Она рассеянно огляделась и обнаружила, что Крис не только приготовил еду, но и успел поставить палатку. Неужели силы его беспредельны? Она перевела взгляд на Криса.

— Что, Энни? — спросил он, едва не подавившись.

— Я просто подумала о том, что ты ужасно сильный и выносливый. А еще ты очень добр ко мне и... и... — Она говорила с сонным придыханием, не догадываясь, насколько притягательно для Криса ее усталое лицо, мягкий голос и эти слова.

— И?..

— Я уже все съела и теперь иду спать. Не поможешь ли ты мне подняться?

Энни вскрикнула от боли в мышцах, когда Крис исполнил ее просьбу.

— Теперь я сама, — заявила она, совсем не изящно залезая в палатку и одарив Криса на прощание мягкой сонной улыбкой. — Спасибо, Крис.

Энни неожиданно проснулась среди ночи. Все тело ужасно ныло, но сильнее всего плечи, ноги и поясница. Болела шея, которую она натерла ремешком фотоаппарата. А еще ужасно ныла и чесалась спина. Все эти ощущения обрушились на нее скопом. Энни поняла, что если сейчас хоть что-то не предпримет для облегчения своих мук, то до утра заснуть, несмотря на нечеловеческую усталость, уже не сможет. Энни села с превеликим трудом, едва не скрежеща зубами от тянущей боли в мышцах. Прислушалась к тихому дыханию Криса: только бы не побеспокоить его своими движениями! Теперь надо, соблюдая предельную осторожность, помочь своему измученному организму.

В футляре, где она хранила пленки, Энни всегда носила баночку со специальным кремом. Энни принялась шарить в темноте и ценой неимоверных усилий, с трудом сдерживая стоны, наконец добыла заветную баночку. Собравшись с духом, она немыслимо изогнулась и попыталась намазать невыносимо зудевшую и болевшую спину так, чтобы производить при этом как можно меньше шума. Иногда Энни казалось, что она не вытерпит этой пытки: тупая боль отдавалась во всех мышцах, суставы казались несмазанными шарнирами, а руки, изогнутые под неимоверными углами, отчаянно сводило. Энни села прямо и постаралась отдышаться.

— Давай я помогу, а то ты до утра будешь возиться.

Услышав голос Криса, Энни вздрогнула.

— Извини, что разбудила. Не надо, я...

— Ты сопела и ворочалась как медведь гризли, — «галантно» отозвался он. — Давай сюда свою мазь, иначе мне до утра придется слушать эти твои страдальческие вздохи...

Энни не понимала, почему его голос звучит немного сердито и напряженно, но послушно протянула баночку на голос. Их руки столкнулись в темноте, и по непонятной причине Энни затрепетала. Баночка выпала из ее дрожащих пальцев.

— Ах!

— Я сам.

Как это всегда случается, они бросились на поиски одновременно, и Энни с размаху ударилась лбом о его грудь. Они одновременно охнули, а Крис еще и выругался. Энни сжалась.

— Просто сиди, — сердито приказал он.

— Извини.

Слышно было, как он шарит в темноте, но Энни показалось, что он ищет совсем не в том месте. Но не успела она подать голос, для того чтобы дать ценные указания, как Крис включил фонарик. Так вот что он искал! Баночка нашлась сразу же.

— Ложись, так мне будет удобнее.

Энни послушно растянулась на животе и невольно вздрогнула, когда его руки подняли рубашку и коснулись ее голой спины.

— Больно?

— Немного. И чешется...

Крис посветил фонариком на ее спину.

— Здорово тебя покусали. Кожа сильно покраснела, есть волдыри.

Он расстегнул застежку бюстгальтера, и не успела Энни издать ни звука, как он широкими движениями, но вместе с тем очень мягко стал втирать мазь в кожу ее спины. Его манипуляции показались Энни безличными, как у врача. Она решила, что для паники нет причин, но в животе у нее продолжали порхать бабочки, рождая внутри странное трепыхание и дрожь.

— Все, полежи пока так, чтобы мазь впиталась. — Крис аккуратно опустил и расправил рубашку.

— Спасибо, — пробормотала она.

— Теперь спи. Завтра у тебя еще будет время, чтобы преподнести мне очередные «сюрпризы» или нарваться на новые приключения, — проворчал Крис, укладываясь на своей половине палатки.

Отсутствие в его тоне враждебности и раздражительности после всех злоключений оказало на Энни странное действие. Тронутая его добротой и терпением, она сдерживалась изо всех сил, но все же одинокий всхлип прозвучал в тишине палатки.

— Энни, только не говори, что тебе захотелось еще и поплакать на сон грядущий.

Но поскольку из-за своего плачевного в прямом смысле этого слова состояния она не могла ему ответить, то Крис опять поднялся и сел, покорный судьбе-злодейке.

— Видимо, сегодня мне больше не удастся поспать.

Она не успела сообразить, что он хочет сделать, как свет фонаря ударил ей в лицо.

— Убери это, — закрывшись руками, сдавленно просипела Энни.

Свет погас. Крис некоторое время молчал, словно собирая силы для того, чтобы избавиться от желания тут же придушить Энни и прекратить свои невыносимые мучения. Однако вопреки предположениям Энни его голос прозвучал очень мягко.

— Вот уж не думал, что ты такая плакса, но первое впечатление часто бывает обманчивым. Кого ты оплакиваешь сейчас: несчастный джип или свою неудавшуюся экспедицию?

Его тон совершенно непонятным образом вызвал на ее губах слабую улыбку.

— Я по-прежнему не считаю, что экспедиция погублена. И я вовсе не плакса. — Энни шмыгнула носом и почти совсем спокойно добавила: — Просто акклиматизация проходит тяжело.

Этот довод показался ей очень убедительным, ибо он давал достойное объяснение ее чувствительности.

— И как долго ты будешь лить... то есть приспосабливаться к местному климату?

— Я уже в порядке, спасибо за участие, — колко произнесла она.

В темноте раздался звук, смахивающий на сдержанный смешок.

— Если тебя это утешит, то знай: сегодня ты держалась просто отлично. А теперь давай спать, завтра будет нелегкий день. Особенно для тебя.

— Очень рада, что твое мнение обо мне немного улучшилось. И я вовсе не такая, как ты думаешь, — уже засыпая, едва слышно пробормотала Энни.

10

Утром Энни не смогла подняться.

— Энни, вставай.

— Я не могу.

— Тебе все равно придется это сделать.

— Может быть, завтра...

— Ты меня вынуждаешь применить крайние меры.

Не успела Энни понять, что он имеет в виду, как Крис влез в палатку, присел и посадил ее спиной к себе. Энни тут же вскрикнула от пронзившей ее боли, однако мучитель не обратил на ее страдания никакого внимания. Вместо этого он прямо сквозь одежду начал энергично массировать ее руки и плечи. Сначала Энни попыталась возмущенно протестовать, потом закричала от боли, а затем почувствовала неимоверное облегчение.

— О, Крис, ты волшебник.

Не успела Энни опомниться, как Крис вытащил ее наружу, вручил кружку горячего кофе и принялся сворачивать палатку. Энни делала глоток за глотком и уныло следила за ловкими движениями Криса. Наконец палатка исчезла в специальном чехле. Энни могла только удивляться поразительной энергии своего проводника. Подобная выносливость казалась ей почти чудом.

— Готова?

Она молча поднялась.

Энни пыталась втянуться в равномерный темп, который задал Крис, но на этот раз у нее не получилось: усталость навалилась слишком быстро. Я устала и больше не могу! — замедлив шаг, а затем и вовсе остановившись, мысленно запричитала Энни.

Со стороны казалось, что она просто остановилась передохнуть. А мысленные стенания тем временем здорово распалили ее, просто заставляя упиваться жалостью к самой себе.

Я всего лишь жалкое, никчемное существо, решившее, что ему все по силам, думала Энни. А Крис... Ему-то все нипочем. Шагает и шагает как заведенный, даже не остановится и не посмотрит, может, я уже лежу бездыханная от усталости... Я уже чувствую себя загнанной лошадью...

Крис остановился и обернулся.

— В чем дело, Энни?