— Капелька масла, — пояснил он, улыбаясь в ее распахнутые глаза.

Под его взглядом Элизабет опустила веки. Он вернулся в кресло и спросил:

— Помнишь, Джо, как я водил тебя в ресторан на побережье? Мы там ели икру…

— Пожалуйста, не зови меня Джо, — прошептала она.

— Тогда я звал тебя «милая» и без конца целовал…

Она все отлично помнила. Золотой день ранней осени, ласковый воздух, синее море… Она никогда больше не была так счастлива.

— И ты отвечала на мои поцелуи.

— Не помню, — запинаясь ответила она.

— Потом мы нашли бухточку, и я расстелил на песке одеяло. Когда я обнял тебя и стал ласкать, ты так пылко, так страстно откликнулась… Мужчина может только мечтать о такой любовнице.

Она горько усмехнулась.

— Мне следовало догадаться, что это было запланированное совращение.

— Ну, не такое уж совращение. Тебя, помнится, особо и соблазнять-то не пришлось. Могла бы даже проявить побольше сдержанности, чтобы твоя поза девственницы казалась более убедительной.

— Это не было позой. — Она вздернула подбородок.

— Я тогда думал об этом, но была одна неувязочка — истории о том, как ты выходила из комнаты Генри в любое время ночи.

— Кто тебе это рассказывал? Ты платил миссис Уикстед, чтобы она за мной шпионила?

Он пропустил вопрос мимо ушей.

— Так это правда?

— Совершеннейшая правда, — ровно ответила она. — Генри часто, если не мог заснуть, звонил мне, и я ходила к нему поиграть в шахматы.

— Тебе не приходило в голову, что это может вызвать подозрения?

— Нет, не приходило. Боюсь, я в тс времена была очень наивной.

— А точнее сказать, расчетливой.

Близость мгновенно улетучилась.

— Почему бы тебе не признаться, что ты охотилась за моим отцом, пока не появился я?

— Не было ничего подобного!

Но он уже не слушал ее возражений.

— Ты очень скоро бросила его, когда поняла, что я более выгодная партия.

— Ты… казался мне привлекательным, — пробормотала она, краснея.

— Сексуально? — Да.

— Деньги вообще очень сексуальны, — цинично заметил он.

— Деньги тут ни при чем.

— Тогда зачем было ложиться со мной в постель, стоило мне поманить тебя?

Он топтал ее честь.

— Просто я оказалась такой дурой, что вообразила, будто в тебя влюбилась! — воскликнула она.

— Любовь с первого взгляда? Как дальновидно! А, может, скорее, это была похоть с первого взгляда?

— Что бы это ни было, этого уже нет.

— В самом деле? Боюсь, ты ошибаешься. Хочешь, докажу?

— Нет! — Она вскочила на ноги. — И вообще, не пора ли трогаться?

— Трогаться? Куда это?

— Домой, конечно. — Она сунула ноги в туфли.

Куинн небрежно откинулся в кресле.

— Некуда торопиться.

Элизабет внимательно посмотрела на него.

— Ты просил меня приехать сюда с тобой, я это сделала. Теперь мне хотелось бы уехать.

— Но нам действительно некуда спешить, — терпеливо повторил он, — мы все равно опоздали.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что коса уже под водой.

— Под водой? Который час? — требовательно произнесла она.

— Половина восьмого.

— Половина восьмого! — Так она проспала несколько часов!.. — Почему же ты не разбудил меня?

— Я тебя разбудил.

— Я имею в виду — не разбудил раньше?

Он должен был знать, что у них мало времени.

— Увы, я потерял счет часам.

Наглый лицемер! И она, дура, доверилась ему! Прилив, наверно, уже начинался, когда они проехали по косе…

— Ты уверен, что мы не сможем уехать? — Может, все-таки еще не все потеряно?

— Смотри сама.

На ходу натягивая жакет, Элизабет бросилась через холл к входной двери, распахнула ее и вышла.

Последняя надежда тут же умерла: между островом и тусклыми фонарями городка лежала сплошная, окутанная туманом морская гладь. Коса бесследно исчезла.

Куинн уже стоял рядом с ней.

— Ну что, убедилась? — Дыхание белесым паром вырывалось в холодный воздух. — Боюсь, до утра нам не выбраться. — И, почувствовав, что она дрожит, добавил: — Советую вернуться в дом, иначе можно подхватить пневмонию.

Ошеломленная Элизабет покорно дала отвести себя обратно в кабинет, где Куинн помог ей снять жакет и деликатно подтолкнул в кресло.

Подкинув в огонь еще полено, он сел ближе к камину и вытянул ноги.

— Раз уж мы никуда не едем, есть смысл окружить себя комфортом.

В его речи было что-то ненатуральное, коробящее. Он говорил так, будто был доволен, будто тайно торжествовал…

Ее вдруг осенило.

— Ты специально подстроил все это, — задыхаясь от злости, выкрикнула она, — у тебя был план.

— Ты меня принимаешь прямо за какого-то Макиавелли, — насмешливо протянул он. — Еще немного, и ты скажешь, что я подложил тебе снотворное.

Элизабет промолчала, и Куинн взглянул на нее.

— Нет? Ну слава богу.

Не знаю, во всяком случае, тебе удалось сильно осложнить мне жизнь.

— Ты имеешь в виду Бомонта? По-моему, тут у тебя и так достаточно сложностей.

— Теперь их станет еще больше.

— Я же сказал: если ты ему ничего не расскажешь, я тоже буду молчать.

— Не в этом дело, Куинн… — Закусив губу, Элизабет искала выражения помягче. — Понимаешь, мне действительно не хочется оставаться здесь…

— Похоже, тебе и правда не терпится уехать: ты даже смогла наконец заставить себя выговорить мое имя.

Она пропустила насмешку мимо ушей.

— А нельзя отправиться на лодке? Туман не такой уж густой.

— Ты предлагаешь переночевать в «Кораблике», а утром вернуться сюда за машиной?

— Да, — нетерпеливо кивнула она. Что угодно, только не оставаться с ним здесь, в этой западне.

Куинн с притворным огорчением покачал головой.

— Не получится, лодок тут давно нет. Генри от них в свое время избавился. — И с укоризной добавил: — Откуда такое отчаяние? В конце концов, я твой муж.

Муж… Такой суровый, уверенный, надменный.

— Никакой ты не муж! По крайней мере…

— …всего лишь перед законом, — закончил он за нее. — Что ж, если тебе захочется разделить мою постель, это будет на вполне законном основании.

— Мне не захочется делить с тобой постель, — еле сдерживаясь, процедила Элизабет. Еще немного, и она его ударит. — Я обещала выйти замуж за Ричарда, и мне будет очень неприятно, если возникнут какие-либо затруднения.

— А в чем, собственно, проблема? Если тебе нужен просто богатый муж, позволь заметить, что он у тебя уже есть.

— Мне нужен не просто богатый муж, мне нужен Ричард. Я люблю его.

— Почему мне кажется, что когда ты говоришь о любви к Бомонту, то стараешься убедить в этом саму себя?

— Не знаю, почему тебе так кажется.

— А скажи, Джо, он стоящий любовник?

— Не твое дело, — огрызнулась она.

— Ну, если ты нас сравниваешь… согласись, вопрос не праздный.

— Я не сравниваю.

— Не хочешь? Или не можешь?

— Не хочу.

— Но почему? Думаю, это было бы интересно… И меня просветила бы… насчет того, чего мне не хватает… Но ты так странно избегаешь прямого ответа… Я начинаю думать… а может, ты с ним и не спала?

Это было уже слишком.

— Да, да, не спала! — выкрикнула она. — Теперь тебе лучше?

— Теперь ясно, откуда у этого несчастного такой унылый вид, — с ухмылкой протянул Куинн. — И почему же?

— Я, видишь ли, весьма старомодна. — Элизабет растянула губы в слащавой улыбке. — Хочу, чтобы сначала мне надели кольцо на палец.

Он рассмеялся, сверкнув зубами.

— А со мной ты такой не была.

— Я уже говорила: я тогда была наивной и глупой, теперь стала мудрее.

— Значит, вы оба страдаете от неудовлетворенного желания. Или у тебя есть любовник на стороне?

— Не хочу огорчать тебя…

— Сколько их было после меня?

— Десятки, — рассеянно бросила она.

Неожиданно Куинн напрягся, вскочил с кресла и впился ей в плечи.

— Говори правду. — Он тряхнул ее. — Сколько?

— Да нисколько, — устало призналась Элизабет.