— Ее нередко нет всю ночь с четверга на пятницу, — подтвердила Кэтрин.

— Предусмотрительно, — повторила блондинка.

Кэтрин снова проигнорировала ее.

— А ваш сын? — спросил мрачный следователь. — Каким образом он оказался замешан в эту ссору?

— Натан проснулся в двенадцатом часу, его мучили кошмары. Я пришла к нему, чтобы успокоить его, и услышала, как вернулся Джимми. Я сразу поняла: дело плохо.

— О чем вы?

— Судя по тому, как Джимми хлопнул дверью, он был пьян. Потом Джимми начал громко звать меня. Натан, разумеется, перепугался еще сильнее.

Мальчик ничего не сказал. Натан никогда ничего не говорил, он просто смотрел на нее своими не по-детски серьезными голубыми глазами, и его худенькое тельце напрягалось в ожидании. Джимми дома, пьяный и сильнее их обоих.

Кэтрин хотела для своего сына чего-то большего. Вот о чем она подумала в тот вечер, когда муж хлопнул дверью и начал кричать, а затем стал подниматься по лестнице. Она заглянула в глаза Натана и ужаснулась: в них отражалась точно такая же безнадежность.

— Когда Джимми схватил пистолет? — спросил прокурор.

— Не знаю.

— Где он его взял?

— Не знаю.

— Он поднимался по лестнице с пистолетом?

— Да.

— Целился в вас и в Натана?

— Да.

— Что вы сделали, миссис Гэньон?

— Я попросила его положить оружие. Я сказала, он пугает ребенка.

— И что он ответил?

— Рассмеялся, мистер Копли. Сказал, основная проблема для Натана в этом доме — это не он, а я.

— Что он имел в виду?

Кэтрин пожала плечами:

— Джимми был пьян и сам не знал, о чем говорил.

— А что делал Натан, пока все это продолжалось?

— Натан… — Голос у нее дрогнул, но она заставила себя продолжить. — Он сидел у меня на коленях. Прижимался лицом к моему плечу, чтобы не видеть отца, и затыкал руками уши. Я предложила Джимми положить Натана спать в нашей комнате. Попросила его успокоиться и не пугать мальчика. Потом пошла вместе с Джимми в спальню. Когда я оказалась внутри, то заперла дверь и позвонила в Службу спасения.

— И тогда Джимми начал стрелять?

— Не помню.

— Соседи говорят, будто слышали два выстрела.

— Правда?

Копли изогнул бровь.

— Вы не уверены, стрелял ли ваш муж?

— В тот момент я не думала о Джимми, только о Натане. Он был страшно испуган.

«Мама, мы умрем? Включи свет, мама. Я хочу, чтобы стало светло».

— Джимми когда-нибудь причинял вред вам или вашему ребенку?

— Он швырялся вещами, когда был зол. Иногда у нас возникали проблемы.

— Проблемы? — с сарказмом спросила Уоррен. — Полиция приезжала сюда каждую неделю и улаживала ваши разногласия. Пока наконец ход событий не стал необратимым, ведь Джимми подал на развод, миссис Гэньон.

Кэтрин равнодушно посмотрела на нее:

— Да.

— У него были деньги, — продолжала та. — И власть. Сначала этот тип вас оскорблял, а потом подстроил все так, чтобы окончательно вас прижать. Никто из здесь присутствующих не станет отрицать, что вы имели все основания слегка разозлиться.

— У нас имелись некоторые проблемы, но это не значит, будто все было так плохо.

— Ради Бога!.. Он вас бил. Орал и швырял вещи в вашего ребенка. И вы думали, все это можно уладить?

— Очевидно, вы не знали Джимми.

— Наверняка вы хорошо его знали и тем не менее предпочитали развлекаться с лечащим врачом вашего сына.

Кэтрин вздрогнула.

— Это жестоко.

— Вы ведь недавно виделись с доктором Рокко?

— В пятницу у Натана случился острый приступ панкреатита. Конечно, я отвезла его к доктору Рокко.

— Док по вам скучал? Хотел вас вернуть? Ведь Джимми больше нет.

— Вы меня оскорбляете. Тело моего мужа еще не успело остыть…

— Не успело остыть? Да вы помогли его убить!

— Как? Стоя там в качестве мишени?

Блондинка придвинулась к самому краю кушетки, она так и сыпала вопросами:

— Кто первый начал ссору в четверг? Кто первый упомянул доктора Рокко?

— Я. Натан был нездоров.

— И вы решили поговорить с ревнивым мужем о бывшем любовнике?

— Он лечит Натана!

— И вы, имея ревнивого мужа, сохранили своего бывшего любовника при себе в качестве лечащего врача Натана?

Кэтрин беспомощно заморгала и попыталась обрести почву под ногами.

— Натан не любит новых врачей. Новые люди — это новые анализы. Я не хотела, чтобы он прошел через это еще раз.

— Понимаю. Значит, вы продолжали видеться с вашим бывшим любовником ради сына?

— Доктор Рокко — отличный врач!

— Отличный врач?

— Да, — повторила Кэтрин, чувствуя некоторое замешательство.

— Тогда я, наверное, вас разочарую — он уже никого не лечит.

— Это не его вина. У Джеймса Гэньона большие связи. Тони всего лишь делал то, что был должен.

Впервые блондинка нахмурилась.

— Когда вы в последний раз видели доктора Рокко? — спросила она.

— В пятницу вечером, когда Натана положили в реанимацию. Потом доктор Рокко сказал, что он больше не занимается Натаном, — главный врач официально предложил ему написать отказ. Он отправил меня к доктору Орфино, генетику. На понедельник у нас назначен визит.

— Когда вы успели об этом договориться?

— Я не договаривалась. Это сделал Тони.

— Как трогательно, — буркнула блондинка, приподняв бровь.

— Мой сын очень болен, за ним нужен особый уход, но чтобы попасть на прием к специалисту, нужен другой специалист. Если бы я просто позвонила доктору Орфино, мне пришлось бы долго ждать. А по просьбе Тони нас примут в обход списка. Может, это не самый этичный поступок в его жизни, но Тони очень хороший врач, он всегда заботился о моем ребенке.

— Похоже, вы все еще его любите.

— Я любила своего мужа.

— Даже когда он начал использовать вас вместо боксерской груши? А потом схватился за пистолет? Похоже, дела у вас идут не так уж плохо, миссис Гэньон. Шикарный дом, машина, счет в банке, не говоря уже о дорогостоящем движимом имуществе. — Блондинка сузила глаза. — И далеко не все верят в то, что вы причиняли вред своему сыну. Вы абсолютно чисты и свободны.

Кэтрин встала:

— Уходите.

— Мы ведь собирались поговорить о Пруденс. Вашей верной нянюшке. Нам придется начать задавать вопросы с самого начала, пока мы не поймем, что именно творилось в вашем доме.

— Вон отсюда!

— А еще мы хотели побеседовать о Натане.

Кэтрин указала на дверь. Они наконец поднялись.

— Плохие новости насчет доктора Рокко, — мимоходом сказала блондинка, когда они пересекали прихожую. — Сочувствую его жене и детям.

— Где Тони?!

— В морге, разумеется. Убит вчера вечером. В больнице.

Уоррен остановилась и пристально взглянула на Кэтрин. И на этот раз та не стала обороняться. Она была в шоке. В онемении. В ужасе.

— Как? — прошептала Кэтрин.

— Смерть, — в тон ей отозвалась блондинка, и Кэтрин застыла на месте.

Следователи вышли. В последнюю секунду окружной прокурор обернулся:

— Вы что-нибудь слышали о кожно-гальванической реакции?

— Нет.

— Когда человек стреляет из пистолета, на руках и на одежде у него остается некий осадок. Угадайте, что мы искали, миссис Гэньон, и чего мы не нашли на руках и одежде вашего мужа?

Кэтрин промолчала. Смерть, мрачно думала она. Смерть.

Троица спускалась по ступенькам.

— Одна ошибка, — крикнул Копли через плечо. — Вот и все. Одна маленькая ошибка, миссис Гэньон, и вы у меня в руках.

Глава 18

Воскресное утро. Солнце сияло, все говорило о приближающейся зиме. Бостонские пешеходы перебегали из магазина в магазин, втянув голову в плечи наподобие черепахи, укутавшись шарфами и засунув руки поглубже в карманы пальто. Только не мистер Босу. Он брел по Паблик-гарденс в тени столетних деревьев, без пальто, без шапки и перчаток. Ему нравилась такая погода. Запах гниющей листвы. Последние проблески нежаркого солнца.

Ребенком он любил это время года. Он до поздней ночи играл на улице, и его родители не волновались. Отец говорил, что мальчику полезно гулять на свежем воздухе, а потом снова утыкался в газету.