ГЛАВА ШЕСТАЯ

— Я так рада, что вы смогли приехать на обед. — Мишель обняла Шерилин и брата. — Хорошо бы вы остались на ночь.

— Мы бы остались, — заверила ее Шерилин, — но Линетт завтра утром начинает работать в магазине спортивных товаров. Мы должны быть рядом с ней.

— Конечно.

— Спасибо за все, что ты делаешь для Зака, — сказала невестка. — Он чувствует себя так, будто ничего не случилось.

— Я знаю. Он думает, будто уже может заниматься серфингом и пробегать десять миль.

— Ты не разрешай ему, — пробормотал Грэхем.

— Не бойся, дорогой брат. Я слышала все, что сказал ему доктор Теббс в пятницу. Пожалуйста, прошу тебя, будь осторожен в дороге. Позвоните, когда приедете домой.

— Позвоним. — Шерилин обняла ее и вышла через дверь, выходившую в аллею, где они припарковали машину.

Мишель смотрела им вслед, пока они не скрылись из виду. Потом закрыла и заперла дверь. К ее удивлению, в доме зазвучала музыка. «Кармен» Бизе. А Зака на кушетке в гостиной не было. Мишель обнаружила его на террасе.

Солнце погружалось в океан. Был один из тех умиротворяющих вечеров, которые слишком совершенны, чтобы быть реальными.

Зак стоял лицом к неумолкающему прибою. Ноги чуть расставлены. В руках бокал. Могучая фигура в отрезанных до колен джинсах. Силуэт на фоне окрашенного закатом неба. Мишель застыла. От этого образа останавливалось дыхание.

Он обернулся, поймал ее взгляд и быстро поставил бокал на стол.

— Волшебное время. Иди ко мне.

— Я приду, как только приведу все в порядок.

— Работа подождет. — Он подошел к ней и взял ее руку. — А этот момент — нет.

Если бы она попыталась вырваться, то могла бы повредить ему.

Бок о бок они прошлись по террасе. Она в шортах и блузке без рукавов. Их руки и ноги соприкасались. Пламя разливалось по венам.

— Надеюсь, ты не против, если я обопрусь на тебя.

Он встал сзади и обхватил ее за талию, прижавшись подбородком к ее плечу.

Тепло его дыхания на щеке. Чарующая любовная песнь где-то в глубине дома. Можно представить себя умирающей от наслаждения прямо здесь.

— Тебе нравится здесь?

— Ты имеешь в виду в Карлсбаде?

— В Карлсбаде… В доме…

— Тебе было тринадцать, когда мы первый раз пошли погулять по этому отрезку берега. Помню, ты сказал мне, что когда-нибудь у тебя будет дом прямо здесь. И он будет очень красивым. Тебе удалось осуществить мечту.

— А ты помнишь, что я еще сказал?

— Да. — Она улыбнулась воспоминанию. — Ты попросил меня подождать, пока ты вырастешь и мы сможем жить в красивом доме вместе.

— А ты помнишь, что ты ответила?

— Я обещала, что буду ждать.

— Ты разбила мое сердце, когда вышла замуж за Роба.

Дрожь пробежала по его телу.

Сначала значение его слов не дошло до Мишель. Когда она поняла, то позволила себе ойкнуть и медленно повернулась к нему.

Его фигура загораживала свет из гостиной, и она не могла разглядеть выражение глаз.

— Ведь ты был мальчик…

— Ты обращалась со мной как с равным.

Его грудь тяжело вздымалась.

— Тогда браслет на лодыжку…

— Моя версия обручального кольца.

— Зак…

Глаза ее повлажнели.

— Пока ты его носишь, мне не о чем беспокоиться.

Она тихонько застонала. Потом, не сознавая, что делает, подняла руки к его лицу.

— Я обидела тебя, когда я не…

— Ты не дождалась, пока я вырасту.

Он взял ее руку и прижал к губам.

Одинокая слеза сбежала по ее побледневшей щеке.

— Зак, между нами не было ничего похожего на это…

— Ты была моим лучшим другом. — Голос стал резким. — Это единственные отношения, которые я понимал. Твой брат научил меня, что лучший брачный партнер — это твой лучший друг, а также и любовник. Он говорил, что нельзя делать женщине брачное предложение, если ты не можешь заботиться о ней.

— Конечно, когда ты повзрослел, ты увидел, что я слишком стара для тебя!

Она невольно всхлипнула.

— Я видел только одно, — он глубоко, с хрипом вздохнул, — с каждым днем рождения я приближаюсь к тебе. Я верил, если буду много работать и следовать своему плану, то добьюсь исполнения своей мечты.

Его признание ошеломило ее.

— Почему ты сейчас говоришь мне об этом? Я едва могу вынести твои слова.

— Как ты думаешь, почему? — спокойнейшим тоном спросил он. — Прошло два года с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я заявляю тебе, что я наконец повзрослел и могу оказывать тебе поддержку.

Мир остановился, слушая его слова.

— Нет, Зак, — прошептала Мишель и попятилась от него. — То, что ты предлагаешь, невозможно.

— Невозможно? Я знаю, ты любила своего мужа. Но нас с тобой соединяют уникальные связи, за которые многие женатые пары отдали бы весь мир. Ты знаешь, что я прав. Мы оба почувствовали то же прежнее единство, едва ты вошла в этот дом неделю назад.

Душа Мишель заныла — он говорил правду.

— Я прошу только об одном, подумай об этом, пока ты заботишься обо мне.

— Мне не нужно думать об этом! — в панике воскликнула она. — Семейные связи и разница в возрасте для тебя не имеют значения. Поэтому ты так настойчив. Я должна тебе сказать, что для меня они очень важны. Мы долгие годы были семьей. Практически, Зак, я твоя тетя, пусть и не родная.

— Нет, ты не моя тетя, — он сощурился, — родная или какая-то другая. Я никогда не смотрел на тебя как на тетю. Я брат твоей невестки, а не твой племянник. И, насколько я понимаю, то, что мы принадлежим к одной семье, только делает картину совершеннее, — закончил он тем непререкаемым тоном, перед которым она всегда пасовала в прошлом. — Мы все знаем, что происходит в семье, и любим друг друга. Нам всем хорошо вместе. Мы радуемся нашим встречам. Сегодня мы наблюдали еще одно подтверждение этого, когда здесь были Шерилин и Грэхем. Когда мы с тобой поженимся, это будет естественное развитие событий.

— Естественное… — саркастически повторила она, чтобы скрыть смятение. — Ты считаешь естественным жениться на женщине старше тебя не только годами? У меня такой жизненный опыт, а ты совсем молодой человек… Уверяю тебя, сама мысль об этом противоестественна. Я состарюсь гораздо раньше тебя. Будь реалистом, Зак! Двадцативосьмилетнему мужчине нужна молодая, энергичная жена, которая отдаст ему лучшие годы своей жизни. Молодая обладает роскошью времени, она может носить и воспитывать детей.

За ее доводами последовало молчание.

— Мои лучшие годы ушли! — выпалила Мишель, стараясь вызвать его реакцию. — Ты и я не можем быть парой. Мы весна и осень. Два несовпадающих периода. Я всегда буду сознавать, что время нагоняет меня. А тебе будет отвратительна разница в возрасте, когда я начну стареть…

— Ты все сказала?

Тон у него такой, будто он отец, а она — раскапризничавшийся ребенок.

— Ты не слышал ни слова из того, что я говорила, — нахмурилась она.

— Напротив, я точно знаю, как работает твой разум. Я могу предсказать каждое слово, прежде чем ты его произнесешь. Как я сказал несколько минут назад, тебе надо подумать.

— Я забочусь о тебе, Зак, — возмущенно возразила она. — Я не хочу быть причиной еще больших огорчений. Попросив меня быть твоей сиделкой, ты только увеличил свои мучения.

— Я жил с ними годами. Могу справиться с ними и сейчас.

— Боюсь, что я не могу, — при этих словах она вздрогнула. Ветер с океана приносил прохладу. Она потерла руки, чтобы согреться. — Завтра я позвоню в медицинскую службу Риверсайда и попрошу найти для меня новую работу.

— Если это то, что, по-твоему, надо сделать, звони.

С каменным безразличием на лице он вошел в дом, оставив ее корчиться в муках. Она проводила его взглядом, пока он не исчез за дверью.

Если бы Зак оставил на террасе мину, она не нанесла бы такой ущерб. Взрыв мины означал бы лишь физическое уничтожение. Сейчас разруха была в душе.

Она сама во всем виновата! Пятнадцать лет назад она дала обещание ранимому подростку. И не вспоминала о дальнейшем развитии этого разговора. А он тогда так нуждался в утешении!