В центре шахты стоял воскресший из мертвых, выбравшийся из-под гигантской каменной плиты Джек Уэст-младший. Его можно было принять за грешника, сбежавшего из преисподней.
Если смерть Джека Уэста-младшего от рук собственного отца вызвала у эфиопов ассоциации с Иисусом Христом, то его воскрешение и вовсе поразило до глубины души.
Зажатый в здоровой руке пистолет, обезоруживший четверых из них, окончательно утвердил охранников в мысли, что этот человек обладает божественными качествами.
Правда, за одним исключением.
Джек Уэст-младший не был милосердным Богом.
Чтобы выбраться из-под каменной плиты, Джеку понадобилось шесть часов — шесть долгих мучительных часов...
Остановить смертоносный «пресс» оказалось, мягко говоря, непросто.
Когда рабы подтащили плиту, Джек понял, что единственный шанс на спасение — это его металлическая рука.
И вот, как только огромный квадрат закрыл жерло ямы, Уэст стиснул зубы и что было силы рванул свою титановую конечность, прибитую к деревянному бруску.
Гвоздь вздрогнул, но руку освободить не удалось.
Рабы отпустили плиту...
...В эту секунду Джек повторил попытку — на этот раз успешно. Он выставил металлическую руку перпендикулярно своему телу, сжал ладонь в кулак и поднял ноги. В следующий миг огромная плита обрушилась на его титановую руку, сломав два пальца, но не сам протез.
Рука согнулась в локте — и вся тяжесть чужого греха легла на могучее металлическое предплечье.
Каменная глыба остановилась в паре миллиметров от носа Джека. При взгляде вниз ни у кого не возникло бы сомнений в том, что несчастный превратился в кровавый блин.
Однако Джек не умер. Его ноги были повернуты влево, голова — вправо, а правая рука оставалась прибитой к деревянному бруску.
Храбрость, сила и время — вот всё, что понадобилось нашему герою: храбрость — чтобы решиться потревожить гвоздь, пронзивший правую руку; сила — чтобы ухватиться за шляпку гвоздя и вытянуть его из бруска; время — чтобы сделать это, не оторвав себе кисть и не умерев от болевого шока.
Три раза он терял сознание и пребывал в вынужденном бездействии.
Однако часа через два его усилия увенчались успехом. Он вцепился зубами в гвоздь и вытянул его из истерзанной ладони.
Из раны хлынула кровь. Джек снял ремень и использовал его в качестве жгута, снова прибегнув к помощи челюстей.
После этого он опять отключился и пролежал без сознания целый час.
Он пришел в себя под звуки песен, топот ног и грохот барабана.
«Pater Noster, qui es in caelis, sanctificetur nomen Tuum...».
Теперь ему предстояло разобраться со своим «могильным камнем».
Джек стал ощупывать плиту в поисках трещины и обнаружил ее рядом с тем местом, куда угодил его титановый кулак.
Он вложил в этот разлом крохотную, величиной с жвачку, пластиковую взрывчатку С-2 — ту, что хранил в специальном отсеке своей искусственной руки. Вообще-то он рассчитывал запихнуть вещество в замочную скважину, оказавшись в плену.
С-2 взорвалась (шум, напрасно проигнорированный Винни Пухом) — и плита раскололась надвое. Правая половина рухнула на каменный пол.
В конце концов Джеку удалось просочиться в образовавшееся отверстие, но его искусственная рука не смогла избавиться от тяжеленного обломка.
Он поступил единственно возможным образом: отсоединил свое титановое предплечье и выкатился из-под плиты.
Джек Уэст-младший стоял на дне ямы с металлическим обрубком вместо левой руки под звуки песнопений, грохот барабана... и слышную только ему мелодию свободы.
Еще одна порция услужливой С-2 расколола каменную глыбу, прижавшую отсоединенное предплечье. Джек тут же вернул его на место и обмотал раненую ладонь куском грубой материи.
Затем он вскарабкался по лестнице в стене и начал собственную одинокую войну с охранниками шахты, принадлежащей его отцу.
Джек стоял перед толпой ошарашенных эфиопов, напоминая выходца с того света.
В его глазах кипела ярость, вокруг рта запеклась кровь от стального гвоздя, который он вытянул из своей правой ладони собственными зубами.
И все же он был один против тридцати.
Впрочем, не совсем один: его титановая рука сжимала огнетушитель, прихваченный у подъемника.
Он выпустил струю углекислого глаза в пылающий крест.
Шахта погрузилась во тьму. Кромешную тьму.
Эфиопы запаниковали, подняли крик. Затем послышался топот множества ног.
Вдруг зажглось тусклое аварийное освещение, и охранники узрели Джека Уэста, стоящего там же, где и раньше: рядом с крестом.
...только теперь с ним была целая армия.
Армия, состоящая из нескольких сотен рабов, которых он выпустил из келий, перед тем как явить себя рабовладельцам.
Ярость, ненависть, жажда мести — вот что отражалось в глазах освобожденных невольников. Им не терпелось расплатиться с бывшими хозяевами за месяцы, годы унижений; милосердие и не думало стучаться в их ожесточенные сердца.
Исторгнув истошный вопль, толпа илотов кинулась на своих мучителей.
Началось что-то жуткое...
Некоторые охранники попытались выхватить пистолеты — но были свалены с ног и затоптаны насмерть. Остальных бросили в чан с ядовитым раствором.
Те, кто посмекалистее, метнулись к подъемнику — своему единственному шансу. Однако там их поджидали несколько десятков рабов с досками, оскалившимися ржавыми гвоздями.
Несколько минут спустя все охранники были мертвы. Огромная шахта молчала, окропленная тусклым аварийным светом.
Джек тут же бросился к клетке и освободил Винни Пуха. Ступив на землю, сын шейха с ужасом воскликнул:
—Аллах, оторви мои уши!.. Джек, ты похож на убитый труп мертвого покойника!
—Спасибо за комплимент, — улыбнулся Джек и... потерял сознание.
Придя в себя, Джек почувствовал, что его лицо омыто солнечным теплом.
Глаза мученика раскрылись. Он понял, что лежит на койке в караульном помещении, расположенном возле шахты.
На его лбу, скулах и щеках не осталось ни крови, ни грязи; на правой кисти белела свежая повязка; его переодели в традиционный эфиопский халат.
Джек встал и, покачиваясь, поплелся к двери. В проеме он столкнулся с Винни Пухом.
—А, наш воин проснулся! — воскликнул младший сын шейха. — Думаю, тебе будет приятно узнать, что теперь эта шахта принадлежит нам. Мы нейтрализовали верхних охранников с помощью рабов. Точнее — бывших рабов. Жажда мести и воздух свободы превратили их в настоящих зверей!
—Их можно понять, — произнес Джек. — А где мы, собственно? Это Эфиопия — вот все, что мне известно.
—Ты не поверишь.
Они вышли из караульного помещения под яркое африканское солнце.
Джек огляделся.
Вокруг лежала голая, ржавого цвета земля, покрытая трещинами и лысинами холмов.
Однако некоторые возвышенности венчали огромные каменные строения удивительной красоты, высеченные из скального монолита и погруженные в глубокие рвы с булыжными стенами.
Джек заметил, что одно из сооружений напоминает храмовый крест.
—Теперь ты понимаешь, где мы? — спросил Винни Пух.
—Да, — ответил Джек. — Это легендарные церкви Лалибелии...
—Наша миссия провалена, Охотник, — произнес Винни Пух с грустью.
Они сидели у входа в шахту в золотой клетке из солнечных лучей. Джек потирал раненую руку, сын шейха водил по иссушенной почве ржавой железкой. Рядом наслаждались обрушившейся на них свободой недавние рабы: ели, пили, обшаривали караульные помещения в поисках одежды, простирали руки к небу.
— Нас разгромили, Джек, — продолжал Винни Пух. — Твой отец отправил Каланчу в МОССАД, желая получить вознаграждение за его голову.
— Черт! А Космос? Он ведь с Волком, не так ли?
—Да.
— Бойся данайцев, дары приносящих, — прошептал Уэст.
—А вообще-то, Джек, я не знаю... Космос вел себя как-то странно, словно это был не он. К тому же, когда мы работали вместе, он показался мне славным парнем, неспособным на предательство. Я бы не стал спешить с выводами.