— Бог мой! Невероятно!

Если Стиллман и не почувствовал в голосе Логана должного энтузиазма, то не подал виду.

— Я знаю, мне не надо вас уговаривать, Логан, но должен сказать, это будет потрясающее лекарство, и все, кто станет работать с ним, получат свою долю славы.

— Невероятно лестное предложение, спасибо.

Стиллман отмахнулся.

— Да ладно, речь не о том, я хочу взять вас, потому что вы профессионал. Я видел, как вы работаете в клинике и в палатах с пациентами. Отбор пациентов, кстати, очень важен для лечения.

Стиллман ждал ответа, но Логан просто кивнул, а тот продолжал давить на него.

— Нет необходимости говорить, что работа идет хорошо и что ваше имя появится в газетах. — Он засмеялся. — Ну, конечно, не как ведущего исследователя, но, во всяком случае, оно там будет.

Логан понимал, какое это необычное предложение. И в других обстоятельствах оно бы много значило для его карьеры. Логан понимал, нужна весомая причина для отказа.

Но он снова кивнул. Потом решил рискнуть.

— Сэр, а вы можете рассказать мне про ваше лекарство?

Вопрос молодого исследователя звучал весьма дерзко. Но Стиллман, уверенный в себе ученый, воспринял его великодушно.

— Что ж, как я уже говорил, главная задача лекарства — помешать росту опухоли. Но более детально я не готов рассказать.

Еще не готов? Логан удивился. Не готов, а лекарство, кажется, накануне представления комитету? Что-то не вяжется.

— Сэр, но, если я соглашусь участвовать в проекте, я хотел бы знать несколько больше.

— Ах, вы хотели бы! — Стиллман откинулся на спинку стула. — Ну, для начала — лекарство будет самым новым, самым свежим, ни на какое другое не похожим, и пресса просто проглотит его.

— Великолепно.

— Вы, — добавил он, — будете дураком, если не воспользуетесь шансом.

И вдруг, пока он сидел там, его осенило: он мог поклясться, дать голову на отсечение, что Стиллман со своим лекарством на нуле! Это один из вариантов старого лекарства, вот почему он ничего не может толком рассказать.

Так что курс лечения Стиллмана ничуть не угрожал соединению Q. Стиллман думал только о завтрашнем дне — как бы сделать рекламу и получить фонды под лекарство.

— Могу я немного подумать? — тянул время Логан. — Я хочу сказать, это очень серьезное решение.

Во взгляде Стиллмана блеснуло раздражение. Но он справился с собой.

— Конечно, — ответил он. — Безусловно. — Он поднялся, протянул ему руку. — Я и другим говорю, что одно из ваших качеств, которое мне нравится, Логан, — отсутствие импульсивности.

Логана и его помощников с самого начала заботило одно — прежде чем их протокол предстанет перед комитетом, его должен просмотреть человек, который меньше всех будет рыдать от счастья, подписывая такой проект. Реймонд Ларсен.

А все очень просто — как глава медицинского отделения Ларсен руководил системой, в которую включался каждый новый курс лечения. Он расписывал койки, клинический курс, решал, будет ли лечиться пациент амбулаторно или стационарно, он распределял и повседневную работу между исследователями-первогодками.

Но то, что могло постороннему человеку показаться препятствием, Логан воспринимал как простое неудобство. На его взгляд, Ларсен никак не мог остановить их проект — ни один здравомыслящий ученый не станет выступать в роли человека, блокирующего разумную идею. И, что еще важно, соединение Q поддерживает Сеф Шейн. А Шейн в фаворе у самого Кеннета Маркелла, величественного предводителя Американского института рака.

Если что-то другое Ларсен и не понимал, то реальность институтской политики — несомненно.

Конечно, Логан ни на секунду не сомневался, что Ларсен воспримет такую новость с распростертыми объятиями. Незадолго до этого Шейн изложил последний аргумент, почему Ларсен не будет против:

— Знаешь, почему он вынужден цепляться за способных людей? Потому что у него самого нет ни грамма таланта.

Для главы медицинского отделения соединение Q являло собой двойное унижение: молодые ученые отклонили его попытки подружиться и, более того, прилепились к его заклятому врагу Шейну.

Само собой разумеется, Логану предстояло, по крайней мере, контролировать себя. И, идя по аллее к административному зданию в офис Ларсена, прижимая к себе пакет, в котором лежал окончательный проект с протоколом, Логан снова и снова репетировал про себя, что скажет старшему коллеге: как давно он трудится над этой идеей и как Шейн заинтересовался этим проектом, и он, Логан, очень надеется, что Ларсен тоже даст свою оценку их курсу.

Но он обрадовался, узнав, что того нет на месте.

— А можно это оставить у вас? — спросил он Элейн, секретаршу Ларсена.

Она посмотрела на него с любопытством.

— А что это?

Во время долгих сидений над курсами лечения прошлых лет у Логана и Элейн завязались дружеские отношения, теплые и искренние. И он решил сказать правду.

— В общем, это новый курс лечения.

— Твой? — И она посмотрела на него не то с удивлением, не то с недоверием. Логан не смог бы сказать точно. — Правда?..

— Да, мой и еще двух коллег. — Улыбаясь, он замолчал. — Я хотел даже принести цветы, чтобы расположить тебя к нашему делу, но подумал — уж слишком откровенно.

— А вообще-то мог бы.

— Когда, ты думаешь, появится доктор Ларсен?

— А что, ты и ему собираешься принести цветы?

Улыбка Логана получилась вымученной.

— Я просто хотел поговорить с ним, рассказать о нашем проекте…

— Я уверена, — сказала она, — ему понравится. — Она подвинула пакет на край стола и с подчеркнутой серьезностью вернулась к своим делам.

Когда Логан еще раз зашел в конце дня, Ларсен оказался на месте, а по его лицу Дэн сразу понял — прочел.

Но этот человек являл собой образец самообладания.

— Добрый день, доктор Логан, — кивнул он, выходя из своего кабинета.

— Добрый день, доктор Ларсен.

Повисло молчание. Разве не ясно, зачем пришел Логан?

— Сэр, может быть, у вас найдется несколько минут?

Ларсен посмотрел на часы.

— Боюсь, это совершенно невозможно. Через пять минут я должен быть в лаборатории.

— Понятно.

Ларсен пошуршал бумажками на столе секретарши и поднял на Логана глаза.

— Мы заняты одной очень интересной работой по формированию злокачественного генотипа. Очень интересное дело.

Логан молчал. Никогда раньше, ни разу, он не слышал, чтобы Ларсен заговорил о своем исследовании. Или выразил такой энтузиазм, как сейчас, вообще по поводу чего-то.

— Прекрасно, сэр, — наконец проговорил он.

— Да, ну что ж… так прошу прощения…

Логан вышел следом за ним в коридор.

— Доктор Ларсен…

Ларсен, ускорив шаг, не отзывался.

— Сэр, а в другое время я мог бы поговорить с вами?

— Я очень занят, молодой человек.

— Но я просто хотел сказать пару слов о…

Ларсен вдруг резко остановился и посмотрел Логану в глаза.

— О чем?

Логан вздрогнул от отчетливого гнева в голосе Ларсена. Но пути назад уже не было.

— Я просто подумал, может, вы прочитали то, что я оставил для вас.

— Да, я посмотрел. И что вы хотите услышать от меня?

Логан очень старался, чтобы его тон показался заискивающим.

— Ну, вообще-то, сэр, я был бы очень благодарен за совет, как сделать лучше…

— Совет? — улыбнулся Ларсен, внезапно зло усмехнувшись. — Очень хорошая работа, Логан. Мои поздравления вам и вашим друзьям. И доктору Шейну, конечно.

— Хорошо… Но, может, какие-то рекомендации?

Ларсен стоял и молча смотрел на него холодным взглядом.

— Я опаздываю, Логан. — И, повернувшись, широкими шагами пошел прочь.

Наутро весть о новом курсе лечения разнеслась по институту. Она была интереснее любой сплетни, даже о какой-нибудь любовной связи. Кто эти трое? Как они сплелись с Шейном? Действительно ли добьются успеха?

Логану казалось, что большинство из тех, кто был на его уровне, относились к новости с симпатией, а если и завидовали, то умело скрывали за теплыми словами поздравлений.