Тем временем скифы, посоветовавшись с соседними племенами и узнав от них, что поддержки ждать нечего, стали действовать по-своему. Они решили не вступать с противником в генеральное сражение.

Скифы стали медленно отступать, угоняя скот, засыпая колодцы и источники, уничтожая траву.

Они отходили к Донцу — Танаису и Азовскому морю — озеру Меотида.

Войска Дария видели только хвост скифской конницы, увлекавшей врага в глубь степей.

Так без единого сражения полчища Дария оказались на пустынных землях у реки Сал-Оар и Дона — Танаиса.

Потом скифы, находясь все время впереди на день перехода, отступили на север и завели противника на землю мелан-хленов, андрофагов, невров. Эти племена в страхе бежали, а скифы заманивали полчища Дария все дальше в свою землю.

Конца войне не было видно, и Дарий написал царю скифов Иданфирсу письмо:

«Чудак! Зачем ты все время убегаешь, хотя тебе предоставлен выбор?.Далее Дарий предлагал Иданфирсу либо сражаться, либо сдаться.

Ответ гласил:

Я и прежде никогда не бежал из страха перед кем-либо и теперь убегаю не от тебя… У нас нет ни городов, ни обработанной земли. Мы не боимся их разорения и опустошения и поэтому не вступили с вами в бой немедленно… Тебе же вместо даров — земли и воды — я пошлю другие дары, которые ты заслуживаешь..

Сурово и с огромным достоинством ответил скиф всемогущему Дарию.

Шло время, и персы гибли от лишений и нужд. И вот настал день, когда в стан Дария прибыл глашатай и привез странные дары царю — птицу, мышь, лягушку и пять стрел; ничего не объяснив, он умчался…

Собрали совет.

И после долгих споров мудрецы так расшифровали эту загадку:

«Если вы, персы, как птицы, не улетите в небо, или, как мыши, не зароетесь в землю, или, как лягушки, не поскачете в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами».

После этого отряд скифов отправился к Истру — Дунаю и упросил охранявших мост ионян уйти, разрушив переправы.

Они обещали…

Тогда скифы стали готовиться к решительному открытому бою с врагом.

…И вот я живо представляю себе картину «Перед сражением».

Утро.

Свежий колючий ветер гонит волны седого ковыля. Сомкнули ряды конники, тесно стали отряды скифской пехоты.

Пектораль из Царского кургана. Деталь.

Ждут сигнала…

Вот-вот начнется страшная битва с жестоким и сильным врагом.

И вдруг… сквозь ряды скифов проскочил заяц. Воины тут же бросились за ним.

Немая тишина утренней степи взорвалась от веселых криков погони. Дарий спросил, что это за шум у неприятеля.

Узнав правду, царь сказал: эти люди глубоко презирают нас, и мне теперь ясно — мы правильно рассуждали о скифских дарах (лягушка, мышь и пр.).

Я сам вижу, в каком положении наши дела…

И персы отступили с поля боя, оставив раненых и скот.

Вечером полки ушли, а оставленные разожгли костры, скот ревел, и этим они обманули скифов…

Однако вскоре ложь была раскрыта, и отряды скифов помчались коротким путем к переправе через Истр — Дунай, чтобы отрезать путь к отступлению Дария.

Они застали у реки ионян и… неразрушенную переправу.

Скифов предали.

Тогда они стали стыдить лжецов.

Ведь те поклялись сломать переправу.

И снова, получив клятвы и заверения в верности, скифы удалились на поиски войск Дария, а ионяне еще раз солгали.

Они разрушили лишь часть моста у скифского берега.

На длину полета стрелы…

И стали ждать…

Ночь.

Тишина. В непроглядном мраке катит свои воды Истр. Войска Дария, изможденные бегством, застыли на берегу.

Ужас объял их. Моста не было.

Переправа была разрушена.

Позади земля скифов. Голод и ужас неизвестности. Впереди желанная цель.

Но моста нет…

Зажгли факелы, и кровавые языки заплясали на воде.

Великий Дарий приказал найти египтянина, обладавшего зычным голосом.

«Зови ионянина Гистиея», — повелел царь.

Несметные полчища застыли…

Египтянин подошел к самой воде. Черная влага мерцала у его ног. Жуткая тишина ползла по берегу. Ни шороха, ни звука.

Пантера. Бляха.

«Гистией, Гистией, Гистией!» — трижды проревел египтянин и без сил упал на песок.

«Гистией, Гистией!» — прокатилось по Истру и замерло вдали.

«Гистией!» — ответило коварное эхо… И вновь молчание…

И вдруг, как в сказке, из ночной мглы показались корабли.

Плыл Гистией, чтобы помочь перевозу войска и наведению моста.

Дарий и его войска были спасены от верной гибели.

Правда, история не всегда прощает предательство. Вскоре расторопный ионянин Гистией был убит персами…

Может быть, не стоило тревожить страницы летописи Геродота, если бы они не давали нам такой полной картины того времени, в котором причудливо сплетались жестокие реалии и романтика легенд и сказок.

Чего стоит эта история с дарами-загадками скифов или простодушный по своей достоверности факт с охотой на зайца, сыгравшего такую роль!

Я на миг представляю себе эти многотысячные полки скифов, сверкающие золотыми украшениями, колчанами-горитами, бляхами, насечками…

Так оживают экспонаты стендов выставки.

Так становится понятной чудесная пектораль.

Собака гонит зайца.

Лев и пантера, разрывающие кабана.

И многое другое…

Есть еще одна неоценимая черта строк истории Геродота. Они рождают поток ассоциаций во времени значительно более близком.

Эти фальшивые клятвы и нарушенные договора.

Трусость и подлость. Храбрость и честь.

Все это будто описано не века и века назад, а совсем недавно…

Но вернемся еще раз к нашим скифским экспонатам, дающим такую пищу для раздумий и преподносящим истинную радость познания.

Пектораль… Я вслушиваюсь, вглядываюсь в это чудо пластики… Летит высоко в небе птица. Что-то напевает веселый скиф. Сосет вымя матери теленок. Ржет молодая кобылица, кормит жеребенка. Доит корову скиф. Спит коза… И снова летит птица.

Поток жизни… Будни, пахнущие полынным горьким ветром, кострами, молоком, потом.

Пектораль — незамкнутый круг.

На миг остановился бег бытия… И снова вьются цветы, щебечут птицы, стрекочут кузнечики…

Двое скифов. О чем они так увлеченно беседуют?

Рядом битва коней с грифонами. Они раздирают своими страшными когтями нежную плоть. Горячую, живую. Не символизирует ли это битву скифов с врагами?..

Рядом пантера и лев убивают дикого кабана.

Художник дает полный простор зрителю.

Думай. Обобщай…

Искусство Древней Греции внесло свою красоту в первозданный мир скифов, и от этого соединения античной мудрости с буйной и простодушной фантазией детей степи родилось нечто небывалое, оригинальное, художественное…

Казалось, в этой золотой пекторали использован привычный декор античности, но какой новый аромат, какую новую окраску лиричности обретают эти заученные завитки и орнаменты под талантливой рукой мастера!

Как странны и в то же время чудесны неожиданные сочетания совершенно полярных сюжетов в рамках одной композиции. Этот контраст мирного жанра со страшной картиной кровавых схваток возможен лишь в творчестве новом, своеобычном. И, безусловно, сложность сплетения фигур, их ракурсы говорят о высочайшем уровне мастерства.

Греческая античность…

Ее влияние на детей степей было довольно сильно.

Но скифы строго охраняли свой образ жизни.

Они покупали греческие изделия и заказывали художникам, мастерам многие предметы домашнего обихода.

Украшали оружие и боевые доспехи.

Но скифы жестоко наказывали своих людей, изменивших обычаям и законам. Так они сохраняли самобытность и цельность своего народа.