— Да, Мэгги прекрасно работала.

— А я? — Я промолчал. — Можете не говорить, я и сама знаю, — сказала она. — Я должна была столкнуть Ван Гельдера с лестницы еще на складе, или разбить его машину, или сбросить со ступенек крана, или… или… — Она замолчала, а потом сказала с удивлением. — А ведь он ни разу не пригрозил мне пистолетом.

— В этом не было необходимости, Белинда.

— И вы это знали?

— Да.

— Так вот, значит, какова будет моя характеристика, — сказала она с горечью. — Первое задание по наркотикам…

— Последнее задание по наркотикам.

— Понятно, — сказала она. — Значит, я уволена. — Она слабо улыбнулась.

— Понятливая девушка! — сказал я. — Это мне нравится. И к тому же отлично знает устав. — Я помог ей подняться. — Вы же знаете устав, по крайней мере, тот пункт, который относится к женщинам… — Она взглянула на меня, а потом ее лицо засветилось улыбкой, первой за эту ночь. — А устав гласит, — продолжал я, — что замужние женщины к оперативной работе не допускаются.

Белинда спрятала лицо у меня на груди, а я стоял и смотрел на окружающий мир. Большой крюк раскачивался на ветру все сильнее и сильнее. И при одном, особенно резком, движении автомат и кукла Ван Гельдера выскользнули и полетели вниз. Они упали на мостовую одной из пустынных улиц, а над ними, под ночным небом, раскачивался на ветру трос подъемного крана, неся на своем крюке то, что совсем недавно было человеком.