объяснил Чиж. — Знаешь, Жиллет-Слалом такой есть? С двойными лезвиями? — Он зашагал вниз по лестнице.

— Что? — орал сверху мужик. — Что жилет?

— Я говорю, жабры береги! — так же громко заорал, задрав голову, Чиж…

Витьки Круглова тоже не оказалось — дверь открыла какая-то крашеная блондинка в коротеньком домашнем халатике, которая с весьма игривым видом заявила ему, что «Витя сейчас в командировке». Далее последовало предложение выпить с ней чашечку кофе и вообще, чувствовать себя «как дома». Когда он отказался, сославшись на нехватку времени, смазливое личико блондиночки обиженно вытянулось; тем не менее она пригласила его заходить еще.

Неужели это его жена? — подумал Чиж. — Надо же! Как только муж за порог… Стоит ли тогда вообще жениться? Это смотря на ком! — тут же решил он, уже который раз за поездку вспомнив об Ольге. Он просто не мог себе представить, чтобы Оля, его будущая жена — в этом он ни на секунду не сомневался, — смогла бы в его отсутствие так вот запросто флиртовать с незнакомыми мужчинами. И знакомыми тоже! — тут же добавил он по себя. И все же не преминул с чувством какого-то мужского самодовольства заметить:

— А я ей все же понравился — вот так! Все время их непродолжительной беседы блондиночка ощупывала его таким восхищенным взглядом, что казалось, вот-вот бросится проверять крепость его выпуклых бицепсов, пробуя обхватить их своими маленькими ладонями…

Надежды Чижа развеивались подобно дыму в чистом небе — еще двоих не оказалось дома. Один вообще, как и Семка, куда-то уехал, а второй просто отсутствовал. «Пьет!» — коротко сообщила его мать, глядя на него с подозрением — видимо заподозрила в Чиже собутыльника. Ну, с пьяными дружками он и сам не хотел бы встретиться. Представив себе общение с не вяжущим лыка приятелем, он поморщился — слюнявые объятия, всхлипывания и непременные: «А помнишь?», с предложениями пойти добавить еще…

Чиж присел на лавочку возле подъезда и закурил. К кому еще можно было сейчас заскочить? Внезапно он вспомнил об одном… Нет, не приятеле, скорее даже наоборот. С этим парнем, строившим из себя «крутого», они некогда хорошо сцепились. Чиж ему тогда весьма чувствительно накостылял, а тот, пользуясь тем, что у него была масса таких же амбициозных приятелей, собиравшихся на переменах с непременным выкуриванием дешевых сигарет и руганью матом, пытался с их помощью устраивать Александру всяческие мелкие пакости, не решаясь больше вступать в открытую конфронтацию и действуя поэтому с бессильной злобой ткнутой носом в свое же дерьмо нашкодившей кошки. Ничего у него тогда не получилось, никто на Чижа особо в то время не дергался — он хоть не курил и не примыкал ни к одной группировке «крутых» школьных придурков — его занятия боксом заставляли с собой считаться.

И вот сейчас Чиж вдруг решил проведать хотя бы своего недруга. Раз не оказалось никого из друзей, сгодится и этот.

Для идентификации личности сойдет вполне, — усмехнулся он.

Оставалось только разыскать этого бывшего шпаненка. Примерно, с вероятной ошибкой в два-три дома, место его проживания Александр себе представлял. А поскольку дома в том районе стояли маленькие, двухэтажные, можно было порасспросить фактически любого, кто возле них встретится. Чиж опять сел в трамвай и проехал до «Рубашки» — так почему-то в просторечье назывался этот гнилой райончик, населенный в основном алкашами, уголовниками и прочим сбродом, и состоявший большей частью из старых деревянных домов…

Все оказалось именно так, как и предполагал Чиж. Первый же встреченный небритый детина указал на один из перекосившихся домишек, к которым он вышел.

— Вон там он, твой Котел живет.

Почему Котел? — подумал Александр, но спрашивать, естественно, не стал:

— «Его вообще-то Пашкой звали.» Заметив, что детина с вожделением поглядывает на две бутылки водки, которые он только что купил в подвернувшемся по пути магазинчике, чтобы — черт с ним — выпить и замириться с этим некогда маленьким шкодником, он спрятал бутылки в сумку, которую нес через плечо. От греха подальше. Район был простой донельзя, надумает кто посягнуть — а такое могло произойти запросто, — придется ввязываться в очередные приключения, а ему сейчас было не до того…

Дверь открыл худосочный, голый по пояс парень примерно его лет. С интересом разглядывая целую картинную галерею, выколотую на его впалой груди, плечах, тощих руках, животе и вообще, всех местах, на которых нашлось для этого место, Александр вдруг с удивлением сообразил, что этот разрисованный под папуаса мозгляк и есть тот самый Пашка. Котел — как назвал его тот здоровенный детина.