Клерк смотрел на нее с видом Это-Не-Моя-Проблема.

— Может, вы аппарируете туда, куда вам надо?

— Нет, у меня нет лицензии! Кроме того, там все равно стоят анти-аппарирующие заклятья.

— Возможно, вы полетите туда?

— У меня нет метлы! — и Гермиона тут же прищурилась на него. — А у вас есть метла?

— Э… вы хотите позаимствовать мою метлу?

Скрестив руки на груди, Гермиона сверкнула на него глазами:

— Будущее волшебного мира зависит от того, попаду ли я сейчас в Имение Малфоев.

Он закатил глаза:

— Правда?

— Хорошо, пусть нет. Но я очень сильно волнуюсь за моих друзей. Пожалуйста, разрешите мне воспользоваться вашей метлой. Пожалуйста.

Казалось, он сомневается.

— А если вы не разрешите, то я скажу менеджеру, что вы проковыриваете в дверях дырки и подсматриваете за переодевающимися в своих комнатах людьми.

Его глаза полезли на лоб:

— Вы так не поступите.

— Даже не сомневайтесь.

Он бросил на нее сердитый взгляд:

— Вы, похоже, из Слизерина…

Гермиона улыбнулась:

— Нет. Но спасибо на добром слове.

Часы все тикали и тикали, Джинни пристально следила по своим маленьким часикам за ходом минут.

Заполучить обратно свой Хроноворот было более чем непросто, хотя, с другой стороны, все могло бы оказаться ещё сложнее. Будь она из тех, кто привлекает к себе внимание, это бы не удалось. Однако на нее никто не взглянул, и ей удалось ускользнуть так, что никто этого не заметил, даже всевидящий Драко. Хроноворот вернулся на свою цепочку к ней на шею — только Симус спросил ее о новом украшении, однако он слишком мало знал, чтобы что-то заподозрить.

Она все распланировала заранее, она занималась этим не одну неделю. Так с чего же она тогда так нервничает? Прежде, отправляясь назад, она никогда не испытывала ничего подобного. А она перемещалась на сотни лет назад. Сейчас же ей предстоит вернуться всего на пять. Чего же она так боится?

Она прикрыла глаза и подняла руку с часами, услышав в этот миг какой-то шум и ропот

— Они разыскивают меня, — с ужасом подумала она, хотя позже она поняла, что к ней это не имело ни малейшего отношения.

Она быстро перевернула Хроноворот вверх ногами, и мир исчез.

— Рад приветствовать всех собравшихся, — произнес Люциус Малфой. — Как мило с вашей стороны прибыть на вечеринку, посвященную моему возвращению домой.

Вокруг раздались вскрики, зазвенели посыпавшиеся на пол бокалы с шампанским. Если бы не эти звуки, то в Зале воцарилась бы гробовая тишина. Гарри казалось, что его потрясение должно было быть куда больше — вместо этого он почувствовал какую-то утомительную неизбежность происходящего. И потом — он знал, что Люциус все это время был жив, — это остальные смотрели на него как на призрак человека, умершего полгода назад.

— О, Боже… — прекратив рыдания, прошептала Пенси, вытаращив глаза. — Драко, твой отец пришел…

— Да, — деревянным голосом откликнулся Драко, — да, я заметил.

Гарри хотел положить ему руку на плечо, однако не решился, ему показалось, что делать что-то подобное перед Люциусом будет неразумно — и вовсе не потому, что Люциус не знал об их дружбе. И все же…

Гарри казалось, что все его мысли словно медленно просачиваются сквозь многослойную марлю — наверное, это было следствием того, что за последнее время на его долю выпало слишком много потрясений. Он с отстраненным ужасом смотрел, как Люциус неторопливо входит с Зал — конечно, не один: его сопровождал, по крайней мере, десяток Пожирателей Смерти в своем знаменитом облачении — черная мантия с опущенным капюшоном. Однако, капюшоны двоих были откинуты, и Гарри узнал мэра и судебного исполнителя Малфой Парка. Все в комнате попятились, впрочем, ничего удивительного: палочки при себе были далеко не у всех, так что Пожиратели отменно рассчитали время нападения. Сириус с белым, как полотно, лицом, схватил за руку Люпина, вокруг него сгрудились Уизли.

С одной стороны зала был помост, окруженный золотой оградой — на дне рождения Гарри там играл оркестрик. Люциус Малфой взошел на него, сопровождаемый мэром и судьей; остальные Пожиратели отошли к стене. Сквозь другие двери входили все новые и новые Пожиратели.

Большой Зал был окружен.

Люциус прислонился к ограде и улыбнулся. Его наряд был элегантен до предела: черный костюм, черный плащ, потрясающие туфли, серебряные кольца на пальцах. Серые глаза скользили по толпе, он рассматривал ее с таким видом, словно оценивал живописное полотно.

— Согласно одному маггловскому автору, «Слух о моей смерти оказался сильно преувеличенным».

У Пенси вырвался какой-то сдавленный звук — то ли смешок, то ли всхлип. Драко мрачно рассматривал своего отца с непроницаемым выражением лица.

— Уверен, что очень немногие в восторге от этого, — продолжил Люциус. — И, тем не менее, это правда. Я жив, и я вернулся домой. Думаю, мой сын знал об этом, верно, Драко?

Развернувшись, Гарри взглянул на Драко, внезапно побелевшего, как мел, и неверяще уставившегося на отца.

— Но ты собирался… я подумал… свадьба… — выдохнул он надтреснутым голосом.

— Дурачок, — улыбнулся Люциус. Это была сияющая, злобная усмешка. — Неужели ты думал, что я не знаю того, что ты видишь нас? Ты что — и, правда думал, что я просто позволю тебе шпионить за нами? Ты что — думал противостоять Темному Лорду со всей его мощью?

Драко помолчал. Ему было просто нечего сказать — он привалился к столу и замер с таким опустошенным видом, какого Гарри еще не приходилось видеть.

Рон нарушил повисшую тишину. Развернувшись — не Люциусу, к Драко — он яростно сверкнул глазами:

— Ты знал? Так ты знал и ничего никому не сказал?

Забыв про все на свете от охватившей его раскаленной добела ярости Гарри, развернувшись, принял вызов Рона.

— Я тоже знал. Он сказал мне. Хочешь обвинить Драко, обвини и меня.

Рон дрогнул и отступил.

Словно слова Гарри вернули ему дар речи, Драко заговорил.

— Дамблдор не разрешил мне рассказывать об этом, — повернув голову, Гарри увидел, что Драко обращается к Сириусу. — Я сожалею.

— Если кто и должен сожалеть, так это Дамблдор, — заметил Люциус. — Впавший в маразм старый дурак. Строил свои умные планчики, надеясь обыграть нас — и все это лишь исходя из информации, добываемой из твоих сновидений. Да и ты тоже глуп, коль поверил всей этой лжи.

— То есть все это было ложью — всё? — спросил Драко, и Гарри на миг показалось, что лицо друга осветилось вспышкой надежды.

Люциус взглянул на сына серыми непроницаемыми глазами.

— Ладно, положим, — не всё.

— Достаточно, — Гарри увидел, как из толпы шагнул Сириус. — Давай прекратим все эти игры в кошки-мышки. Ты — сбежавший из клиники сумасшедший, — он рассмеялся, хотя в этом не было ничего смешного. — Тебя вернут в клинику Св. Мунго раньше, чем ты даже…

— Я так не думаю, — перебил его Люциус. — Напротив, именно вы все нарушаете закон.

Сириус побелел:

— В каком смысле?

— Это я, а не ты хозяин Имения Малфоев, — холодно взглянул на него Люциус. — Законы Имения стары, очень стары, оно знает своего хозяина.

… Поттер! — крик прозвучал в голове Гарри настолько громко, что ему на миг показалось, что Драко заорал во весь голос. — Поттер, встань за мной, быстро!

… Что? — полуобернувшись, Гарри взглянул на второго юношу, белого, как мел. — Почему?

… Имение — оно заколдовано от нарушения его границ, и только хозяин имения имеет власть над всеми заклятьями. Если отец решит, что все собравшиеся нарушители, он может вышвырнуть их, не пошевелив и пальцем…

… А ты?

… Давай за мной. Против меня это не сработает, потому что…

… Да-да, знаю, малфоевская кровь, — слегка попятившись, ответил Гарри. — Парень, вам нужна новая система охраны. Могу ли я осмелиться предложить, чтобы она не была основана на принципе чистоты крови?

Драко мрачно усмехнулся.