— Что это было? — спросил Бабель и засмеялся.

— Не зря вас называли Катком, Алексей Дмитриевич, — довольно усмехнулся Семенов. — Вот это был разнос, слово комсомольца! Бам, бам, бам… Спокойной ночи и приятных снов!

Королев повернул к себе зеркало заднего вида и принялся осматривать рану. А может, это кровь того парня? Ее было много, и он, поплевав на платок, начал вытирать лицо.

— Похоже, пьяный хулиган, а может, и еще кто-то… Я не стал дожидаться, пока голодная толпа начнет выяснять, что к чему. — Кровь вытекала из глубокого лилового пореза. — Вот незадача. Надо бы зашить эту красоту. Поехали в институт, нам все равно надо туда. Честнова меня подлатает.

Семенов свернул направо. Остаток пути все молчали. Королева подташнивало, голова раскалывалась, но он чувствовал приятное возбуждение от стычки. Он снова и снова прокручивал в памяти все детали: как несло перегаром от рабочего, как он схватил его за грудки, как у противника от неожиданности расширились глаза… Королев полностью контролировал ситуацию. Он страшно разозлился, но не на рабочего, а из-за того, что оказался героем этого нелепого балагана. Каждый в той или иной степени манипулировал им — Попов, Коля Граф, Грегорин и даже в некотором роде Бабель, который сейчас быстро делал заметки на заднем сиденье машины. Все дергали его за веревочки, как марионетку, пускали по ложному следу, наблюдали за ним, подставляли подножку, о которую он мог споткнуться и упасть, если бы не был постоянно начеку. Грегорин даже не удосужился скрывать, что использует Королева. Полковник скармливал ему обрывки разрозненных сведений, так и не потрудившись сообщить, что именно он обнаружил пропавшую в начале века икону. И тут еще какой-то громила будет толкать его? Неудивительно, что капитан испытывал удовлетворение от того, что разбил этому хаму нос. Эта грязная обезьяна выбрала не тот день и не того мента. Он потрогал рану на лбу и подумал, что у рабочего вместо носа сейчас, наверное, сплошное месиво.

— Так что вам рассказал Коля? — спросил Семенов.

— Кое-что, что не мешало бы проверить. На самом деле ничего полезного, — ответил Королев, пытаясь говорить равнодушно. Ему не понравилось то, что рассказал Коля. Из-за такой информации можно и убить, а у лейтенанта вся жизнь впереди.

Семенов повернул к въезду в институт и припарковался возле грязного ЗИСа. Королев сразу узнал машину, она числилась в автопарке МУРа. Возле входа стояло еще несколько забрызганных грязью грузовиков с надписью большими белыми буквами «Батальон военно-химической защиты» на брезентовых боках. Вокруг грузовиков толпились водители. Они недовольно посмотрели на «форд», словно ожидали от него каких-то неприятностей. На завтра были запланированы общегородские учения по гражданской обороне, и эти машины, наверное, будут в них участвовать. Немцы пока не применяли газ в Испании, но рано или поздно могут начать.

— Похоже, Ларинин здесь, — сказал Королев, показывая на ЗИС.

— Кто? — переспросил Бабель.

— Один наш коллега, Исаак Эммануилович. Вам придется подождать в машине. Доступ в прозекторскую посторонним лицам воспрещен, поэтому не будем подставлять доктора Честнову. Ваня, ты составишь товарищу Бабелю компанию. Я позову тебя, если понадобится.

Он застал Честнову в кабинете. Положив ноги на стол, она читала «Советский спорт».

— Что с вами?

— Напоролся на дверь, — с сердитым видом ответил Королев. — Вы можете меня подлатать?

— Да-а, не повезло двери. Подойдите ближе, я посмотрю, что там у вас. О-о, ничего серьезного. Пара швов и немного антисептика.

Она указала на металлическую коробку с красным крестом, стоящую на полке у двери. Потом подошла к раковине в углу кабинета и вымыла руки. Королев открыл газету, которую до этого читала доктор.

— Не думайте, Алексей Дмитриевич, я не собираюсь заниматься атлетикой.

— Говорят, это никогда не поздно, — засмеялся Королев. — Кстати, а где Ларинин? Я видел его машину. Вы, случаем, не отправили его в печь?

Честнова улыбнулась.

— Вашим многоуважаемым коллегой занимается Есимов. Я решила, что лучше оставить их вдвоем. Кстати, это газета Есимова. Пока он занимается вашим коллегой и телом Тесака, я рассматриваю торсы советских атлетов, одетых в одни трусы. Это все равно как курсы повышения квалификации по анатомии.

— Что ж, справедливое разделение труда.

— Еще бы! А теперь не дергайтесь и ведите себя как хороший милиционер.

Ватным тампоном, смоченным в желтой едкой жидкости, она принялась обрабатывать рану на лбу Королева. От резкого запаха у него начали слезиться глаза.

— Ну вот, не так уж и больно, — сказала Честнова, стараясь его подбодрить.

— Давайте уже накладывайте швы! — поторопил Королев, чувствуя, как вспотели ладони. Вдобавок его затошнило.

— Сейчас, сейчас, — ответила Честнова, беря в руки иглу. — Посидите спокойно. Вот так.

— Я и так сижу спокойно, — сказал Королев, едва сдерживаясь.

— Вот так лучше. Кстати, сегодня утром привезли интересный труп. Его нашли в церкви, которую сносили рабочие. По какой-то причине не сработала взрывчатка, и, когда стали проверять заряд, под грудой обломков обнаружили мертвого пьяницу. Интересно, может, это как-то связано с вашими делами? Ведь его тоже нашли в церкви. Довольно необычное место для убийства.

— Вы уже закончили?

Она погладила его по щеке и положила окровавленную иглу в лоток.

— Более-менее. Поберегите себя хотя бы парочку дней. Удар был сильным. У вас кружилась голова? Тошнило? Кстати, сейчас голова сильно болит?

— Я в порядке, — сказал Королев, не признаваясь, что пол иногда уходит у него из-под ног. Проклятие, не хватало еще, чтобы эта дурацкая драка помешала ему в расследовании!

Честнова посмотрела на него и подняла вверх несколько пальцев.

— Сколько их?

— Считайте сами. Говорю вам, я в порядке.

Не скажет же он, что видит шесть пальцев! Даже в таком состоянии Королев понимал, что это невозможно.

— Хочу вас предупредить, что сотрясение — не игрушка. А там как знаете.

— Поверьте, я ударялся головой и посильнее.

— В это я охотно верю, — сказала Честнова с улыбкой.

Глава 17

В морге никого не было. Королев прошел за Честновой в маленькую прозекторскую. Окна были зашторены, но снаружи все равно просачивался серый свет. Этого было достаточно, чтобы рассмотреть труп мужчины на столе из нержавейки. Его одежда была покрыта грязью вперемешку с кровью. Честнова включила свет, и Королев заметил, что лицо умершего было черным от синяков.

— Вы можете его немного помыть? Чтобы рассмотреть получше.

— Конечно. Но сначала помогите мне снять с него одежду.

Честнова разрезала шинель и рубашку на трупе в нескольких местах. Когда залитая кровью шея освободилась от воротника, доктор присвистнула.

— Так-так, — сказала она. — Похоже, он отхватил пулю. Странно. Вы когда-нибудь слышали, чтобы пьяницу убивали выстрелом в затылок? Что скажете?

Она наклонилась к покойнику, чтобы лучше рассмотреть маленькую рану. Часть засохшей кровавой корки они сняли вместе с рубашкой, и сейчас на шее хорошо было видно отверстие, вокруг которого темнел след от въевшегося в кожу пороха.

— Вот черт! — сказал Королев, и что-то внутри у него екнуло. — Давайте посмотрим, нет ли еще каких-нибудь повреждений.

Честнова кивнула головой и принялась омывать обнаженное тело шлангом.

— Его сильно избили. И вот еще, смотрите, ожоги от папиросы. — Честнова указала на маленькие черные точки. Кто-то явно дошел в своей жестокости до предела. — Вы думаете, все это с ним проделали в церкви?

— Кто знает, — ответил Королев. Его взбесило, что милиция привезла тело в морг, даже не осмотрев его.

— Ваши коллеги заканчивали смену и торопились убрать тело из церкви перед сносом, — сказала Честнова, заметив злой огонек в его глазах. — В наше время никому нет дела до мертвого пьяницы. Сюда привозят таких два-три раза в день. Как правило, они все выглядят одинаково. В большинстве случаев умирают оттого, что пили. Крайне редко — от побоев. Милиционера, который привез этого, зовут Никитин, если вам это поможет. У меня записано, из какого он участка.