— Тебе ли с таким конем со мной состязаться? Да я тебя три раза перескачу!
Так и порешили. Выехали они на круг. Махнула Ружа платком, и рванулись кони вперед. Пока брат один круг объезжал, Вайда уже три раза по кругу проехал, а четвертый раз не стал, подскочил к Руже, бросил ее в седло и крикнул по–цыгански:
— Приезжай ко мне за парчовой рубахой, для шурина своего ничего не пожалею!
А брат кричит вдогонку:
— Что ж ты, как волк овцу, схватил и уехал... Эй, люди! Скачите в погоню...
Но недолго длилась погоня, потому что поняли цыгане: не догнать им диковинного коня. Так и вернулись они ни с чем.
А Вайда приехал домой на царском скакуне и привез жену–красавицу. И долго после этого о нем слава шла среди цыган. Прожил Вайда–Бэнг с женой своей Ружей счастливую удивительную жизнь, но об этом сложили цыгане другие сказки и песни.
2. Вайда и Ружа
[2]
Жили цыгане. Богатыми были они, много денег имели, лошадей держали хороших. Среди всех коней особенно выделялся красавец Самуйла. Непобедимым был этот конь, не было ему равных по бегу ни у цыган, ни у разных богачей иного рода. Всех побеждал Самуйла. Оттого и прославился этот конь далеко.
Жили эти цыгане на гумне у князя, большую дружбу вели они с хозяином. Был он для них кумом: крестил их сына единственного — Вайду. Прошло время, и вырос Вайда в красивого, статного цыгана. Приходит он как–то раз к отцу и говорит:
— Отец, что я живу один, как божья свечка. Не пора ли мне жениться? Благослови меня, отец.
— Бог тебя благословляет, сынок, — отвечает отец, — и мы благословляем. Но скажи, сынок, на ком же ты хочешь жениться?
— Отец, — спрашивает Вайда, — ты больше меня ездил по свету, хорошо знаешь цыган. Так скажи мне, где живут богатые цыгане, чтобы я мог поехать посвататься?
— Знаю я таких цыган, — отвечает отец Вайде, — живут они далеко отсюда, за рекой, за Днепром. Есть у этих цыган дочь–красавица, зовут ее Ружа. Но смотри, сынок, тяжело ее будет взять, потому что никуда ее не пускают из шатра. Многие сватались к ней: и князья, и купцы, и цыгане, и гадже [Нецыгане ( цыг.)] — да только всем она отказывала.
Вот это мне и надо, отец, благослови меня, благослови мою дорогу, коня нашего Самуйлу благослови.
— Поезжай с богом, сынок, только смотри, есть у нее братья, любят они свою сестру, оберегают ее, никому в обиду не дают. Остерегайся братьев Ружи.
— Ладно, отец. Только один раз мы рождаемся И умираем один раз. Поеду.
Оделся Вайда в: самые дорогие одежды, стал он на богатого барина похож, оседлал Вайда коня Самуйлу и отправился в путь. Много ли он ехал, мало ли, бог его знает, только подъехал Вайда к реке Днепру, слез с коня, подошел к берегу и говорит Самуйле:
— Ну что будем делать?
А конь все по–цыгански понимал. Обиделся Самуйла, что Вайда ему не доверяет, морду в сторону повернул. Улыбнулся Вайда, понял все, вскочил в седло:
— Эх ты, Самуйла–дремуйла, один раз умираем! Тронул Вайда коня, и поплыли они.
А на том берегу стоял богатый цыганский табор. В этом таборе и жила Ружа. Видят цыгане: барин богатый едет, конь у барина красивый, седло на нем дорогое. Вышли братья Ружи и спрашивают:
— Ай, какой барин приехал. Как ты сюда добрался? Чей ты, рода какого?
— Эх, ромалэ [Цыгане ( цыг.)], ромалэ, не поили, не кормили, а уже расспрашиваете. Глядите, мокрый я весь. Вы подайте чашку чаю, а потом и говорите со мной.
Обсушил Вайда одежду на костре. Расседлали цыгане Самуйлу, пустили его на вольные травы. Стали цыгане с Вайдой беседу вести. Тут и Ружа из шатра вышла. Как посмотрел Вайда на Ружу, у него глаза помутились, а часты волосы дыбом встали. Удивился Вайда: не видал он таких красавиц в жизни своей. Посмотрела Ружа на Вайду и сразу влюбилась в него. Подумала Ружа: «Наверное, это судьба моя приехала». А отец кричит Руже:
— Ставь самовар, дочка, будем барина угощать!
Собрали чайку, попили, поели. Пока за чаем сидели, Вайда с Ружей уже глазами перемолвились. А потом Вайда улучил момент и шепнул Руже:
— Как выйдем из–за стола, уведи меня, как будто ты погадать мне хочешь.
Так и сделала Ружа. Едва кончили все пить чай, встает она и говорит:
— Молодой человек, может быть, если желаете, я вам погадаю?
— Погадай, милая, я слышал, что здесь хорошо гадают. Я из–за этого и приехал сюда. Случилось у меня большое несчастье, и я хочу знать, что мне делать дальше.
— Пойдем, я тебе всю правду расскажу.
А надо сказать, что Вайда не хотел открываться, что он — цыган, чтобы не заподозрили братья Ружи чего–нибудь раньше времени, а потому он по–цыгански ни одного слова не сказал.
Повела Ружа Вайду в шатер, а брат останавливает ее и говорит:
— Сестренка Ружа, посмотри, какая на барине жилетка красивая, знать, богат он.
— Братец мой, — отвечает Ружа, — раз тебе так понравилась эта жилетка, то я ее сниму с барина.
Поворачивается Ружа к Вайде и говорит:
— Барин, не дашь ли мне жилеточку свою, уж больно она моему брату приглянулась?
Снимает Вайда жилетку и говорит:
— Отдай, красавица, брату своему, пусть носит на здоровье.
И с этими словами он протягивает жилетку Руже.
Стала Ружа гадать. А вернее сказать, она больше делала вид, что гадает. Остановил Вайда ее и говорит:
— А есть ли у братьев твоих беговые лошади?
— Есть, — отвечает Ружа, — нашим лошадям нигде равных нет: ни у богатых, ни у бедных, ни у цыган, ни у гадже.
— Слушай, Ружа, — обратился Вайда к девушке, — выеду я с твоими братьями на круг, а ты встань рядышком. Когда возвращаться буду, то я тебя на ходу схвачу. Как схвачу — за волосы или за плечи — ты уж не серчай, только знай, будешь ты у меня на седле. А за своего Самуйлу я не беспокоюсь.
Пошла Ружа к отцу и сказала ему, что барин коней менять хочет. Подошел старый цыган к Самуйле:
— Я — старый цыган, в лошадях толк знаю, — и начал у коня зубы рассматривать. — Ну что ж, чявалэ, хороший конь. Всем он взял: и грива, и ноги, и стать... Ну что ж, можно и поменяться.
— Вот и хорошо, — сказал Вайда. — Только сделаем так: седлайте–ка вы свою лошадь, а я свою, пускай один из братьев сядет на свою лошадь, а я на свою сяду, проедем мы два круга и посмотрим, чья возьмет.
Ладно, оседлали лошадей. Выехали на первый круг. Поначалу Самуйла приотстал, примеривался к сопернику, а как на второй круг пошли да стали возвращаться обратно, Самуйла своему противнику и хвоста не дал понюхать. Подскочил Вайда к Руже, схватил ее за волосы, бросил поперек седла и скрылся.
— Ай–ай! — кричат цыгане, а Вайда уже на той стороне Днепра.
Пока реку переплывали, младший брат все кричал вдогонку сестре:
— Сестричка моя Ружа, о чем думаешь ты своей молодой головой?
— Ай, братец мой, — отвечала Ружа, — ведь один раз мы любим!
Переплыли Днепр, разожгли огонь, обсушились. Ну да ладно, кончили об этом говорить.
Приезжают Вайда и Ружа домой, к родителям Вайды. Сколько они ехали — бог его знает. Вышли отец и мать встречать, на сына да на невестку посмотреть. Как глянули на Ружу, у них глаза помутились, часты волосы дыбом встали.
Короче говоря, повенчали Вайду с Ружей, а потом одели невестку во все самое дорогое и отправились все вместе к Ружиным родителям. Все равно никуда не денешься. Да и отец Вайды не хотел лицом в грязь ударить. Сделали свадьбу. Отгуляли.
Вот и живут молодые год, живут другой. Подходит время Руже рожать. Вайда свою жену чуть на руках не носит, все делает, что бы она ни попросила. А свекровь смотрит на это и обижается. «Как же так? — думает. — Где это видано, чтобы мужчина женскую работу делал?»
Как–то раз говорит Ружа Вайде:
— Вайдушка, муж мой дорогой, уж больно я хочу поесть рыбки.
— Ружа, сейчас я принесу. Только скажи, какую ты хочешь: живую или какую еще?..
— Да что принесешь, то и хорошо будет. Оседлал Вайда коня и поехал. Куда поехал — бог его знает.