Свобода, казалось, была рядом: открой дверцу машины – и беги. Но я не могла ее открыть. Откроешь – убьют. Вот и получалось, что свобода была такой же недосягаемой, как моя любимая звезда Альтаир в созвездии Орла. Когда-то я любила на нее смотреть и мечтать о будущем.

В Трудолюбовке мы имели обыкновение собираться по вечерам возле сельпо. Кто-нибудь из парней приносил с собой гитару и наигрывал на ней простенькие мелодии. Девчонки стояли рядом и болтали. Иногда мы пели хором. Моей любимой песней была песня об Альтаире, далекой звезде, путь к которой длиннее жизни.

Как далек, как высок

Путь к созвездию Орла.

Если б ты, Альтаир,

К нам упасть могла…

Песня, конечно, грустная, но я полагала, что для меня в жизни нет ничего невозможного, что все мои мечты исполнятся. Я была уверена, что моя жизнь сложится лучше, чем у мамы и бабушки. Я буду счастливой и достигну звезды Альтаир…

Да, в Трудолюбовке мне казалось, что все еще впереди. Я многого хотела, я была жадной до жизни. А теперь я чувствовала, что жизнь кончилась. Она оборвалась в бане, за тысячу километров от родной деревни, в Литве. Впрочем, я и тут иногда мечтала о своей звезде Альтаир, и тогда во мне вновь просыпалась надежда.

Когда Радик впервые повез меня в Вильнюс, я попыталась убежать, но у меня ничего не вышло. Перед поездкой Радик сомневался, стоит ли ему брать меня в город, но Татьяна с Эвелиной отсутствовали, так что у него не было выбора. Прежде чем мы отъехали, он пригрозил убить меня, если я опять совершу какую-нибудь глупость. Однако я все-таки решилась на побег.

Там, где остановилась машина, было много народу. До подъезда – около двадцати метров, и я рассчитывала, что мой план удастся. Я думала, люди на улице защитят меня. Я рванула в сторону от Радика и стала кричать о помощи, но мой крик остался без внимания. Возможно, прохожие не понимали по-русски, но, скорее всего, они просто не захотели связываться. Радик быстро поймал меня и поволок обратно в машину. Он что-то сказал по-литовски полицейскому, который был здесь же, на площади, и тот, равнодушно пожав плечами, отвернулся.

О том, что я получила в машине хорошую взбучку, рассказывать не стоит. Но это была прелюдия. Радик отвез меня домой и избил до крови. Потом он грубо изнасиловал меня. Насилие сопровождалось побоями. Хорошо еще, что дома не было Леандра и Марата…

После этого я два дня пролежала на матрасе и, соответственно, не могла обслужить ни одного клиента. Для Радика это был полный убыток, он орал на меня как оглашенный. «В следующий раз убью», – обещал он.

Естественно, он употреблял только мат, но повторять его слова я не могу. Я не хочу ругаться матом. Я сыта по горло всей этой грязью.

Жизнь в бане текла без особых изменений, но к клиентам меня старались не вывозить. Брали Татьяну и Эвелину, я считалась ненадежной, зачем же им рисковать. Иногда, когда погода была хорошей, я под присмотром Леандра или Радика гуляла по двору, а чаще отсыпалась после ночной работы. Потом я сидела на матрасе либо в кресле, курила и болтала с девчонками, если у них не было клиентов.

В тот вечер, когда Эвелина вернулась от клиента радостной, я лежала на матрасе и курила гашиш. Татьяна сидела в кресле, положив ноги на стол.

– Чего такая веселая? – удивилась она.

– Хочу с вами посплетничать, девки!

– Неужели у твоего клиента член не встал?

– Нет, но я услышала одну хорошую новость.

– Что за новость? – полюбопытствовала я, приподнимаясь с матраса.

– Радик с кем-то говорил о нас по телефону.

– Подумаешь, новость, – скептически заметила Татьяна. – Он с клиентами каждый день о нас говорит.

– Может, он хочет нас отпустить? – спросила я.

– Ну да, разбежалась! – ответила Эвелина, и я потеряла всякий интерес к разговору. Все другое легко было просчитать. Я снова легла, повернулась к стене и притворилась, что засыпаю.

– Они хотят отвезти нас в Швецию! – Эвелина бесцеремонно потрясла меня за плечо.

– В Швецию? – Это уже было интересно.

– А зачем им понадобилось везти нас в Швецию? – спросила Татьяна.

– Работать – зачем же еще.

– В казино? – задала я глупый вопрос.

– Наталья! Ну ты даешь! – закричали обе в один голос.

– Тут появятся новые девочки, а нам надо будет уехать, – сказала Эвелина.

– А почему бы нам не остаться здесь? – спросила я.

– Ну, знаешь, не мы решаем, – ответила Эвелина.

– Конечно, конечно, я и забыла, что мы рабы.

– А у рабов нет голоса, – печально сказала Татьяна.

– А мы можем что-то совместно предпринять, чтобы не ехать? – поинтересовалась я.

– Я возражать не стану, – быстро ответила Эвелина. – Я лучше уеду отсюда.

– Мне тоже надоело жить в этой бане, – поддержала ее Татьяна.

– Но здесь мы, по крайней мере, в относительной безопасности. Мы не знаем, что нас ждет в Швеции, – попыталась я образумить их.

Я боялась. Быть увезенной еще дальше мне казалось хуже, чем остаться в Литве. Я вспомнила, как Сергей говорил, что есть возможность получить работу няни в Швеции. Мне не понравилась эта идея, я хотела работать в казино или в баре. Как же давно это было… Швеция, Швеция – просто наваждение какое-то. Литва раньше входила в состав СССР, и хотя СССР уже давно не было, мне казалось, что Трудолюбовка не так уж далеко. Как бы то ни было, здесь я уже знала своих клиентов и знала, чего от них ожидать. Например, если Радик пребывал в плохом настроении, то ему нельзя было смотреть в глаза. В противном случае я могла получить пощечину, но это еще можно было стерпеть. С Маратом лучше вообще не разговаривать, молчать, и все. А если задашь ему какой-нибудь вопрос – пиши пропало. Танька вчера спросила о каком-то пустяке и получила по полной. Одна Эвелина странным образом всегда избегала порки.

– Это все потому, что вы не умеете перед ними расстилаться, – поучала она нас.

Эвелина вообще была самой опытной из нас, даже несмотря на то, что Татьяне довелось поработать проституткой в Москве. Эвелина была из Риги, столицы Латвии. Она понимала литовский язык и иногда помогала Марату с переводом. К Марату она попала тремя годами раньше. Ее продал дружок, в которого она была влюблена и с которым прожила вместе несколько месяцев. Ему надо было расплатиться за карточные долги, и он нуждался в деньгах. А раньше он обещал на ней жениться. Эвелина от него забеременела, и он знал об этом, но все равно продал. После того как Марат избил ее, с ней случился выкидыш.

В отличие от нас с Татьяной Эвелина получала деньги за свою работу. Сумма была небольшая. Из пятидесяти долларов за визит ей оставляли четвертую часть, то есть двенадцать с половиной долларов, и она их откладывала. Иногда Марат отвозил ее в город, и она покупала себе в магазинах одежду.

Мы о таком и мечтать не могли. Ни меня, ни Татьяну не выпускали в город просто так. И вдруг эта Швеция. Зачем нам туда ехать?

– Там цены выше, – пояснила Эвелина. – От восьмидесяти до ста долларов за полчаса.

– А ты была там раньше? – поинтересовалась я.

– Да, прошлым летом.

– Ну и как там?

– Тебя что, достопримечательности интересуют? Что ты там увидишь? – вставила Татьяна.

– Шведы добрые, – сказала Эвелина и задумалась на минутку. – Правда, там много выходцев из Азии и арабских стран, которые ходят в бордели. А они скуповаты.

– Ты имеешь в виду, что они обманывают и не платят? – уточнила Татьяна.

– Нет, но они приходят целой группой, и двое-трое пытаются пройти за полчаса, чтобы получить скидку.

– Да уж… – произнесла Татьяна.

Не успели мы закончить разговор, как вошел Леандр. Он тоже был в приподнятом настроении.

– Ты и ты, – он указал на нас с Татьяной, – прыгайте в машину. Сейчас поедем в Вильнюс.

Я хотела спросить про Сергея, но воздержалась. Какое это имеет значение? С Сергеем – всё. Если они решили что-то сделать с нами, вряд ли мы сможем повлиять на это решение.