Мясник, широко расставив ноги, ждал его приближения, не делая попыток продвинуться вперед самому. Свои могучие руки, обросшие черными жесткими волосами, он на борцовский манер приподнял до половины мощного бочкообразного туловища.
Чиж, сделав резкий выпад, произвел двойной удар руками: левой по печени, правой, чуть в полуприседе с уклоном влево — в пах. Мясник, видимо и впрямь имея за плечами борцовское прошлое, сумел среагировать с удивительным для его комплекции проворством — даже не поморщившись от удара в печень, он успел прикрыть пах и вытянутой рукой попытался схватить Чижа, сделав шаг за мгновенно отскочившим после проведенных ударов противником. Тот, совершив теперь нырок с полуоборотом, освободился от все же вцепившейся в его куртку руки, и немедля провел еще один удар по печени — теперь уже ногой — и не останавливаясь ни на долю секунды, сгруппировавшись, в стремительном прыжке ударил мясника ногой в его могучую грудь. Только теперь, после второго удара по печени, тот слегка пошатнулся и его руки чуть опустились; при этом одну из них он приложил к пораженному месту.
Поняв, что один из произведенных им ударов все же достиг своей цели, сумев потрясти противника, Чиж отскочил на шаг назад и без остановки, не давая мяснику опомниться, провел следующую атаку: очередной прыжок и его нога, поднявшись под немыслимым углом, достала красномордого до горла, а вторая тут же, после полуоборота, нашла старое излюбленное место — печень, пробив защищавшую ее руку. Лишь теперь мясник охнул и грузно шмякнулся на четыре кости, все же успев в падении отвернуться от Александра в попытке спасти лицо и таким образом оказавшись перед ним в позе игрока в чехарду, выпятив объемистый зад, обтянутый тренировочными штанами свободного покроя. При этом он коротко сблеванул очевидно внезапно показавшееся лишним пиво.
Последовал заключительный удар по копчику и Чиж, который ни на мгновение не выпускал из поля зрения окружающее его пространство, контролируя каждое движение возле себя, перегруппировавшись, мощным ударом ноги послал в нокаут первого из своих соперника, подсеченного им в самом начале схватки, который только сейчас, перестав наконец запрокидываться из-за поврежденных связок коленей назад, кое-как принял вертикальное положение. На самом деле между первым и последним, заключительным ударом прошло не так много времени, просто схватка происходила в таком быстром темпе, что зеваки даже не успели окружить танцевальную площадку в центре зала, где сейчас происходили эти показательные выступления, с привычными здесь танцами имевшие мало общего. Хотя, собственно, подходить было опасно — могло запросто перепасть и зевакам — Чиж и впрямь выглядел сейчас устрашающе, подобно герою из малобюджетного штатовского фильма: этакая боевая машина, от которой веет смертью…
И тут наступившую тишину неожиданно прервал боевой индейский клич Волкова, который, видя такую нежданно-благоприятную развязку столь плохо начинавшихся событий, решил внести и свою лепту в разгром недальновидно дерзнувшего покуситься на них врага.
Разогнавшись и стремительно перебирая своими тонкими ножонками, он подскочил к забытому всеми жилистому, который так и стоял, с выступившими на глазах слезами, баюкая сломанную руку и даже не предпринимая попыток под шумок незаметно ретироваться, и как-то потешно, по-петушиному на него наскочив, боднул лбом в перекошенную от боли физиономию. Жилистый упал. Теперь вся пятерка некогда грозных ухарей, будучи совершенно нетрудоспособной, в полном составе валялась на грязном полу второразрядной пивнухи с переломами, ушибами, сотрясениями и повреждениями внутренних органов.
Волков, сделав «птичку» — победно выставив вверх распрямленный средний палец руки при сжатых в кулак остальных, гордо возвышаясь над поверженными соперниками, пылью лежавшими у его ног — сияющим взглядом победителя искал официантку Тоню. Та, появившись из глубины подсобных помещений, пропустившая слишком быстро окончившуюся вторую половину схватки, попросту обомлела, недоумевая, как подобный недомерок мог расправиться с такой грозной кодлой. Только теперь Чиж смог позволить себе расслабиться, и оглядевшись, увидел, что его товарищи стоят подобно статуям и смотрят на него раскрыв рты. В их взглядах появилось что-то новое, никогда не виденное им раньше. Страх, что ли? Словно он действительно, подобно какому-нибудь запрограммированному на уничтожение терминатору, расправившись с врагами и не найдя больше потенциальных жертв, вот-вот перекинется на них — программа-то заставляет, а они просто неудачно для себя подвернулись ему под руку. Да, в их взглядах явно присутствовал страх, смешанный с удивлением, как если бы человек, проживший с женой почти всю жизнь, отметивший недавно золотую свадьбу, вдруг узнал, что она является агентом ЦРУ или вампиром, который на протяжении пятидесяти лет по ночам втихаря сосал из него кровь…
Первым пришел в себя Приходько. Подобно опытному распорядителю-мажордому, он, слегка подталкивая оторопевших друзей, заставил их быстренько собрать свои разбросанные по столу сигареты — не пропадать же добру, — забрать куртки, у кого они висели на спинках стульев, и понуканием направил к выходу… Только протискиваясь через дверной проем на свежий воздух, бригада вроде бы пришла в себя и ускорив шаг, поминутно оглядываясь, направилась к пересечению двух центральных улиц, удобному тем, что здесь проходили почти все виды нужного им транспорта. Как-то сухо, испытывая некоторую неловкость, ребята распрощались друг с другом и разошлись каждый в свою сторону, и только Роман вызвался зачем-то проводить Чижа. Решили пройтись пешком, благо что до дома Чижа было не такое большое расстояние — порядка пяти трамвайных остановок. По дороге оба молчали, думая каждый о чем-то своем, и только подходя к прямой аллее, в конце которой возвышалась высотка Чижа, Роман начал разговор, открывая свою истинную заинтересованность в совместной прогулке:
— Сашка, ты что, чем-то занимался? — спросил он осторожно.
— Ничем я не занимался… — нехотя буркнул в ответ Чиж, демонстрируя свое нежелание развивать эту тему.
— Да ладно тебе, — не поверил Климов. — Вот я, например… Вы же все знаете, что я три года хожу на занятия по ушу и вообще здоровьем не обижен, но ты сам видел: словил свое в момент и никакие ушу-мушу не помогли. Нет, я конечно понимаю, — развивал он свою мысль дальше, — тренер нам объяснял, что между тренировками и уличными потасовками существует огромная разница. Ты можешь иметь хоть серо-буро-малиновый пояс, на тренировках мочить всех подряд, бить кирпичи почем зря — хоть руками, хоть головой, хоть даже задницей, — а где-нибудь, в трамвае, например, приложит тебя какой-нибудь пьяный амбал по-простецки, и все, суши весла. А все почему? Психологический настрой — вот оно главное. И еще опыт реальных боевых действий. Практика. Но с другой стороны…
Что ж я, спортсмен, буду ходить по улицам и бить прохожих, чтобы создать себе боевую обстановку? А эти, сегодняшние, ребята тертые. Вот у них точно, постоянный тренинг — я слышал, они там на рынке шакалят, деньги с торговцев выколачивают, раздают кому-то по мордасам… Ну, чего молчишь?
— Да нечего мне сказать, — опять неохотно ответил Чиж.
— Ну не знаю я, поверь. Ничем я никогда не занимался. Ну, в десантуре служил… Так и то, меньше полугода. Потом комиссовали. С парашютом на дерево налетел, башкой о сук долбанулся, и закончилась на том моя служба. Дальше все по госпиталям, спасибо, врачи на ноги поставили. Да ты же сам видел — бутылкой по башке получил, и все, отмахался. А потом черт его знает, нашло что-то. Может злость какая взяла, а? — Он вопросительно посмотрел на Климова.
— Ну да, злость! — хмыкнул тот скептически. — Мне б так научиться злиться, вроде тебя. Разозлился и бац — безо всякой подготовки чемпион. Нет, ну кроме шуток, ведь я разбираюсь маленько, насмотрелся, да и сам не лапоть — в соревнованиях участвовал. Ты хоть знаешь, как здорово работаешь? Из наших тебе никто и в подметки не годится, разве что сам тренер… — Он задумчиво помолчал. — Да нет, ерунда. Ты и тренера нашего приложил бы так, что тот костей не собрал. Техника у тебя просто обалденная. Только вот что-то никак не пойму, что у тебя за стиль? Вроде ни на один из знакомых мне не похож. Может, какая смесь? Что-то один приемчик, которым ты того, в кожанке припечатал, мне боевое самбо напомнил — вроде кто-то показывал. А может и ошибаюсь я… — Роман замолчал.