Изменить стиль страницы

Оставляя службу, генерал Паткуль с самой выгодной стороны рекомендовал Барклая-де-Толли графу Федору (Фридриху) Евстафьевичу Ангальту, в апреле 1784 года принятому на русскую службу с чином генерал-поручика и назначенному шефом Финляндского егерского корпуса. В соответствии с этой рекомендацией 1 января 1786 года Барклай-де-Толли был переведен в 1-й батальон Финляндского егерского корпуса — поручиком.

Граф Ангальт был человеком в высшей степени незаурядным. Он «принимал деятельное участие в войнах Фридриха Великого, который считал его первоклассным тактиком и которого он уступил саксонскому двору, как человека, в преданности которого он был твердо уверен» [45. С. 339]. При этом он приходился родственником, «хотя довольно отдаленным» [45. С. 339], императрице Екатерине II, бывшей по рождению прусской принцессой Софией-Фредерикой-Августой Ангальт-Цербстской.

А еще через два года Барклай-де-Толли получил место старшего адъютанта при генерал-поручике русской службы принце Викторе-Амедее Ангальт-Бернебург-Шаумбургском [7], уезжавшем в то время в армию теперь уже светлейшего князя Г. А. Потемкина. Одновременно с этим, 13 января 1788 года, Михаил Богданович был произведен в капитаны.

Война с Турцией

А в 1787 году началась война с Турцией, и Г. А. Потемкину, которого за три года до этого императрица Екатерина II «пожаловала в президенты Военной коллегии с чином генерал-фельдмаршала» [11. С. 201], пришлось взять на себя роль полководца. Недостаточная готовность войск сказалась с самого начала. Г. А. Потемкин, на которого возлагались надежды, что он уничтожит Турцию, сильно пал духом и думал даже об уступках — в частности, предлагал вывести все русские войска из недавно завоеванного Крыма, что неизбежно привело бы к захвату полуострова турецкими войсками.

Императрице в своих письмах приходилось неоднократно поддерживать его бодрость. Лишь после взятия Хотина графом П. А. Румянцевым-Задунайским, бывшим на то время в соперничестве с ним, Григорий Александрович стал действовать решительнее и осадил крепость Очаков, расположенную в Днепровско-Бугском лимане.

Итак, на южных рубежах России действовали две армии: Екатеринославская Г. А. Потемкина и Украинская П. А. Румянцева-Задунайского. Армия Потемкина, нацеленная на овладение Очаковом, имела в своих рядах 82 тысячи человек, армия Румянцева-Задунайского, расположенная в Подолии, — 37 тысяч человек.

Как раз в это время принц Виктор-Амедей Ангальт-Бернебургский и его адъютант капитан Барклай-де-Толли прибыли в Екатеринославскую армию.

Летом 1788 года важнейшей задачей стало взятие Очакова, и почти все силы Потемкина были направлены под стены крепости.

Сначала Григорий Александрович говорил, что Очаков — «ничтожная крепость», однако вскоре он понял, что сильно ошибается.

Встав лагерем, образовавшим огромное каре, армия приступила к осаде, пытаясь сломить очаковский гарнизон блокадой и бомбардировками.

Следует отметить, что Очаков «при начале войны не имел ни сильного гарнизона, ни надежных укреплений» [139. С. 221]. Однако благоприятное время было упущено, турки и не думали сдаваться, а Потемкин, «доселе неутомимо деятельный, беспрестанно составлявший новые планы, один другого отважнее… внезапно впал в непонятное бездействие и долго ни на что не решался» [139. С. 221].

Осада явно затянулась, и все лето русские солдаты, вынужденные пить гнилую воду из лимана, болели малярией и дизентерией. С продовольствием тоже были проблемы: его подвозили так мало, что солдаты существовали на грани голода.

«Осадные работы были ведены очень неискусно; целые четыре месяца протекли в бесполезных трудах; между тем наступила суровая дождливая осень, за нею необыкновенно холодная зима; солдаты укрывались в сырых землянках и тысячами умирали от болезней. <…> Все генералы были убеждены, что один только решительный приступ мог спасти и войско, и славу русского оружия» [139. С. 221].

А тем временем под Очаков подошел Бугский егерский корпус М. И. Кутузова. Потом сюда прибыл А. В. Суворов.

Несмотря на это, осада продолжалась до декабря месяца, и лишь 6-го числа, в восемь утра, Г. А. Потемкин дал сигнал к штурму.

Принц Виктор-Амедей Ангальт-Бернебургский командовал двумя колоннами. В 1-й колонне непосредственным начальником был П. А. Пален, а сам принц и, соответственно, Барклай-де-Толли находились при 2-й колонне, которая и решила исход битвы.

Г. А. Потемкин написал из Очакова императрице Екатерине II:

«Поздравляю Вас с крепостию, которую турки паче всего берегли. Дело столь славно и порядочно произошло, что едва на экзерциции бывает лучше. Гарнизон до двенадцати тысяч отборных людей — не меньше положено семи тысяч. Но в погребах и землянках побито много. Урон наш умеренный, только много перебито офицеров, которые шли с жадным усердием и мужеством» [83. С. 148].

На самом деле, победа далась русским дорогой ценой — более 2500 человек убитыми и ранеными. Но еще большими оказались потери от болезней. Зато было захвачено множество трофеев: «310 пушек, 180 знамен и личное оружие многотысячного гарнизона» [152. С. 88].

После взятия считавшейся неприступной Очаковской крепости — она пала 6 (17) декабря 1788 года — Михаил Богданович был награжден «штурмовой медалью» — золотым Очаковским крестом на черно-оранжевой Георгиевской ленте. Через некоторое время он получил и свой первый орден — Святого Владимира 4-й степени с бантом — крест, покрытый красной эмалью с черной каймой по краям и черно-красной лентой.

1-я степень «Владимира», учрежденного в 1782 году, в иерархии русских наград шла за высшим орденом Святого Апостола Андрея Первозванного, его девиз — «Польза, честь и слава». В 1789 году Екатерина II особым указом определила дополнительное видимое отличие для знака 4-й степени, получаемого за военные подвиги, в виде банта из орденской ленты, и Барклай-де-Толли стал вторым кавалером этой награды — первым был капитан-лейтенант Д. Н. Сенявин, будущий знаменитый флотоводец.

* * *

Так уж получилось, что имя принца Ангальт-Бернебургского стало тесно связано с именем Барклая-де-Толли, начавшего свою боевую службу под его командованием. Принц первым обратил внимание на военные дарования Михаила Богдановича и доверял ему выполнение самых сложных поручений.

Вскоре Барклай-де-Толли был произведен в секунд-майоры с переводом в Изюмский легкоконный полк — адъютанты числились в списках различных полков — с оставлением при принце в должности дежурного майора. Таким образом, Михаил Богданович перешел из обер-офицеров в штаб-офицеры.

Изюмским полком в то время командовал Леонтий Леонтьевич Беннигсен (он же Левин-Август фон Беннигсен, в 1773 году перешедший из подполковников ганноверской армии на российскую службу), которому впоследствии будет суждено провести вместе с Барклаем-де-Толли немало знаменитых сражений. В рядах этого полка Михаил Богданович дрался под Каушанами (13 сентября), брал штурмом Аккерман (30 сентября) и участвовал во втором взятии Бендер (3 ноября).

Под началом Л. Л. Беннигсена Барклай-де-Толли служил в Изюмском полку с июля 1788 года по май 1790-го.

В боях с турками он получил многообразный боевой опыт: участвовал в штурме крепостей и в уличных боях, в обороне и в лихих атаках. Вместе с тем, исполняя обязанности адъютанта, он изучил штабную работу, что сыграло неоценимую роль в его будущей карьере.

Под Очаковом, кстати сказать, Барклай-де-Толли познакомился с полковником Матвеем Ивановичем Платовым — «вихрь-атаманом», как звали его донские казаки. Потом судьба свела их под Каушанами. Платову к тому времени было 36 лет, и он уже четверть века сидел в седле, но Каушаны стали его первой крупной самостоятельной победой: казаки Платова рассеяли турецкие войска, засевшие в окопах перед крепостью, захватили более 160 пленных во главе с их командиром Сангал-пашой, два знамени и три орудия. За это дело М. И. Платов был произведен в бригадиры.

вернуться

7

Правописание по Военной энциклопедии изд. И. Д. Сытина (М., 1911). Существуют и другие варианты.