Лагиш задумался, поглядывая на две подписи, сделанные одной рукой, и подумал, что задал себе задачу. Кольцо, положим, сегодня же наденут на Мишеля, но письмо с просьбой расторжения брака придётся подписать ему: почерк секретаря или истинная подпись приёмыша уже не подойдут. Его закорючка - это не аккуратные завитки. Этот Мишель с трудом своё имя выводит: спасибо священнику, что хоть паре букв научил.

Юношу не выбирали из дворянской среды: по приказу привезли из деревни первого попавшегося сироту, достигшего брачного возраста. И, видимо, слишком сильно напугали, раз сбежал. Ничего, вернётся: личное дворянство - дорогая приманка.

- Мишель Дартуа. Брак совершён по представительству, такое иногда случается в знатных семьях, миледи. Жених не всегда может присутствовать на церемонии, и от его лица приносит клятву другой. Подписывайте - и закончим это представление.

Стефания кивнула и оставила росчерк в нужном месте.

- Что мне надлежит делать дальше?

- Рожать. Потом переедете с мужем в Каварду.

- Это обязательно?

Стефании не хотела остаться под одной крышей, в глуши, с незнакомым мальчишкой. Если он как Вестар, то захочет 'попробовать' женщину, а закон на его стороне. Лучше вплоть до расторжения брака остаться в Амарене под защитой герцога и Ивара.

- Да. Место жены рядом с мужем. Полгода потерпите, а летом уже будете свободны. Разумеется, если только не захотите иного.

- Не захочу! - с жаром возразила Стефания. Теперь она поняла, что ни за что не смогла бы поцеловать Мишеля. Даже в церкви.

- Даже не сомневаюсь, - герцог подал ей руку, аккуратно придержал за расплывшуюся талию, помогая спуститься с алтарного возвышения. - Вы найдёте хорошего опекуна для ребёнка и супруга для себя.

Стефания промолчала: она так не думала, но возражать не стала, просто оперлась о локоть Лагиша, стараясь идти мелкими шажками, не споткнуться, не запутаться в юбках и не упасть. Сама не заметила, как вторая рука сжала его запястье, а бёдра практически прижались к его бёдрам. Тяжко вздохнув, она поспешила отодвинуться и напомнила себе, что формальным мужем считается другой.

Герцог по-своему истолковал этот вздох и неожиданно сделал то, от чего Стефания блаженно прикрыла глаза: положил руку на её поясницу. Новоиспечённая госпожа Дартуа еле удержалась от просьбы переложить ладонь на живот.

- Так лучше?

Стефания кивнула и, пытаясь скрыть волнение, виновато пояснила:

- Меня теперь часто беспокоят боли, и нужно тепло…

- Дом вам нужен. Надеюсь, Каварда придётся по вкусу. Его величество отдал вам лакомый кусочек, - усмехнулся герцог. - Там отличные виноградники.

- Они не мои, они принадлежат ребёнку, - покачала головой госпожа Дартуа и с тоской прошептала: - Скорей бы!

Лагиш ничего не ответил, передал Стефанию на руки служанке и вернулся в часовню, чтобы переговорить со священником.

Разоблачившись, госпожа Дартуа легла. Вскоре к ней зашёл лекарь, осмотрел и намекнул, что пора бы приготовить для неё родильный покой. При мысли о тёмной полупустой комнате Стефании стало дурно, но так производили на свет детей большинство дворянок. Недели неподвижного ожидания, то ли день, то ли ночь на дворе…

Госпоже Дартуа удалось выпросить отсрочки в две недели со строгим указанием не вставать без особой надобности, не носить корсетов и узких платьев, обуви на каблуке.

- Лежите, думайте о ребёночке. И окна лучше зашторьте: не хватало вам простудиться перед самыми родами!

В итоге Стефания облачилась в ночную рубашку и пеньюар, не покидала пределов комнаты и с каждым днём всё больше лежала, скрашивая свой досуг прогулками до окна и чтением. Посетителей ей принимать разрешалось, одним из первых стал новоиспечённый супруг.

Мишель Дартуа долго стучался перед тем, как войти, а, увидев жену в пеньюаре, восседающую на горе подушек, смутился. Оправившись, он извинился за свой поступок в часовне:

- Просто Его светлость сказал: руками её не трогай и рот прополощи, когда целовать вздумаешь. Запомни, мол: она леди, а ты так. Он сказал, что у меня сын будет…

Стефания кивнула и указала на живот.

Мишель почесал голову и пробормотал:

- Не думал, что детишки так быстро заводятся! Ну, да я рад: ребёнок от такой красивой жены! А поцеловать вас можно?

Госпожа Дартуа покачала головой. Супруг не стал настаивать, присел на стул и продемонстрировал бумагу с гербовой печатью:

- Я теперь дворянин. Пусть не наследственный, но дворянин. Вам спасибо. И, - он подсел ближе, с лукавой улыбкой взглянув на жену, - может, из нас выйдет хорошая пара? Я все эти штучки выучу, от говора избавлюсь…

- Нет! - Стефания в ужасе замахнулась на него подушкой и спряталась под одеялом. - Вы мой муж только на бумаге.

- Жаль! - разочарованно протянул Мишель и с азартной надеждой поинтересовался: - А мне за это что-то будет? Ну, за то, что ваш ребёночек будет моим. Я ведь вам больше нужен, чем вы мне.

Госпожа Дартуа вновь выползла из-под одеяла, постаралась принять солидную позу. Её возмущала наглость мужа, расхрабрившегося и пробовавшего её шантажировать. Глубоко вздохнула, приводя сердцебиение в порядок, улыбнулась и намекнула, что подобные вопросы решает Его величество или Его светлость.

- Я не заключала с вами соглашения, сэр, это воля короля. Не разумнее ли просить его о награде? Полагаю, он оценит вашу смелость.

Мишель насупился, но отступать не собирался, намекая, что неплохо бы переписать на его имя землицы:

- А то я всем расскажу, что никакой не муж, а ребёнок приблудный. Вы дама знатная, богатая, а у меня за душой ничего.

- Как это ничего? - возмутилась Стефания. - А как же дворянство?

- Карман не тянет. Так что либо жена, либо деньги.

- Ничего вам не будет, трус, сбежавший из-под венца! Остались бы - был бы разговор, а так довольствуйтесь тем, что есть. И не утомляйте меня больше.

Госпожа Дартуа позвонила в колокольчик и велела горничной выставить посетителя. Но тот заартачился, гордо продемонстрировал обручальное кольцо:

- Когда сам пожелаю, уйду, слуги мне не указ. Доброго вам здоровья, жёнушка, вам и нашему ребёнку.

Мишель вышел, гордо выпрямив спину, совсем не так, как вошёл: как хозяин положения. Он почувствовал слабое место супруги и намеревался сыграть на нём, извлечь как можно больше пользы. А что, по закону Стефания теперь его жена, и всё, что принадлежит ей, принадлежит ему. И дитя незаконнорожденное, узнает кто - позора не оберёшься. А ему хотелось хорошо жить, не голым как сокол, раз уж провидение такой подарок преподнесло.

То, что трухнул тогда перед алтарём, плохо, конечно, но теперь-то он всё понял, обдумал - спасибо добрым людям, которые надоумили, что да как.

После разговора с мужем на душе у Стефании остался неприятный осадок. Её одолел страх: не окажется ли это парень из низов опаснее Сигмурта Сибелга? Поначалу выглядел таким простачком, недалёким испуганным юношей, а теперь расхрабрился, повёл себя, как опытный мужчина.

А на грудь её смотрел… Она не хотела бы остаться с ним наедине: вдруг не отобьётся? А потом живи с ним, баронство отдай…

Служанке стоило большого труда успокоить госпожу, заверив, что не пустит Мишеля на порог. Но Стефания понимала, что это просто слова: никто не может запретить супругу переступать порог спальни жены.

Следующий визит оказался гораздо приятнее: к госпоже Дартуа зашёл Ивар. Он долго расспрашивал, как она себя чувствует, как прошла свадьба. Узнав о недостойном поведении Мишеля Дартуа, маркиз пообещал разобраться. Сжимая её пальцы, он заверял, что 'гадкий мальчишка' не посмеет испортить ей жизнь.

- Вы так добры, милорд, - улыбнулась Стефания, пожав его запястье. - Вы и ваш отец. Столько сделали для меня, которая совершенно этого не заслужила.

Вместо ответа Ивар наклонился и поцеловал её в губы. Госпожа Дартуа одарила маркиза лучезарной улыбкой. Погладила его по волосам и ещё раз поблагодарила за заботу.

Устроившись рядом с ней на постели, маркиз говорил о будущем. О том, что брак с Мишелем признают недействительным, а Стефании возвратят прежнее имя. О том, что Ивар уломает отца, если потребуется, костьми ляжет, но женится на ней.