Бо усадил две куклы — лже-Мериноса и лже-Тотора, чтобы позволить настоящим передвигаться с меньшим риском.

— Так, старина?

— В самую точку, — ответил дикарь, смеясь.

Именно эти хождения, перемещения были замечены вначале. А пятна, то черные, то белые, которые были едва видны снизу разбойникам, — и были военной хитростью Бо.

Убийственно долго текли мучительные часы страданий на жаре от голода, жажды, усталости.

Беглецы все время слышали надоедливый стук молотка, от которого раскалывалась голова. Лестница все поднималась… поднималась… и каждый метр, отвоеванный у непреодолимой, казалось, высоты, отнимал у них чуточку надежды.

Еще немного, и доверие Тотора к другу-австралийцу было бы поколеблено.

— Бо, старина! Эта обезьяна, что карабкается на колонну, уже метрах в десяти, — сказал он тихим, как дыхание, голосом.

— Да, но наступает ночь, ему придется остановиться, — прошептал Бо.

Так и произошло.

— Наконец-то передышка! — сказал воспрянувший духом парижанин.

В последних лучах солнца австралиец показал друзьям огромную поперечную ветвь метра в три диаметром. Она отходила от ствола горизонтально и доходила почти до горы.

— Хозяин хитер, — сказал каннибал улыбаясь, — но об этом он не подумал.

— Что это? — спросил Тотор.

— Мост!

— А зачем нам так называемый мост?

— Чтобы перелезть с дерева на скалы.

— Вот здорово! Это и есть твой план? Потрясающе! Он по меньшей мере достоин академических лавров [157], старина!

— Тсс! Довольно болтать… тихо! Давайте готовиться.

Когда настала ночь, Бо первым, расставив пошире руки и ноги, пополз по ветви. Меринос, дрожа, последовал за ним. К счастью, темнота не давала возможности вспомнить о мучительном головокружении. Тотор был третьим. Постепенно, бесшумно и решительно вся троица проползла над пропастью. Время от времени они останавливались, чтобы передохнуть и вслушаться в подозрительные звуки от подножия дерева.

Но все было спокойно. Никто ничего не заподозрил. Они снова поползли вперед, согнув спины, обдирая руки и колени, сдерживая свистящее дыхание.

Это длилось около часа. Наконец Бо остановился. Ветвь понемногу сужалась, теперь она была не толще человеческого тела. Меринос, отчаянно вцепившийся в нее, терял последние силы. До Тотора донеслись его едва слышные стоны:

— Скоро конец… больше не могу… кружится голова… задыхаюсь… Я не удержусь… Тотор!

Парижанин содрогнулся до глубины души. Его железному организму усталость не страшна, но он чувствовал, что друг совершенно растерян.

Зажав ветвь ногами, он схватил Мериноса за плечи и тихо сказал:

— Не шевелись, я тебя держу! Отдохни, расслабься! Не бойся… Эй, Бо, еще долго пробираться?

Австралиец не ответил. У Тотора выступил холодный пот на лбу, когда он вдруг услышал прямо под собой шум падения.

С бьющимся сердцем он продолжал:

— Бо, ответь… ты упал? Если с тобой несчастье, мы пропали!

— Все в порядке!

Парижанину показалось, что едва слышный шепот донесся снизу. Сомнений больше нет, Бо уже не на дереве. Но тогда…

— Куда ты провалился?

— Тихо! Я тебя вижу… на фоне звезд… спускай Мериноса, это не опасно…

— Ты слышишь? Эй, Меринос! — снова заговорил Тотор. — Хорошие новости, не теряй головы!.. Главное, не вскрикни… Ты готов?

— Да!

— Оп-ля!

Он приподнял друга и спустил его вниз, как мешок. Тотчас он услышал легкий шорох и сразу голос Бо:

— Твоя очередь! Раз… два… три!

Не колеблясь, он смело прыгнул вниз. Уже через секунду его на лету поймали сильные руки атлета и мягко поставили на толстый слой пахучих папоротников.

— Старина Бо! — с чувством сказал он, узнав черного друга, утонувшего по пояс в опавшей листве.

— Конечно, я!

— Ах, так! Это не сон… Где же мы оказались?

— На горе.

— А где Меринос?

Громкий храп, раздавшийся рядом, сделал ответ ненужным. Измученный переживаниями, усталостью и бессонницей американец был повержен на землю сном, близким к каталепсии.

— Неплохая идея! Хорошо бы и мне вздремнуть! Я так устал… пусть Бог меня простит, я тоже лягу.

— Поспи, малыш, — посоветовал из темноты ласковый голос австралийца, — поспите оба, и через несколько часов вы будете бодры и отважны, как молодые кенгуру.

— А ты?

— Я буду бодрствовать!

— Спасибо! Спасибо, мой добрый, дорогой друг… потому что без тебя… видишь ли… я… мы…

Фраза осталась незаконченной. Исполненный бесконечной благодарности голос замолк, Тотор уснул в папоротниках рядом с Мериносом.

Было около девяти часов вечера. Сидя на земле на согнутых под прямым углом ногах, положив руки на колени, а голову на руки, австралиец не шевелился. До сих пор ему все удавалось в этом, казалось, невероятном предприятии.

После подъема на дерево он заметил, что главная ветвь отходила очень далеко в горизонтальном направлении и нависала над небольшим выступом горы. Этот скальный выступ образовывал что-то вроде высокого мыса, где в течение многих лет накапливался слой перегноя из опавших листьев.

Мыс от ветви отделяли всего три метра, на нем обильно росли папоротники. И Бо сразу подумал, что было бы неплохо под прикрытием темноты соскользнуть туда. Папоротники могли к тому же смягчить падение. Все так и произошло, события подтвердили правоту австралийца. Теперь партия наполовину выиграна. По сколько еще предстоит трудностей!

В три часа утра пришла пора снова действовать. Бо разбудил друзей, которые спали как убитые. Они уже двадцать четыре часа ничего не брали в рог, а в их возрасте полное воздержание от еды переносится плохо. Кроме того, сказывались волнения и усталость.

Еле слышно Бо посоветовал им не шуметь, пообещал, что скоро они смогут утолить жажду. И медленно, шаг за шагом, идя впереди, вывел их из опасного места. Тотор замыкал шествие. Друзья пробирались в полной темноте по скалам, через колючие заросли, опасаясь неверного шага, падения, просто шороха веток, любого пустяка, который мог выдать их присутствие.

Мало-помалу, рискуя переломать себе ноги, они продвигались вниз. Каким образом, какой дорогой? Этого они и потом не могли себе объяснить.

Через два часа ожесточенной борьбы с невидимыми препятствиями они оказались на автодроме.

— Передохнем немного, — попросил Тотор.

— Какие приключения, — сказал Меринос, — и как я рад, что оказался на твердой почве! Ох уж это головокружение!

Затем, не сговариваясь, молодые люди в порыве благодарности схватили руки негра, сердечно жали их, а Тотор сказал.

— Старина Бо! Ты нас спас, и теперь мы друзья до гробовой доски!

— Да, друзья навек! — подтвердил Меринос. — Никакая благодарность не сможет сравниться с твоей преданностью.

В нарождающемся свете дня стала видна добрая, широкая улыбка Бо, которая изменила его угрюмое лицо. Глаза сверкали от радости, все его существо ликовало.

Но время подгоняло, не способствуя долгим излияниям чувств. Австралиец был, конечно, счастлив, что вырвал из лап смерти юных друзей, но опасность еще не миновала.

Таинственная долина, закрытая со всех сторон, совершенно недоступная, оставалась их тюрьмой.

Бо сильно втянул ноздрями утренний воздух, огляделся по сторонам, прислушался и сказал, покачав головой;

— Они еще суетятся там, под эвкалиптом… У нас есть в запасе часа три.

— А что дальше? — спросил Тотор.

— Скажи, — снова заговорил австралиец, — автомобиль готов? И может выехать?

— В любой момент! Даже заправлен бензином по приказу хозяина, — ответил парижанин.

— Тогда мы посмеемся над ними! Но последнее усилие! Быстро, в путь!

Друзья стремительно пошли по дороге, забыв о еде, воде, усталости, зато подкрепившись надеждой, прозвучавшей в словах австралийца.

Через два часа бешеной гонки они дошли до жилых зданий. Везде было пусто, ведь люди собрались в другом конце, у рощи гигантских эвкалиптов.