Однако через двадцать дней после смерти Низам аль-Мулька неожиданно ночью скончался сам султан. Никто не знает, как и почему его настигла смерть. Современники были убеждены, что его отравили.

Смерть Маликшаха была выгодна не только Хасану ибн Саббаху: у султана было немало врагов, желавших его гибели. Но для Хасана ибн Саббаха она была спасением: если бы султан остался жив, исмаилиты не удержались бы в Аламуте. Уж очень своевременной была эта смерть для исмаилитов, чтобы исключить возможность убийства, совершенного фидаями.

Предусмотрел ли политический гений Хасана ибн Саббаха, что произойдет после смерти султана и мудрого везира, неизвестно. Но обстоятельства сложились весьма благоприятно для исмаилитов. Как только султан умер, в империи началась борьба за престол. Сельджукское государство держалось лишь силой оружия, и стоило центральной власти пошатнуться, как немедленно начались восстания во всех провинциях и завоеванных государствах. Страна была ввергнута в пучину бедствия. Новый султан вновь и вновь собирал армии, чтобы укротить феодалов. Города были разрушены, крестьянство обнищало, торговля почти прекратилась.

Эти годы были благодатными для Хасана ибн Саббаха. Они дали ему возможность распространить власть не только на крепости, но и на целые районы. В обстановке всеобщей разрухи и вражды исмаилиты стали для многих последней надеждой.

Одним из важнейших приобретений исмаилитов была большая крепость Ламасар, которая контролировала соседнюю с Аламутской долину. Как всегда, Хасан ибн Саббах выждал нужную минуту и ударил без промаха.

По отношению к жителям долины Ламасар Хасан ибн Саббах вел себя совсем не по-отечески. В исмаилизм местные крестьяне переходить не спешили. И когда Старец велел крестьянам выйти на работы по ремонту крепости, те отказались это делать. Тогда всем жителям долины было приказано немедленно перейти в исмаилизм. Несогласные были зарезаны. Эта операция была хорошей практикой для фидаев — молодых террористов, которых Старец готовил в Аламуте.

Крепость Ламасар была превращена в столицу исмаилитов. Там построили каменные здания, мельницы и рисорушки, разбили сады и даже устроили ледники, чтобы хранить свежие продукты.

Исмаилит не только имел право обманывать любого человека ради торжества святого дела, но и обязан был таиться, как мышь, лгать и клеветать: цель оправдывала средства.

Почтенный исфаханский торговец холстом Абд аль-Малик ибн Атташ, правоверный мусульманин, когда отец его, связанный с исмаилитами, бежал из Исфахана, торжественно отрекся от отца и проклял его как еретика.

В действительности же Ибн Атташ был главой исмаилитского подполья в столице. Когда исмаилиты обманом захватили небольшую крепость в горах недалеко от Исфахана, он командовал боевой группой, которая неожиданно ворвалась в казарму и перерезала спящих воинов.

Никто в городе и подумать не мог, что торговец, счастливый отец и добрый семьянин, был одновременно отчаянным командиром исмаилитов. Двойная жизнь Ибн Атташа продолжалась еще несколько месяцев. Именно под личиной купца он намеревался завладеть самой важной крепостью государства.

Охрану крепости Шахриз, которую ввиду смутных времен превратили в арсенал и в которой содержался султанский гарем, несли дейлемиты; среди них было несколько тайных исмаилитов, а их родственники жили в Аламутской долине.

И вот добродушный исфаханский купец зачастил в крепость. Его свободно впускали внутрь: он был нужен и гаремным красавицам, которым привозил из столицы ткани и благовония, и офицерам, которых снабжал всем необходимым. И не было более сговорчивого и щедрого купца в Исфахане — его товары были самые дешевые, и он всегда верил в долг.

Как-то купец пришел к коменданту и попросил разрешения занять одну из свободных комнат — там он хотел хранить товары и ночевать, если задержится в крепости. Разумеется, разрешение было дано. Отныне Ибн Атташ мог общаться с воинами, проповедовать среди них. Все больше дейлемитов становилось тайными сторонниками исмаилитов.

Затем ибн Атташ стал добиваться того, чтобы занять в крепости официальную должность. Исмаилитам пришлось потратить немало золота на подкуп нужных лиц, наконец был найден ход к новому везиру. И вот в один прекрасный день купец привез фирман султана. Отныне он — комендант крепости Шахриз.

Дальнейшее было привычно. Ибн Атташ провел в крепость фидаев. Однажды он расставил на караулах своих людей из дейлемитов, и всех неисмаилитов в крепости зарезали. Редкий случай в истории: комендант перебил почти весь собственный гарнизон.

Когда в Исфахане спохватились, было уже поздно: чтобы взять крепость штурмом, надо было бросить против нее целую армию. Исмаилитам достались большие запасы оружия. Султану же было горько лишиться гарема.

Теперь Ибн Атташ принялся за исполнение второй части плана. Оружие начали перевозить в город, где исмаилитское подполье распределяло его. По свидетельствам современников, в Исфахане к тому времени уже насчитывалось около тридцати тысяч тайных исмаилитов.

Подготовка к восстанию в столице сопровождалась исмаилитским террором. Об этом рассказывают разные авторы. Возможно, в их рассказах есть преувеличения, но нет сомнения, что в основе своей события происходили именно так.

Подсадными утками выступали лжеслепец Алави Мадани и его жена. Под видом нищих они бродили по улицам, поджидая, пока не покажется нужный человек. Это мог быть мулла, известный своими речами против исмаилитов, чиновник, преданный Сельджукам, офицер, убивший кого-то из фидаев, или просто богатый человек, несший с собой добрый кошель с деньгами.

Старенький слепец подходил к прохожему и молил именем Аллаха довести его до дома. Цепко ухватившись за руку невольного поводыря, старец тащил его к темной, узкой улице. Он останавливался у двери в высоком дувале и начинал благодарить прохожего. В этот момент из двери выскакивали исмаилиты и, оглушив жертву, кидали в глубокий колодец. Или брали живьем.

Таинственные исчезновения переполошили весь город. Люди боялись поодиночке выходить на улицу. Сыщики султана сбились с ног. По разным источникам, в Исфахане исмаилитами было убито от нескольких десятков до нескольких сотен человек.

Преступление было раскрыто случайно. Как-то на рассвете одна бедная женщина услышала из-за забора глухие стоны. Она перепугалась и побежала на базар, где рассказала об этом людям. А так как город жил в тревоге, толпа сразу кинулась к тому дому. Когда взломали дверь, в колодце, в подвалах, даже в задних комнатах дома обнаружили множество тел со следами страшных пыток. Кроме четы старцев удалось схватить еще нескольких добровольных палачей. Их сожгли на костре. И всем стало ясно, что исмаилиты готовятся к выступлению.

Исмаилиты тоже были перепуганы тем, что их дела открылись. В городе началась «охота за ведьмами». Стоило сказать о ком-то, что он исмаилит, как толпы мчались к его дому, чтобы убить еретика.

Исмаилиты начали восстание преждевремеппо и были разбиты.

Убийства в Исфахане показывают иную грань террора, придуманного Хасаном ибн Саббахом. Правда, исфаханский урок научил исмаилитов тому, что масссовый терpop может обернуться против них самих. С тех пор они убивали выборочно.

Когда в 1105 году на престол в Исфахане вступил двадцатипятилетний султан Мухаммед, он первым делом приказал готовить войска, чтобы отнять у исмаилитов крепость Шахриз. Ее комендант Ибн Атташ решил принять встречные меры.

Он рассчитывал на помощь везира. Тот достался султану по наследству от предшественника. В свое время везир за взятку устроил Ибн Атташа комендантом крепости и теперь был в руках исмаилитов. Ибн Атташ отправил к нему верного человека, который дал ему понять, что убийство султана — в их общих интересах. Если везир откажется, султану станет известно о его предательстве.

Везир подослал своего слугу к султанскому брадобрею. За тысячу динаров тот согласился сделать султану, который страдал от тучности, очередное кровопускание отравленным ланцетом.