— Ты глянь там получше, а? Если совсем пьянь, я вообще не пойду. — И повернулась к Ирке:

— Больно надо. С ними мороки столько — никаких денег не захочешь.

— Ага! — подтвердила та. — Такому ведь еще подними сначала. А как ему поднимешь, если он лыка не вяжет? А может, он еще и импотент вдобавок — так, поиграться просто решил. Я недавно одному такому вот еле живому так и поднимала чуть не целый час — все то время, что он оплатил. У меня уже челюсть сводит, а он знай себе бубнит: «Давай, стерва, давай. Не умеешь, не бери.» — Остряк, тоже мне, нашелся. А потом еще выступал, деньги назад требовать пытался, козел.

— Да все они козлы, — поддакнула Вика.

— Ну, не скажи, — запротестовала Ирка, — попадаются иногда… Редко, правда.

— Хватит тут о своем, девичьем! — с напускной строгостью сказал вернувшийся Сергей. — Кавалеры совсем заждались, невмоготу им.

— Кто такие? — поинтересовалась Вика, со вздохом вылезая из автомашины. — Ничего хоть собой? Не пьяные?

— Ну, как тебе сказать? — задумался Сергей. — Один — мультимиллионер из Чикаго. Проездом он здесь случайно оказался. А второй — принц из Саудовской Аравии, тоже ничего паренек. А собой… Ну, Ален Делон им обоим и в подметки не годится, точно. Хотим, говорят, рашен герлз попробовать. Так что вы уж девочки постарайтесь, не ударьте лицом в грязь. — Они уже подходили к лифту.

— Нет, ну правда, Сереня, — Вика опять полезла обниматься, — кто такие?

— Два бомжа. Из ЛТП сбежали, поразвлечься захотели. — Сергей явно увиливал от ответа.

— Да черные, небось, да, Сергей? — первой догадалась Ирка. — Это он нас просто заранее расстраивать не хочет, — повернулась она к Вике. — А то кто ж еще блондинок всегда требует, да обязательно чтоб высоких? Только они — дерьмо собачье. Сами маленькие, черненькие, что жуки навозные, а все высоких им подавай. Я уже от них столько понатерпелась…

Лифт остановился и они побрели к искомой двери. Двое кавказцев нетерпеливо ожидали в коридоре квартиры.

— А ну, а ну, повернитесь… — Они жадно оглядывали двух девиц, действительно, если и не превосходивших их самих ростом, то уж вровень им приходившихся наверняка, и судя по всему, те им нравились. — Ахмед, заплати ему за час, за двоих. — Один из них, потолще, кивнул на Сергея. Второй, с массивным золотым перстнем на среднем пальце левой руки, полез за бумажником в карман пиджака.

— На три часа же вроде хотели? — удивился Сергей.

— Э-э-э… Планы изменились, дарагой, — с явным сожалением вздохнул первый, потолще, и развел руками. — Если б знали, что такие карасавицы приедут, ни за что бы не согласились уехать ранше. Панимаешь, нам пазванили и папарасили быть паранше в одном месте. И как раз на два часа. — Он поцокал языком.

— Ясно, — буркнул Сергей. — На час, так на час. Я от вас позвоню?

— Завани, дарагой, сколко хочешь завани. — Первый указал Сергею на телефон, стоявший в прихожей…

Через минуту, набрав номер и провожая взглядом девушек, которых уже уводил в комнату мужчина с перстнем, он с раздражением разговаривал с альбиносом:

— Ну а я откуда знаю… Что?.. Ну планы у них изменились — почему, да почему… Что?.. Слушай, не я же заказывал, в конце концов! Хочешь, сам поговори, я им сейчас трубку передам! Не надо? Ну и все тогда, отбой… Забодал, козел! — Это он произнес, уже положив трубку на рычажки. Затем повернулся к первому кавказцу, нетерпеливо переминавшемуся с ноги на ногу и жадно поглядывавшему в комнату, откуда уже доносилась мягкая восточная музыка, и сказал, постучав по своим наручным часам:

— Ровно через час я приду. Отдыхайте…

И когда за ним захлопнулась дверь, пошел сидеть в автомашину — ехать обратно не имело смысла. Туда, да обратно — тот же час и уйдет. Усевшись на водительское сиденье и закурив, Сергей принялся вспоминать только что состоявшийся разговор с альбиносом. Ну и мудак! Почему, понимаешь, час? Вот расскажи ему, почему да отчего у клиентов планы переменились. Нет, ну как же он его достал, идиот! Вечно придумывает какую-то ересь. То вдруг бросается усиленно следить за каждым литром бензина, как будто он, Сергей, будет сливать для себя это дерьмо или втихаря таксерить, прожигая… То меняет систему расценок чуть не каждый день — как бы ему половчее всех обуть… То у него зарплата почасовая, то за каждый выезд отдельно, то все это комбинированно — и так и этак. То еще чего в тупую, но хитрую голову взбредет… Вот, с девок штрафы придумал брать — ну не идиот ли? Правильно те шутили — нужно разок его самого на выезд отправить, пусть его там в очко оприходуют, тогда сразу на себе прочувствует, какова у них вообще работенка. А то вечно им ноет: вы там чуть-чуть своей звиздой помахали — и заработали денег. Мол, халява у вас сплошная, ни за что гребете.

А когда Таньку какие-то зэки помороженные хором перетерли? Ничего ведь не предпринял. Вадька, сменщик, не посмотрел хорошенько, поленился квартиру обойти, а их там в соседней комнате еще четверо сидело, помимо того, что встречать вышел. Тут и Вадькина вина есть, даже с учетом того, что от всего застраховаться невозможно. Вот, хоть сейчас — двое заказывали двоих. Значит он, Сергей, обязан был обойти, не взирая на заверения хозяев что они одни, все углы и самолично в этом убедиться — вплоть до ванной и сортира, что он только что и проделал. Ну, если бы в соседней комнате оказался бы еще один или даже двое — ничего страшного, просто он предупредил бы всех, что деньги заплачены за двоих — значит и пользуются только двое. А если те захотят присоединиться, пусть доплачивают — и без всяких чтоб фокусов — девкам-то вдвойне трудиться. Те бы, допустим, заверили, что пришли в гости, телевизор посмотреть — ну и смотрите на здоровье, не выгонять же ему их на улицу… Просто напомнил бы, что девчонки все равно потом все расскажут, если что случится. Если какая каша заваривается, он должен разобраться на месте — ну, ткнуть кому в рыло, вразумить. А если их там слишком много или наглые, полубандиты какие — для таких дел крыша и существует, которой тот же альбинос ежемесячно положенное отстегивает, да еще с девочками дает им побаловаться.

А если быть более точным, то не этот хорек дает, а они просто у него берут. Вот крыша и должна приехать, если какая херня произошла — но это только теоретически. Практически же, если сейчас, к примеру, ночью, что-нибудь произойдет, альбинос ни за какие коврижки никуда звонить не станет, хотя ему специально для этого выдан круглосуточный контактный телефон. Ведь позвонить — это значит разбудить какого-нибудь звеньевого или как он там у них называется… А тот якобы соберет ребят, а те тоже спят — что, если бандиты, то им и спать не надо? Ну, а приедут они в итоге или нет — хер их знает; но даже если и приедут, то будут естественно злыми — кому понравится, если его ночью будят? Тогда и альбиносу может по харе перепасть — вдруг они сочтут причину вызова не слишком убедительной, чтобы таких важных людей с теплых постелей поднимать? Или назначат платить штраф, а ведь для альбиноса это погибель, с деньгами-то расставаться, — он лучше десять раз в пятак согласится получить, или даже дупло свое подставить, но только бы не лишаться денег…

Вот и тогда — Таньку стали всей толпой обувать и не отпускали ее, так альбинос все за трубку телефонную хватался, носился по квартире словно угорелый, а позвонить так и не позвонил. А ведь кричал всю дорогу, что у него крыша самая крутая в городе, да он с ними вообще — не разлей вода; короче, на девок впечатление производил, козел. Да только девки не дурные, все видят, а уж его-то самого точно поумнее будут, не зря же между собой его дебилом окрестили. Хорошо, что те орлы в итоге протрезвели, опомнились, да сами выкинули Таньку из квартиры. А этому хоть бы что, не то что денег ей в виде компенсации, хоть немного, для приличия, так он даже и словесного сочувствия не проявил. Дерьмо — оно дерьмо и есть.

А с телефоном как? Сергей даже развеселился. Ну, у всех крутых уже давно мобильники по карманам распиханы — святое дело. И этому уроду тоже, конечно, хотелось бы, да ведь за него платить надо, их бесплатно пока еще никому не раздают.