Ящик с четырех сторон оказался обит войлоком.

Том воскликнул:

– Да ведь это лед!

– Да, «морозильник» собственного изобретения.

– Уж не хотите ли вы приготовить коктейль?

– Шутки в сторону!

Посреди нагромождения льдинок сверху лежала шелковая веревочка с колечком на конце.

Сыщик потянул за колечко и вытащил свинцовую, герметически закрытую коробку. Во все стороны брызнули кусочки льда.

– Как вы думаете, – обратился Силквайер к своему приятелю, – что здесь находится?

– Не могу себе представить!

– Там нога. Та самая, из отеля «Гамильтон».

Уже уставший удивляться Укротитель испуганно воскликнул:

– Это невозможно!

– Еще как возможно, мой друг! Я забрал обрубок с места преступления, принес в управление, завернул его в передник, и начальник полиции скрепил сверток своей печатью. Затем это вещественное доказательство положили в холодильник. Посторонним, кроме, разумеется, меня, доступ к ноге был запрещен. А вчера я принес пакет домой.

С этими словами Силквайер осторожно развязал веревку, развернул передник.

– Нога, как видите, в безупречном состоянии благодаря низкой температуре и герметичности [140]свинцовой коробки. Посмотрите, можно и потрогать. Она холодная и твёрдая, словно мрамор.

– Я потрясен, – только и сказал Том.

А детектив спокойно и деловито прислонил ужасный обрубок к здоровой левой ноге инвалида.

Мелко подрагивая ноздрями, – единственное, что выдавало волнение, – Силквайер долго изучал, сравнивал размеры обеих ступней, формы пальцев, ногтей, изгиб стопы, мозоли на пятке, структуру кожного покрова, степень волосатости и наконец радостно воскликнул:

– Черт побери! Это точно его нога!

– Да, это так и есть, – уверенно подтвердил Том.

– Полное сходство! Ошибка исключена! Этот тип участвовал в ограблении сейфа Диксона. Слава Богу! Я оказался прав. Больше бояться нечего. Мы ничем не рискуем. Я держу в руках конец клубочка, который выведет нас на главных действующих лиц.

– Дорогой Силквайер! Вы – умница… После стольких неудач…

– Да, дорогой друг, я счастлив. Если бы не моя природная сдержанность, я устроил бы здесь маленькую пирушку с танцами и песнями.

– В образе почтенного мистера Джонсона вы выглядели бы весьма забавно. Но поглядите-ка, наш пациент, кажется, приходит в себя.

– Воспользуемся благоприятной ситуацией и попытаемся получить от него признание во всем содеянном. Вообще-то его признание уже не так важно, но это тот самый случай, когда кашу маслом не испортишь. Если бы еще здесь находились секретарь, свидетели, судья! Вашего присутствия недостаточно. Впрочем, у меня идея… несколько сумасшедшая, но полезная, как ни крути. Подождите, а главное, помолчите.

– Буду нем как рыба.

– Лишь бы все сработало…

Сыщик исчез в соседней комнате, спустя примерно минуту вернулся, оставив дверь широко распахнутой.

Хромой открыл глаза и сделал попытку приподняться. Испуганно посмотрев вокруг, он как-то странно напрягся и выругался:

– Что за чертовщина?

Силквайер, не сводя с гостя пронзительного взгляда, не проронил ни слова. Воцарилась оглушительная тишина. Лишь из соседней комнаты доносилось едва слышное поскрипывание.

Инвалид посмотрел на свои голые ноги, отстегнутый и аккуратно приставленный к дивану протез, незнакомого человека, который буквально сверлил его взглядом.

Бандит вздрогнул от ужаса и, заикаясь, спросил:

– Где я?.. Что вы от меня хотите?

Силквайер коротко и резко ответил:

– Вы в полиции!

– В полиции? Все кончено! Мне крышка!

– Вы подтверждаете, что эта нога – ваша?

– Моя? Вы хотите сказать…

– Да. Ваша нога, отрезанная вашим шефом… это ведь вы вскрыли сейф в отеле «Гамильтон»? Мы все знаем. Отрицать бессмысленно.

– Но… если я признаюсь… мне в таком случае грозит электрический стул [141].

– Суд примет во внимание чистосердечное раскаяние… Ваши мучения, вашу инвалидность…

– О! Это было ужасно. Но он сказал, что я в безопасности… и что мне ничего не грозит!

На всякий случай Силквайер добавил:

– Он пойман. И уже раскололся, между прочим, все свалил на вас.

Уловка детектива произвела на жертву сильное впечатление. От ужаса его глаза чуть не вылезли из орбит. Бандит неосторожно пролепетал:

– Арестован? Спринг? Неужели это возможно?!

– Скоро у вас будет с ним очная ставка и вы убедитесь, что он готов растоптать всех, лишь бы оказаться на свободе.

– Негодяй!.. Если б я только знал…

– Я вижу, что Спринг, главарь вашей банды, разочаровал вас?

– Он был так добр ко мне… оставил у себя… обращался как с родным человеком. Нет… это неправда… Конечно, неправда! Вы лжете… он не арестован!

– Когда я вчера вечером остановил вас в Золотом парке, мои люди одновременно арестовали Спринга на улице.

– Вы говорите: вчера… Значит, я нахожусь здесь?..

– Сутки. Вы были без сознания.

– Это вы… это ваша работа… Ах, черт! Вспоминаю… за мной шли двое… пастор…

– Это был вот он…

– И старик…

– Это я!

– И потом какой-то провал в памяти.

– Благодаря одной моей уловке…

– Но кто же вы? Выглядите как старик, а энергичны, подвижны, будто совсем молодой.

– Я – Силквайер!

Укрощенный и напуганный инвалид совсем упал духом.

– Знаменитый сыщик?..

– Как вам угодно! Вы – в моих руках. Никто и ничто теперь вас не спасет.

– Мистер Силквайер, я сдаюсь. Вы, пожалуй, единственный человек в полиции, кого мы действительно боялись. Вы оказались сильнее… Я все расскажу, и, может, после этого мне станет легче. Потому что все время меня преследуют кошмары, угрызения совести…

– Вы признаетесь в том, что ограбили сейф в отеле «Гамильтон»?

– Да!

– Очень хорошо! Вы не отрицаете, что Спринг, миллионер, проживающий по адресу триста восемьдесят, Монтгомери-стрит, – главарь вашей банды?

Допрашиваемый, сделав над собой усилие, произнес:

– Нет… не отрицаю… Этот негодяй решил все свалить на меня. Но я потяну за собой остальных. Так вот, Спринг – главарь банды Тринадцати.

При этих словах Силквайер бросил на Тома торжествующий взгляд и прошептал ему в ухо:

– Какая удача… Это превосходит все мои ожидания.

И, притворно удивившись, детектив переспросил:

– Тринадцать? Впервые слышу…

– Неудивительно! Это отлично законспирированная, хорошо организованная группа… огромное богатство… влиятельнейшие связи… страшные люди.

– Очень хорошо, мой друг! Продолжайте! Повторяю еще раз: суд учтет ваши добровольные признания. Вы сможете рассчитывать на снисхождение. А теперь – может быть, у вас есть какие-то просьбы?

– Я был бы признателен… если бы мне помогли одеться… и надеть протез.

– С удовольствием! Но сначала вот вам стаканчик бренди. Это вас поддержит.

Силквайер взял с полки красивую бутылку, бокалы, печенье. Разлил напиток по хрустальным сосудам, подал один бандиту, запросто чокнулся с ним и сказал:

– За ваше здоровье, любезный!

– За ваше, сэр!

И, жадно опустошив бокал, поблагодарил.

– Еще?

– Не откажусь!

Пока тот пил, Силквайер обратился к Тому:

– Дорогой друг, помогите парню. Я сейчас вернусь.

Сыщик прошел в соседнюю комнату, закрыл за собой дверь, набрал телефонный номер, бросил в трубку несколько коротких отрывистых фраз и сразу вернулся в гостиную.

Здесь он снова запеленал обрубок в чистый кусок ткани, положил сверток в свинцовую коробку, а коробку – в лед. Затем запер ящик со льдом и спросил:

– Вы готовы?

Том, обмывая руки, коротко ответил:

– Все в порядке.

Силквайер вернулся в соседнюю комнату и снял с себя парик.

В этот момент перед домом затормозила машина. Послышался звонок. На пороге стоял полицейский. После короткого приветствия он показал глазами на инвалида: