— Ваш муж должен нам сто тысяч.

— У меня… нет таких денег.

— Нам очень жаль, миссис Филлинг. Но если ваш муж не даст о себе знать, мы будем приходить к вам каждый день… пока вы не отдадите нам наши деньги. Так что если Джеймс все-таки позвонит или придет… — Громила протянул перепуганной до смерти Робин визитку, где было указано только имя и номер телефона.

— Вы хотите, чтобы я откупилась жизнью мужа?

— Бывшего, миссис Филлинг. Бывшего мужа.

— А если он не появится?

Оба синхронно пожали плечами.

— Тогда вам придется купить у нас жизнь вашей дочери.

Робин словно обезумела. Она бросилась на громил с кулаками. Один из них ловко скрутил ее руки за спиной.

— Успокойтесь, дорогуша. Вы ведь не хотите предстать завтра перед своими учениками с синяками, правда? А то придется еще что-то объяснять, оправдываться… Безусловно, вы просто упали с лестницы… Дома никого не было. Помощь вызвать было некому… Мы поняли друг друга?

Робин кивнула.

— Вот и отлично. — Он отпустил ее руки, и Робин словно набитый тряпками мешок рухнула на пол. — Можете нас не провожать. Мы найдем дорогу.

Громилы загоготали и с чувством явного превосходства покинули дом рыдавшей на полу собственной гостиной Робин. Как Джеймс мог так поступить с ними? Что же ей теперь делать? У кого просить помощи? С Эйдоном их разделяет океан. Да и имеет ли она право сваливать на него свои проблемы?

Последующие несколько дней остались в воспоминаниях Робин как дни кошмара, ставшего явью. Ночные телефонные звонки, анонимные угрозы преследовали Робин, где бы она ни находилась. Она всерьез опасалась за жизнь и здоровье дочери. Каждый раз, оставляя ее с Нормой, она едва сдерживала слезы. Вдруг она больше никогда не увидит свою малышку? Шантажисты и в самом деле воспринимали их как рычаги воздействия на Джеймса Филлинга. Вот только сам Джеймс так и не соизволил объявиться. Робин понятия не имела, где он скрывается.

В середине ноября позвонил Эйдон. Он шутил, смеялся и без умолку рассказывал Робин о первых впечатлениях. Односложные ответы Робин насторожили его, и он начал расспрашивать, как ее дела. После ее исповеди Эйдон уже не просил, а требовал, чтобы Робин и Элис приехали как можно быстрее к нему.

— Здесь вы будете в безопасности. Мама пришла в восторг, как только узнала о том, что ты с дочерью собираешься погостить у нас на время фестиваля. Она уже приготовила для вас комнаты.

Из разговора с Эйдоном Робин догадалась, что он не поставил мать в известность о характере их отношений. Уязвленное самолюбие вскоре уступило место здравому смыслу, и Робин мысленно согласилась с решением Эйдона. Его родителям ни к чему знать, что они с Эйдоном любят друг друга. Какой бы прогрессивной и свободной женщиной ни мнила себя Анджелина Макдауэлл, прежде всего она была матерью. Нет ничего страшнее хищника, защищающего детеныша. Робин с трудом могла представить, как бы она отреагировала, если бы взрослая Элис привела в дом мужчину значительно старше себя.

— И не смей идти на поводу у преступников! Ты не обязана платить по счетам бывшего мужа. С этими негодяями должна разбираться полиция.

— Не беспокойся. Я уже нашла выход, — спокойно ответила Робин. — Тебе, конечно, не понравится, но ты далеко, и мне не у кого искать защиты. Безопасность моей дочери важнее любых денег.

— Что ты надумала? Если хочешь, я завтра же утром прилечу к тебе и…

— И что дальше? Эйдон, ты ведь не станешь на кулаках выяснять отношения с отпетыми мерзавцами. Я отдам им то, что они требуют.

— Робин, ты с ума сошла. Шантажисты не остановятся. Они будут приходить вновь и вновь, требуя все больше и больше. Неужели ты хочешь подобно своему бывшему мужу прятаться до конца своих дней?

— Эйдон, я уже все решила, — заявила Робин тоном, не допускавшим возражений. Она две ночи подряд не смыкала глаза, размышляя о том, как выпутаться из той ситуации, в которой она оказалась по вине Джеймса. — Я… я продала обручальное кольцо. Оно мне все равно не нужно. Там уникальный бриллиант… Джеймс любил делать мне дорогие подарки. По его мнению, миссис Филлинг не могла носить что попало. — Робин горько усмехнулась. — Я никогда не любила драгоценности. Так что это не самая большая потеря.

Эйдон промолчал.

— Мы с Элис приедем к тебе… то есть к вам не раньше понедельника.

Эйдон с облегчением вздохнул.

— Слава богу. Я уж начал опасаться, что ты откажешься от поездки из-за этих неприятностей.

— Вообще-то кошмар последних дней помог мне принять решение относительно… — Робин не успела произнести слово «нас», потому что внезапно связь оборвалась и из трубки понеслись истерично-короткие гудки.

Что ж, сама судьба дала Робин отсрочку. Признания могут подождать и до понедельника.

9

— Мама, ты не могла бы сделать тише музыку? Я не услышу, когда Робин и Элис приедут.

— Эйдон, успокойся, — не подумав шевельнуть пальцем, ответила Анджелина. — Никуда они не денутся. Твой отец сказал, что послал за ними самого толкового парня.

Эйдон нервно мерил шагами комнату. Обстановка виллы Макдауэллов не уступала в роскоши нью-йоркскому особняку. Добротная мебель из массива дуба с ореховой инкрустацией, настоящие восточные ковры и живописные полотна на стенах делали гостиную чем-то вроде музейного филиала. Поначалу Эйдон даже опасался ходить по комнатам. Вдруг разобьешь бесценную вазу?

Несмотря на тревожное ожидание Эйдона, шум автомобильного мотора первой услышала Анджелина.

— Иди встречай свою Робин, — тем же размеренным тоном сказала она сыну.

Эйдон тут же подскочил к окну. Мать оказалась права. К дому бежала маленькая девочка, за которой торопливыми, но неуверенными шагами гостьи шла Робин.

Эйдон выбежал на крыльцо и подхватил маленькую подружку на руки.

— Привет, Элис! Как твои дела?

— Хорошо, — серьезно ответила девочка.

— И только? — удивился Эйдон. Обычно Элис была более разговорчивой. Неужели на ребенка так подействовали шантажисты? Вдруг у нее шок?

Заметив взволнованный, недоумевающий взгляд Эйдона, Робин ответила:

— Все в порядке. Дай Элис полчаса, чтобы освоиться. Потом будете вспоминать о ее молчании как о счастливых мгновениях. — Робин робко взглянула на мужчину, который держал на руках ее дочь.

— Я рад, что вы приехали. — Эйдону трудно давались слова. С куда большим удовольствием он сейчас заключил бы Робин в объятия и покрыл поцелуями каждый дюйм ее тела.

— О, Робин! — Вышедшая на крыльцо Анджелина Макдауэлл расплылась в ослепительной улыбке гостеприимной хозяйки дома. — Милая, наконец-то вы приехали. Я думала, Эйдон изведется сам и меня изведет. Подумать только! Что вы сделали с моим мальчиком!

Робин смущенно опустила ресницы и пожала плечами.

— Что же вы стоите на крыльце? Проходите в дом. На улице сегодня прохладно. Робин, вы слишком легко одеты. Надеюсь, вы взяли с собой теплые вещи?

— Вообще-то…

Робин не успела больше ничего сказать, потому что Анджелина уже принялась отдавать распоряжения:

— Эйдон, сходи, пожалуйста, на кухню и попроси Розалинду что-нибудь приготовить. Опусти ребенка на пол. Разве ты не видишь, что ей хочется побегать? Тебя ведь зовут Элис, не так ли?

Девочка кивнула.

— А меня Анджелина. Надеюсь, мы подружимся.

Элис недоумевающе покосилась на мать. Робин позволительно улыбнулась. Тогда и девочка растянула губы в улыбке.

— Можешь погулять по дому и посмотреть на комнаты, которые приготовлены для тебя и твоей мамы.

Элис не нужно было долго упрашивать. Она тут же спрыгнула с рук Эйдона и побежала по большой винтовой лестнице на второй этаж.

— Осторожнее, не упади! — крикнула ей вслед Робин.

— А для вас я велю приготовить ванну с пеной, — тоном, не допускавшим возражений, заявила Анджелина. — У меня огромная коллекция эфирных масел. Думаю, мы подберем вам что-нибудь подходящее. Как насчет аромата цитрусовых для хорошего настроения?