— Что? — Мерседес уставилась на нее с искренним удивлением. — Ты же не думала, что Рамон предложит тебе какую-то второсортную тайную свадьбу или тихую церемонию? Это же мой брат. Рамон Дарио скоро станет крупным медиа-магнатом, уступающим разве что моему отцу.

Конечно, Эстрелла хотела пышной и красивой свадьбы. Но пока у нее есть лишь обручальное кольцо.

Понимая, что их брак не что иное, как простое деловое соглашение, не имеющее ничего общего с чувствами, — страсть, которая побудила Рамона сделать предложение, не в счет, — Эстрелла ожидала, что они просто соблюдут все формальности и ничего больше. Ее отец хотел, чтобы она носила кольцо, — Рамон купил ей его. Вот и все.

Однако, к ее удивлению, Рамон не просто преподнес ей кольцо, но организовал вечеринку, на которую пригласил не только свою семью и друзей, но и ее семью.

— Зачем тебе это надо? — спросила она Рамона, когда он рассказал ей об этой вечеринке и поинтересовался, кого бы она хотела пригласить. — Столько шума из-за брака по расчету?

Рамон удивленно посмотрел на нее.

— Если это брак по расчету, то без моего согласия он бы никогда не состоялся, — ответил он, и его голос стал жестким. — Ясделал тебе предложение по собственной воле, это было мое решение и только мое.

— Но…

Эстрелла не знала, что сказать.

В их союзе не было нежных чувств. Только желание Эстреллы получить свободу и, конечно, финансовая сделка Рамона с ее отцом. Какая тут любовь? Такой брак не заслуживает уважения. При этой мысли горечь возникла в ее душе.

— Что тебя не устраивает? — покачал головой Рамон.

— Ты хочешь взвалить на себя все эти хлопоты ради, по сути дела, фиктивного брака?

— Почему ты так говоришь? Мне кажется, у нас настоящий брак, другого я не стал бы заключать. Ты что, стыдишься этой помолвки? — спросил он внезапно.

— Стыжусь? — как эхо повторила Эстрелла, удивившись, что он может так думать. — Нет, совсем нет, почему?

— Ну, я же не был номером один в списке претендентов.

Так вот что продолжает его мучить. Рамон Дарио был гордым, очень гордым мужчиной. Его злило то, что он стоял лишь десятым в этом проклятом списке.

— В списке моего отца, — поправила она, но Рамон проигнорировал ее слова.

— И я не чистокровный каталонец, вообще непонятный полукровка, если уж об этом зашла речь,

— Зато Эстебан Рамирес — чистокровный каталонец, — напомнила ему Эстрелла. — И я с ужасом думаю, во что бы превратилась моя жизнь, если бы я вышла за него замуж. Мой отец мог сколько угодно мучить меня родословными, я бы ни за что не согласилась на этот брак, я бы не сделала этого даже с…

Внезапно испугавшись, что ее язык чуть не сболтнул лишнее, она закрыла рот рукой.

— С Карлосом, — Рамон закончил за нее.

Он произнес это имя без всяких эмоций.

Совесть начала мучить Эстреллу, она не могла дольше молчать. Ей надо все ему рассказать. Она могла огрызаться отцу, могла не обращать внимания на сплетни, могла не слышать шепота за своей спиной. Но Рамон — совсем другое дело. С ним лукавить невозможно! Было в нем что-то такое, что требовало открытости и правды.

— Я не знала, что Карлос был женат, — внезапно произнесла она.

Во взгляде, который бросил на нее Рамон, читалось скорее любопытство, чем сомнение, и это немного обнадежило Эстреллу.

— Я не знала! — повторила она. — Он сказал, что не женат.

— И ты ему поверила?

— Да.

Эстрелла смогла только прошептать ответ, но отнюдь не от страха.

Измена Карлоса до сих пор причиняла ей душевную боль, но теперь, после встречи с Рамоном, эта боль стала постепенно уходить в прошлое. Рамон занял собой все ее мысли и чувства. Рамон — это первое, о чем она думала, когда просыпалась, и последнее, когда засыпала.

— Да, я поверила ему.

А теперь она ждала, что он ей тоже поверит, сказал себе Рамон. Он хотел забыть о прошлом. Для него имело значение только настоящее, только то, что было сейчас между ними. Теперь она придумала эту дурацкую историю, абсолютно лживую.

Конечно, она знала, что Карлос Перей женат. Это знали все. Далее здесь, в Барселоне. И именно потому каталонская гордость Альфредо была уязвлена поступком его сбившейся с пути дочери.

Упрямой дочери, которая сейчас намеревалась стать его упрямой и непредсказуемой женой.

Женой, которая придумывает историю, чтобы выставить себя в выгодном свете. Она до сих пор врет, надеясь на его доверчивость.

Но сейчас ему было все равно. Он хотел видеть эту женщину в своей постели, и неважно, каким способом он этого добьется, если для этого надо жениться, он готов жениться!

— О черт!

Рамон грубо заключил Эстреллу в объятия, затем наклонился и сильно, страстно поцеловал.

— Я заставлю тебя забыть Карлоса! — пробормотал он. — Выкинуть его образ из головы и все мысли о нем из твоей души. Ты никогда больше не будешь думать о нем. Никогда!

—  Я… — попыталась протестовать Эстрелла, но была прервана еще одним сильным, мощным поцелуем.

— Ты моя, донья Эстрелла, моя и ничья больше! Раз уж ты носишь мое кольцо на пальце, будешь носить мое имя и жить со мной под одной крышей — ты моя и только моя!

И последовал еще один страстный, требовательный поцелуй, который заставил Эстреллу почувствовать себя рабыней, носящей его неискоренимое клеймо.

— Моя!

Но, призналась себе Эстрелла, это было именно то, чего она хотела. Темный, примитивный, чувственный отклик на его прикосновение бурлил внутри нее. Дикая, подспудная сила, которая овладела ею и вытеснила все остальное. Эта сила заставляла ее дрожать, не позволяя ей думать ни о чем другом.

Она хочет этого мужчину!

Господи, как она его хочет!

Стоило Рамону просто оказаться рядом, и тепло разливалось по ее венам. Стоило ему только посмотреть на нее, и она терялась и вся горела от острого желания.

Такой накал страстей даже немного страшил ее. Еще несколько месяцев назад, она бы, наверное, и вовсе испугалась. Но не сейчас. Сейчас это чувство казалось ей прекрасным. Захватывающим, возбуждающим. Она как будто взлетела высоко в безоблачное небо, и теплое солнце грело ее лицо. С Карлосом она никогда ничего подобного не ощущала.

— Я твоя, — прошептала Эстрелла, на секунду оторвавшись от Рамона и снова целуя его в ответ.

Они начали подниматься по лестнице, снимая друг с друга одежду, пока не упали на кровать.

Через несколько дней состоялась вечеринка, на которой Рамон надел ей на палец кольцо, усыпанное бриллиантами. Эстрелла не ожидала ничего подобного.

— Я не знаю, как благодарить тебя, — сказала она, когда после поздравлений и рукопожатий они, в конце концов, остались одни в тихом уголке огромной комнаты в его доме отца.

— Ты — моя невеста. Я должен подарить тебе кольцо. Хотя вряд ли все присутствующие примут эту помолвку за настоящую. И, конечно уж, не твой отец.

Упоминание об отце заставило Эстреллу вздрогнуть. Она не хотела думать о причине, почему дон Медрано внезапно стал улыбаться. Почему он даже бросил несколько добрых взглядов на свою бестолковую дочь и на будущего зятя.

— Мой отец просто благодарен, что избавляется от своей обесчещенной дочери. И он думает, что ты замечательный муж, потому что берешь меня в жены, несмотря на мою дурную репутацию.

Эстрелла понимала, что ее голос звучал раздраженно, даже агрессивно, но не могла ничего с собой поделать. Она знала, сколько часов Рамон провел, закрывшись в библиотеке с Альфредо и его адвокатом, догадывалась о тайных переговорах, в которых решалась ее судьба. Рамон не стал рассказывать ей деталей. Она знала лишь то, к чему они пришли: Рамон покинул комнату уже как новый владелец телевизионной компании, и заплатил за нее всего лишь половину цены.

— Может, я и беру тебя потому, что у тебя плохая репутация, — насмешливо произнес Рамон. Его глаза вспыхнули, когда смотрели на ее стройное тело в черном с золотом платье. — Мне нравятся именно такие падшие и горячие женщины, как ты. И не важно, сколько раз мы были вместе, я еще не скоро смогу насытиться тобой.