'Только не теряй головы и продай себя подороже. Если уж соберёшься замуж, то не за нового извращенца или жеребца, у которого всё достоинство в штанах. Выбирай с умом, знатного, богатого, влиятельного и влюблённого (хоть чуть-чуть), но не ревнивца! А для горячей постели заведи любовника - тут как раз жеребцы пригодятся. Не понравится или наскучит - выставишь и найдёшь нового. И не надо мне пальчиком грозить: наслаждение - не чудо, а насущная женская необходимость.

Рада, что ты избавилась (ведь не могут они тебя оставить жить неизвестно с кем, если король и твой местный герцог сказали иное) от рогоносца, теперь для себя заживёшь. Я, к слову, обижена: даже не соизволила написать, что у меня племянница родилась. Гляди: вот приеду, до смерти затискаю твою Августу. Если б не Ивар Дартуа, так и томилась в неведении. И, напиши по чести, ты с ним под венец собираешься или просто голову морочишь? Да и вообще как он тебе.

А мне, милая сестрёнка, похоже, предстоит отдавать должок моему Дугласу. Думаю позволить увезти себя весной в поместье и заделать ребёночка, а то муж на стенку лезет. Надеюсь, с первого раза повезёт, и рожу мальчишку.

За милость короля не боюсь: ты же помнишь, я не из тех девочек, что держат только постелью? Пусть кого угодно трахает - а сравнивать со мной будет. И танцевать тоже. Я ж не дурочка, рот по делу открываю, и умом не обделили.

Посылаю тебе сестринское и божье благословение.

Твоя Хлоя'.

Ивар заявил, что намерен заночевать в замке, и так красноречиво смотрел на Стефанию, что она даже знала где.

Обед выдался скромным: кухарке и так пришлось постараться, готовя на незваного гостя. Ради него зажарили гуся - сама Стефания довольствовалась курятиной, а то и пирогами с сезонной начинкой. На столе всегда были фрукты - ими земля Лагиша щедро делилась со всеми.

Вино тоже нашлось, своё, прошлого урожая. Не чета напиткам из герцогского подвала, но и не дешёвое пойло. Более дорогое, качественное вино шло на продажу, и даже ради Ивара виконтесса не приказала портить бочку. На помолку, на свадьбу - пожалуйста, но бросать деньги на ветер ради одного ужина?

Пока дожаривался гусь, а гость и хозяйка лакомились фруктами, кормилица принесла показать Августу: об этом попросила Стефания.

Ивар отнёсся к девочке прохладно, лишь заметил, что она подросла и похожа на мать. И вправду глазки девочки потемнели, а отросшие волосы так и остались цвета ночи.

За обедом обсуждали планы на будущее, предстоящую помолвку. Маркиз с гордостью сообщил, что уже заказал кольцо.

Как и предполагала Стефания, Ивар пожелал разделить с ней ложе.

Началось всё вполне невинно: маркиз осматривал нехитрый быт виконтессы, что и где отремонтировали и что ещё предстоит. Заглянул и в спальню. Вальяжно направился к кровати, с улыбкой заметив, что она велика для одной.

- Вы, наверное, мёрзните, Стефания. Разрешите вас согреть?

- Прямо сейчас, милорд? - подняла брови виконтесса.

- А вы прикажите согреть воды для двоих. Видит бог, я с удовольствием вас вымою, а после докажу, как сильно люблю. Господь простит, что мы совершим это до свадьбы, но, полагаю, вам, как и мне, не терпится покончить с одиночеством.

Виконтесса пожала плечами: почему бы и нет? У неё давно не было мужчины, а эта ночь позволила бы избавиться от остатков неловкости и окончательно связать судьбу с родом Дартуа. Хоть это и давно изжитый обычай, но близость приравнивалась к помолвке с неизбежным браком. Только она не невинная девушка… Так ведь и лучше - получит удовольствие.

Горничная поставила ширму, отгородив ей бадью для омовения. Двое слуг принесли горячей и холодной воды, смешав её, чтобы не обжигала.

Убедившись, что её услуги сегодня не понадобятся, служанка без лишних слов удалилась.

- Наконец-то мы одни! - прошептал Ивар. Встал и поцеловал Стефанию в шею. - Надеюсь, я справлюсь со всеми этими шнурками.

- В прошлый раз вы действовали уверено, - напомнила виконтесса.

- Скажи, что ты меня любишь, - потребовал маркиз, сжав её лицо в ладонях.

Стефания улыбнулась и потянулась к его губам.

Поцелуй всё не прекращался, а руки Ивара, сминая юбки, скользили по ногам виконтессы. Опустившись на колени, он вновь, как тогда, поцеловал её подвязки и попросил виконтессу присесть на стул. Она с готовностью подчинилась, и маркиз аккуратно стянул с неё чулки и покрыл поцелуями обнажённую кожу, уделив особое внимание пальцам. Затем выпрямился и скинул камзол.

Стефания немного растерялась: не знала, что ей делать. Виконтесса привыкла, что в таких делах верховодит мужчина, а от женщины требуется просто не мешать и немного помогать в постели. Поэтому долго не могла понять, чего же хочет Ивар. Потом сообразила, расстегнула его рубашку, припоминая уроки сестры, начала ласкать, постепенно спускаясь всё ниже.

После очередных взаимных поцелуев, виконтесса лишилась платья, а затем и корсета.

Прикосновения пальцев к груди расслабили, а, когда маркиз пустил в ход язык, и вовсе заставили задерживать дыхание. И ведь его вовсе не волновал запах пота!

С трудом оторвавшись от сосков Стефании, которые усердно пощипывал, лизал и покусывал, Ивар по-хозяйски запустил руку в панталоны возлюбленной, сжал её ягодицы и, немного подразнив, вытащил. Но лишь затем, чтобы полностью её раздеть и поставить в бадью.

Штаны также не задержались на маркизе, явив во всей красе начавшее подниматься мужское достоинство.

Ивар забрался в ванну к Стефании и, как и обещал начал мыть. Она в свою очередь пробовала на ощупь его тело.

Его пальцы побывали везде, правда, пока нигде не задерживаясь. Наконец маркиз закончил, уложил виконтессу на себя и, шутя, попросил очистить и его от дорожной пыли. Оседлав его (иначе не позволяли размеры бадьи), Стефания выполнила просьбу, постаравшись приправить её поглаживаниями поцелуями.

- Сколько мы ждали этого, а? - Ивар положил руки на её мыльную грудь. - Ты для меня сейчас самая желанная на свете!

Виконтесса верила: ладонь лежала на основании его члена, который она тоже вымыла, чтобы не осталось мерзкого привкуса во рту. Стефания не знала, придётся ли ей его попробовать, но скудный опыт подсказывал, что мужчинам это очень нравится. А раз так - почему Ивар не заслужил ласки?

Смыв с себя и виконтессы пену, маркиз вытер возлюбленную и перенёс на кровать. Пару минут стоял и смотрел на её обнажённое тело, а потом смело скользнул рукой в промежность.

Стефания напряглась, чтобы затем позволить ему всё, что угодно.

Ивар не вызывал отторжения, а его ласки рождали приятное тепло внизу живота, которое, не поторопись он, превратилось бы в нечто большее. Но маркиз не мог ждать, не разделял её любви к прикосновениям, предпочитая действия.

Сожалея, что нежности не продлились дальше, виконтесса открыла глаза и по желанию любовника перевернулась на живот. Она постеснялась сказать о своих желаниях, решив, что всё равно получит удовольствие, просто чуть позже.

Пройдясь по спине и ягодицами, наградив последние грязным словцом, которое виконтесса приняла за комплимент, Ивар лёг на Стефанию и, разведя бёдра, вошёл в неё.

Член сразу продвинулся почти на всю длину, заработал резко и энергично, будто стремясь пригвоздить виконтессу к постели. Она непроизвольно приподнялась на локтях, скрестила лодыжки. Так сразу стало лучше, Ивар вынужден был поубавить пыл, вспомнил о Стефании, начав покусывать шею.

Виконтесса хорошо ощущала его в себе, как и то, что член маркиза доставляет всё меньше неудобств. Но удовольствия достичь не удалось, хоть Стефания отчаянно старалась, вторя движениям Ивара.

Закончив, маркиз вместе с виконтессой перевернулся на бок и продолжил ласки.

Отдохнул он очень быстро и снова овладел ей. На этот раз Стефания испытала желаемые ощущения. Лёжа на боку, закинув ногу на ногу Ивара, она тяжело дышала, выгибалась под ним, сжимала его лопатки, чтобы, наконец, застонать.

Маркиз чувствовал себя победителем и поспешил закрепить успех.