Самое парадоксальное, что человек эпохи античности считал вершиной техники колесо. Самой мощной силой передвижения — лошадь. Прошло две тысячи лет. Человек обуздал атом, открыл кванты, гены, вырвался в космос. Средство передвижения — ракета. Мощность сотни тысяч лошадиных сил.

А человек?

Он остался неизменным, как миллион лет назад. Идеал гармонии пропорций античности идентичен нашему. Присмотритесь внимательнее…

Зачем же калечить человека, созданного из плоти и крови? С бьющимся живым сердцем. Зачем вбивать ему в голову дисгармонию, оболванивать его душу.

Это — вопрос развития цивилизации.

Думается, что литераторы, победив антироман и бессмыслицу, обогнали живопись. Почему художники отстали и плетутся в хвосте развития культуры Запада? Хотя элита коллекционеров из ряда людей, владеющих богатством давно, а вернее всегда, собирала Рафаэля, Тициана, Боттичелли, Рембрандта, Вермеера Делфтского, ныне платит миллионы долларов за шедевры Ван Гога.

Глубоко верю, что завтра, послезавтра новый Ренессанс неминуем. Модернизм в тупике, сколько бы ни юродствовали барды абстракции. Ведь уже давно хозяева парижского Салона назвали XX век эпохой конфуза. Это позднее прозрение обошлось дорого развитию мирового художественного процесса, ибо модернизм еще силен. Модный гиперреализм — тоже проявление бездуховности, и он не заменит искусства гуманизма, ставящего перед человеком высокие этические проблемы.

Ю. Левитин. Этого не должно быть.

Святослав Рерих. «Моя страна прекрасна». Не мудрствуя лукаво, живописец отразил красоту реальной жизни Индии. Про-оведник дружбы наших народов, продолжатель дела своего отца, он считает архиважным призванием каждого доброго человека борьбу за мир, свет. Его картины полны публицистического пафоса разоблачения сил зла.

Один из самых вдумчивых и острых художников нашего времени — Евсей Моисеенко. Встречи с его картинами для меня всегда памятны.

«Дома». Картина глубоко человечна и по-своему трагична. Художник взял самый острый момент встречи мужчины и женщины после долгой разлуки. Между ними пролегла война. И вот рубеж пройден. Калека вернулся домой. Из черного мрака глядит смятенное лицо. Дверь дома открыта. Светлая женщина, его жена, встречает мужа. Встреча внезапна. Платок наброшен на плечи. Мерцает огонь керосиновой лампы. Живописец сумел найти предельно напряженное решение. Что будет через мгновение?.. Радость встречи или буйный припадок ревности? Я не знаю. Мастер проник в тайну неожиданности и оставил зрителю дать работу душе. А это самое главное призвание искусства. Помню смятение, которое охватило мое сердце, когда впервые увидел полотно. Убежден, что это произведение — одно из самых драматических картин о судьбах людей послевоенных лет…

И снова Савицкий…

«Портрет писателя Василя Быкова». Художники отдают дань литераторам, которые нашли в себе мужество значительно раньше и острее поставить вопрос о роли правды в искусстве. И суровый взгляд писателя, оставившего нам немало образов, трогающих нашу душу, поднимающих самые тревожные и насущные вопросы современности, благороден, вдумчив и по-своему прекрасен. Горькая складка залегла у него на лбу, между сведенных бровей. Твердо сжаты губы, аскетична его внешность.

Проблемы литературы, музыки и живописи смыкаются. Ибо они вместе составляют лик эпохи. Бесценный художественный документ времени. Наш далекий потомок в необозримом грядущем будет изучать эти бесценные по своей правде картины, романы, симфонии. Пусть их пока немного, но по нашему стремлению к гласности, к тому, чтобы остановить поток пустых, ненужных сиюминутных поделок, которые не вызывают ничего, кроме скуки, тоски у зрителя, они определяют сегодня художественный процесс, развивающийся веками…

М. Савицкий. XX век. 80-е годы.

Эта экспозиция показывает, как объемны и необъятны резервы полета творческой мысли, желания понять происходящее. Главное, что фактор нудного запретительства и чрезмерного руководства искусством уходит.

Надо поощрять здоровые силы художества, способные понять роль живописца не только как декоратора или дизайнера, а как доброго советчика, друга и помощника человека в открытии мира.

Великий Леонардо предвидел, что падение искусства живописи происходит потому, что художники стали соревноваться друг с другом, изобретая новые манеры, забыли о природе, которая милостиво готова дать сколько угодно самых неожиданных и разнообразных решений.

Мера таланта — найти в этом потоке впечатлений свою тему, найти метафору — главную тайну искусства.

Всего один зал выставки, но сколько разных решений, основа которых — жизнь.

Саркис Мурадян. «Не дождались». Естественно, что в поиске драматичной тематики на выставке звучит набатом тема войны и мира. Простая солдатская жизнь. Картина ясна с первого взгляда. Боец вернулся с фронта. Родной дом на замке. Все мечты о встрече рухнули вмиг. Ворота заперты. Мы не видим лица фронтовика. Брошен вещевой мешок. Спина человека говорит обо всем.

Надо видеть цель. Если мы видим физически здоровых, прекрасных гимнастов или пловцов, то мы знаем: в них воспитывают это гармоническое сочетание души и тела. Почему бы нам не подумать, что стратегия воспитания в человеке любви к прекрасному требует подготовки хотя бы со школьной скамьи.

Я бесконечно признателен Вере Андреевне, преподавателю музыки, которая привила нам любовь к пению. Мальчишкой я пел альтом в Московском хоре школьников. И с тех пор мелодии Глинки, Шуберта, Даргомыжского, Шумана, Рахманинова, которые мы исполняли, вошли мне в душу навсегда. Когда мы исполняли фрагмент Девятой симфонии Бетховена,К радости», многие ребята плакали. Так сильно действовала высокая музыка.

Это, однако, вовсе не означает, что позже многие из нас не танцевали «стиль» или не носили узкие брючки. Все было…

Но духовный фундамент приверженности к красоте, к гармонии был заложен, и никакие причуды юности вовсе не смыли этого укоренившегося чувства любви к музыке, картинам, прекрасным статуям, старинным храмам…

С. Рерих. Моя страна прекрасна.

Надо вдумчиво и неназойливо с малых лет воспитывать благородное, чистое отношение к искусству, культуре, истории. Тогда само возникает то, о чем мы не говорили много лет, — духовность.

Но вернемся на выставку Академии художеств.

Юрий Кугач. «Катя». Прямо в глаза, спокойно, полная достоинства, смотрит на нас эта девушка. Внучка художника. Она сама — будущий живописец. Я не вижу ничего плохого в том, что у художников рисуют дети. Что есть, как в эпоху Ренессанса, — династии живописцев. Эго только укрепит мастерство, сделает его осознаннее, профессиональнее.

Итак, Катя… Спокойно, почти бесстрастно она взирает, как дед старательно пишет ее портрет. Вот он, наш скептически настроенный, своеобычный, с характером, молодой человек восьмидесятых годов.

Я вижу в этом полотне метафору достоинства, цельности и самостоятельного раздумчивого мышления. Все естественно. Просто и сложно. Привлекает зрелость мастерства автора. В образе нет недомолвок, выдаваемых за талантливую небрежность или загадочность. Сказано много. Но всмотритесь во взор девушки, в тонкую линию губ, в волевой подбородок. Очень не прост этот наш юный современник. Он много знает, читает, изучает… То, что он пляшет и поет веселые песни, нисколько не мешает ему задуматься, а главное — делать дело.

Мне уже порой мифической кажется пора юности, когда мы не спали по три ночи, могли спорить до утра, как после выяснялось, — ни о чем. Но это — магическая и незабываемая пора — юность.