Забавляясь воспоминаниями, юноши покатывались от хохота, а Бо вторил им, веря, что это смешно.

Еще вспомнили, что уже давно порвали свою обувь, пробираясь по камням, шипам и колючим скалам. А Меринос, который не мог забыть о своем беге по горячим, как листовое железо, пескам, в восторге всплеснул руками и воскликнул:

— Сапоги! За них и десять тысяч долларов не жалко! Я-то помню, как без них поджаривался живьем!

— Да, — серьезно ответил Тотор, — не хватало только чуточки белого соуса к твоим лапкам! Господа каннибалы пальчики бы тебе облизали!

— Наденем же сапоги и снова возблагодарим нашего преданного друга!

— И пора поесть! — предложил Тотор, подняв двадцатипятифунтовый окорок и помахав им как дубиной. Поискал нож, но такового не обнаружил.

— Черт побери! Даже откромсать нечем! А как у вас с этим делом, ребята?

Выяснилось, что ни у Бо, ни у Мериноса тоже — ничего.

— Ну и ну, — развел руками Тотор. — И выхода нет, разве только по очереди откусывать… А может быть, нож найдется в ящике для инструментов?

Открыли ящик, посмотрели. Ничего похожего. Из острых инструментов — одно зубило. Что же делать? Как это глупо, с самого начала сели в лужу из-за пустяков!

— Нашел! — вдруг радостно воскликнул парижанин.

— Что?

— Ножовку. Справится с железом — справится и с окороком.

Не откладывая дела, Тотор взял маленькую пилку с острыми зубьями и стал быстро водить ею прямо по розовой плоти окорока, на котором написано: «Армур энд Компани, Чикаго».

В мгновение ока он отпилил три толстые пластины розового мяса и сказал:

— Тут каждому по фунту, расправляйтесь поскорей, костей не попадется.

За две минуты от кусков ничего не осталось.

— Повторим? — спросил Тотор.

— Нет, — ответил американец, — видишь ли, эта ветчина солоней Тихого океана.

— Верно, у меня горло горит от соли.

— Вот стакан воды бы — это да!

— Чего же проще! У нас должно быть несколько бидонов в запасе — для охлаждения мотора.

Построенный и специально приспособленный для долгих поездок по дикой стране, автомобиль не был похож ни на какую обычную марку. Прежде всего его колеса были расставлены шире обычного, и, таким образом, кузов был гораздо вместительней. Кроме того, установлен он был на вогнутый, закрытый со всех сторон металлический поддон, похожий на днище судна. Под сиденьями в машине были устроены большие ящики для провизии и других запасов, которые приходилось брать с собой.

Тотор снял крышки, почти с ногами влез в одно из этих хранилищ, обыскал все сверху донизу и выбранился:

— Тысяча чертей! Ни капли воды! Позавчера я заправил машину бензином, но, зная, что бак для воды залит доверху, не подумал о запасных бидонах.

— Что же делать?

— Пить воду прямо из бака.

— Фу, теплую, отравленную отработанной смазкой! Настоящее рвотное!

— Может быть, ты предпочтешь бокал шампанского, или светлого эля, или…

— Или просто чашку молока.

— В следующий раз захвачу корову, а пока пососи собственный палец.

— Ты еще смеешься надо мной, палач, — сказал Меринос.

— Но мы в одинаковом положении, — заметил Тотор, — и у меня язык горит от перца…

— Тогда помчимся дальше!

— Напрямик, пока не встретим источник, или ручей, или просто лужу.

И они двинулись вперед на хорошей скорости. Перед ними по-прежнему простиралась угрюмая равнина — бесплодная и выгоревшая от солнца до белизны песчаная пустыня.

— Кстати, — спросил Меринос, — куда мы едем?

— Все время прямо вперед, на восток.

— Ты так много знаешь, друг Тотор, особенно из географии; скажи, эта проклятая пустыня далеко тянется?

— Да, ужасно далеко, на сотни километров!

— Черт! А бензин хотя бы у нас есть?

— Около четырехсот литров, в двух боковых резервуарах.

— Браво! Четыреста раз браво! Значит, есть на чем проехать половину Австралии!

— Не увлекайся, малыш! — остановил его Тотор. — Автомобиль мощностью больше ста лошадиных сил не только опьяняет скоростью, но и сам здорово пожирает бензин, он требует свой литр за каждый километр, так что машина отвезет нас как раз на сто лье отсюда.

— Уже неплохо!

— Согласен. И нужно быть отчаянными неудачниками, чтобы на таком расстоянии не найти, где заправиться. Наверняка тут есть хоть какие-то поселения, ведь скваттеры то и дело перебираются на новые места, а их жилища — настоящие склады, в которых все можно найти.

— Да, но где эти жилища? — сказал Меринос. — Ты, наверное, знаешь, Бо? Ведь ты из этих мест…

— Нет, я из Нового Южного Уэльса [158]и никогда не выходил из «Country-house» шефа бушрейнджеров.

— Какое изысканное название — «Сельский дом»! — воскликнул Тотор.

А Меринос продолжил:

— Жаль, потому что мы вынуждены ехать наудачу, терпеть жажду, от которой горит горло, а может вспыхнуть все тело.

— И все равно мы — замечательное трио дураков!

— Почему?

— Потому что нужда, мать предприимчивости, делает из нас идиотов!

— Похоже на матросский комплимент, пожалуй, доброжелательный, но незаслуженный, — немного обиделся американец.

Тотор только пожал плечами и сказал:

— Посмотрите-ка на песок. Что вы видите?

— Ничего, — ответил Меринос. — Мы едем слишком быстро.

— А ты, Бо?

— Я вижу лошадиные следы.

— Так это же прекрасно!

— Ба, — презрительно заметил Меринос. — Овсяные моторы! Плевал я на них! Предпочитаю хорошую скорость на автомобиле.

— О шерстяной дофин и король лихачей, придется тебя провозгласить еще принцем идиотов!

— Спасибо. Но за что?

— Да ведь следы копыт указывают нам верную дорогу.

— Куда?

— Это путь посланцев хозяина.

— Ну и что?

— Сколько может проскакать лучшая скаковая лошадь без еды и питья?

— Миль шестьдесят пять — семьдесят.

— Значит, около ста двадцати — ста тридцати километров за семь или восемь часов.

— Только если загнать до смерти.

— Возможно. Но ведь они куда-то доезжают, где хотя бы есть укрытие, вода, животные, люди.

— Ты прав, — сказал Меринос, — границы их переходов — как раз границы цивилизации!

— Вот до этой цивилизации и нужно доехать, хотя бы до примитивной, на первый раз нам этого достаточно… А лошадиные следы ведут туда прямиком.

— Но скорее, умираю от жажды, проклятый окорок жжет желудок!

— Поехали!

Тотор нажал на рычаг, и автомобиль снова помчался, как вихрь.

Бешеная гонка длилась уже часа полтора. Надвинув шляпу, чтобы закрыться от солнца, и внимательно смотря вперед, Тотор думал только о дороге. С лицом красным, как помидор, Меринос роптал, облизывая языком растрескавшиеся губы. Бо, не спускавший глаз с постоянно голубого горизонта, вдруг вскрикнул:

— Деревья!

Меринос радостно откликнулся, прохрипев осипшим голосом:

— Вода, вода!.. Быстрей, Тотор, еще быстрее, прошу тебя!

— Да… водичка не помешает, я тоже умираю от жажды.

Прошло еще пять минут. Деревья, которые Бо углядел в дрожавшем перегретом воздухе, уже подросли над горизонтом, их контуры стали четче. Над землей торчали какие-то клочки порыжевшей травы — робкое начало прерий. А вот и плодородная земля. Большие эвкалипты, казалось, бежали навстречу автомобилю. Вот мелькнули остатки постройки, и в воздухе повеяло характерным запахом гари, который вскоре пересилило зловоние гниющей плоти.

— Что это значит? — спросил встревоженный Тотор.

— Не все ли нам равно! — ответил Меринос. — Деревья, трава — значит, вода близко. Ой, как хочется пить… пить…

Последние двести метров, последний рывок машины. Наконец парижанин выключил сцепление, нажал на тормоз, и машина остановилась.

Молодые люди и их черный друг быстро соскочили на землю и с изумлением переглянулись. Путь им преграждали три лошадиных трупа, над которыми вились рои мух. Ни седел, ни поводьев. Благородные животные, вероятно, пали на месте, внезапно. Кругом отпечатались следы сапог со шпорами.